Мозамбик, провинция Газа
Женщины: Большая, большая беда – поле засохло, жара не пощадила ни одного початка. Мы не знаем, с чем идти домой к нашим детям. Может быть, всем на планете так же плохо, как нам. Бог гневается.
Россия, Камчатка, поселок Октябрьский
Мужчина: Пропадает сама земля, земля, и земля уходит из-под ног человека.
США, Луизиана, остров Иль-де-Жан-Шарль
Женщина: Когда к нам залетают черные птицы с большими крыльями, вслед за ними приходит шторм.
Владимир КЛИМЕНКО, климатолог, профессор Московского энергетического института: Мы живем в обстановке необыкновенного теплого климата за всю историю человеческой цивилизации.
Сонке КРЕФТ, соавтор “Всемирного рейтинга климатического риска”, представитель организации GermanWatch (Германия): Количество стран, испытывающих на себе влияние глобального потепления, растет.
Халдор Тоогейрсон (Thorgeirson), директор по стратегии секретариата по изменению климата ООН (Германия): Если мы хотим, чтобы у человека было будущее, глобальное потепление необходимо остановить – это вопрос нашего выживания.
Архив
– Ураган “Харви”, атаковавший южное побережье США, может убить экономику Америки.
В Пекине в очередной раз объявлен “красный” уровень опасности, более 20 миллионов человек страдают от окутавшего город смога.
В районах к северу от Хьюстона переполнились водохранилища.
На Японию обрушился тайфун “Нору”. 50 человек получили ранения, двое погибли.
В Испании бушуют лесные пожары, огонь подбирается к населенным пунктам. Причина возгорания – засуха.
На европейской территории России лето 2017 года выдалось аномально холодным, фермеры начинают подсчитывать убытки.
Ричард ЛИНДЗЕН, профессор метеорологии Массачусетского технологического института (США): Нас пытаются запугать, но никакой проблемы на самом деле нет.
Леонардо ДИ КАПРИО, актер, продюсер, Посол мира ООН по вопросам климата: За последние два года я объездил весь мир, все, что я увидел во время путешествия, безумно напугало меня. Необходимо защитить планету, иначе и мы, и все живое уйдет в историю.
Алексей АГИБАЛОВ, член комитета Торгово-промышленная палаты РФ по природопользованию и экологии: Страшилки в виде “грядет потепление”, “грядет таяние льдов”, “грядет поднятие уровня мирового океана” являются ненаучными.
Вильям ВЕРБЕК, научный консультант ЮНЕСКО в сфере климатической адаптации городов (Нидерланды): Но ведь уже сейчас природных катастроф – торнадо, штормов, потовом, засух становится все больше, люди действительно страдают. Это не гипотеза, это уже происходит.
– Так кто же прав? Угрожает ли нам неминуемая катастрофа? Мы выбрали три разных региона нашей планеты: страдающий от засухи Мозамбик, тонущий остров в американской Луизиане и атакованный штормами поселок на Камчатке. Эти места маленькие проекции нашего мира, где будущее, в котором, по мнению некоторых климатологов, нас ждут постоянные бедствия и лишения, уже наступило. Мы отправимся туда, чтобы выяснить, какая судьба ждет нашу планету уже завтра.
Мозамбик, провинция Газа
Виолетта МАТАВЕЛЕ, крестьянка: Приходится все время работать, очень, очень тяжело. Я каждый день на этом поле, хочу хоть что-нибудь вырастить, чтобы было чем накормить детей. Но земля плохо рожает, очень сухая, нет дождя, нет воды, чтобы поливать.
– В Республике Мозамбик зафиксирована самая сильная засуха за последние 20 лет.
Атаназиу ЖУАУМАНИКЕ, климатолог, профессор Университета имени Эдуардо Мондлане (Мозамбик): Из-за засухи мы были вынуждены эвакуировать из провинции Газа около 100 тысяч человек – там почти нет воды, голод, люди оказались лишены средств к существованию, они просто не могут продолжать там жить дальше. Но, к сожалению, эвакуировать мы смогли не всех, кто-то остался.
Виолетта МАТАВЕЛЕ: Мы все надеемся, стараемся быть жизнерадостными, иначе бог еще больше будет гневаться. Мы должны. Но сейчас я не могу быть веселой – совсем недавно умер мой ребенок, ему было 5 лет. Врачи говорили, что это может быть из-за воды, которую он пил, но другие-то живы. Мы все пьем эту воду и мы пока живы.
Сонке КРЕФТ: Мы составили “Всемирный рейтинг климатического риска”, в него вошли страны, которые страдают от природных катаклизмов, вызванных изменением климата. Да, Мозамбик находится в нашем рейтинге на наивысшей позиции. Мы оценивали не гипотетические риски, а реальный ущерб по данным страховых компаний, данным Международного валютного фонда.
– Мы молимся о дожде, но, видимо, что-то делаем не так – последний дождь был несколько лет назад, и лучше бы его не было вовсе.
Февраль 2017 года, Мозамбик, провинция Иньямбане
Викторину МОНДЛАНЕ, сотрудник Национального института по борьбе со стихийными бедствиями: Это было настоящее бедствие. В этом месте вода доходила вот до сюда, в стране были районы, где вода достигла трехметрового уровня – это еще выше. Все испугались тогда, многие люди погибли.
Инацио НХОНЕ, крестьянин: Видите этот мост через приток Лимпопо? Он разрушился во время того наводнения. Я как раз был здесь, когда хлынул дождь. Со мной было стадо коров, мы переправлялись на другой берег. Ужас, я их всех потерял – 46 голов. Бог тогда продемонстрировал нам свою силу. Я каждый день хожу в церковь, молюсь, чтобы такого больше не повторилось, а, если повторится, чтобы он просто забрал нас к себе, – вытерпеть такое еще раз нельзя.
Владимир КЛИМЕНКО: Мы сейчас находимся в области довольно высоких и потенциально опасных скоростей изменения температуры, которые могут еще возрасти.
Александр КИСЛОВ, заведующий кафедрой метеорологии и климатологии МГУ им. М.В. Ломоносова: Более опасен не просто рост температуры, а более опасны те эффекты, которые вызываются этим, – это изменение уровня мирового океана прежде всего, это самое главное.
Ольга ЗОЛИНА, профессор Альпийского университета Гренобля (Франция): Возможных причин увеличения повышения уровня океана, кроме как повешение температуры, просто не найти.
– Коса, на которой расположен поселок Октябрьский, в результате штормов уже потеряла 1,1 километра прибрежной полосы.
Россия, Камчатка, поселок Октябрьский
Константин ЛАВРОВ, оператор насосных канализационных станций: Есть сообщество ученых – они спорят по времени. Но я-то, глядя в окно, я вижу, что на улице тепло, море стало ближе и это вино. По рассказам старожилов, так если с окна бы я смотрел, оно бы находилось намного дальше, там где-то булькало бы, а не то, что есть ощущение, как будто там за гаражами.
Владимир ПРАЗДНИКОВ, пенсионер: Сколько гаражей посмывало, сколько огородов посмывало тут, на море.
Валентина ПРАЗДНИКОВА, пенсионерка: А вот живем здесь, вот живем под каким-то страхом.
Владимир ПРАЗДНИКОВ: Все посмывало.
Валентина ПРАЗДНИКОВА: Когда сильный ветер, шторм, всё, я не сплю ночами, я боюсь, а он спит.
Владимир ПРАЗДНИКОВ: Ну, что будет, то и будет, куда денешься от её?
Константин ЛАВРОВ: Вот смотрите, это дом, в котором я живу, у меня на пятом этаже, вообще, балкона нет – его снесло, рамы, всё. Вон некоторые окна, видите, забиты, забиты – их просто выдуло. Все это ветром. Бывают такие выбросы льдин – льдины вылетают, разбивают сараи. Такого не было, потому что льдины, как объясняли старожилы, они скапливались и защищали от волны полностью. Приблизилось море, видно сразу невооруженным глазом, если прожить хотя бы здесь несколько лет. По телевизору слушаю – таяние ленников, смещение земной оси, вот оно сказывается, у нас это видно.
Владимир ХИЛЬЧЕНКО, пенсионер: Приехал сюда в 1983 на День рыбака и с тех пор один раз выехал, мы считаем это, на материк. На моих глазах эта коса превращается… Но она борется, она намывается, но она не может с ними справиться, ее смывает, засыпают. Матушка-природа, наверное, обиделась на нас.
Игорь МОХОВ, директор Института физики атмосферы имени А.М. Обухова РАН: Циклоны, вообще, не только тропические, но и, в том числе тропические, они становятся более мощными. Достаточно большая вероятность проникновения этих тропических циклонов на Дальнем Востоке, и при глобальном потеплении эта тенденция может усиливаться потенциально.
Сонке КРЕФТ: Вообще, Россия находится достаточно высоко в нашем рейтинге как одна из наиболее подверженных климатическому риску развитых стран мира.
Игорь МОХОВ: У нас сейчас примерно в два раза быстрее поднимается уровень мирового океана, чем, в среднем, для XX века. К концу XXI века ожидается, что уровень мирового океана может подняться примерно на полметра.
Халдор ТОРГЕЙРСОН: Существование многих стран и островов, расположенных низко над уровнем моря и в прибрежных дельтах, окажется под угрозой.
США, Луизиана, остров Иль-де-Жан-Шарль
Джуд РАСПИНО, водитель: Мы едем на остров Иль-де-Жан-Шарль – это маленькое индийское поселение. С каждым днем оно становится все меньше – остров тонет, сейчас он представляет собой лишь узкую полоску земли. Дорога, по которой мы едем единственная связь острова с материком, видите, ее тоже заливает водой.
– Остров Иль-де-Жан-Шарль за последние 17 лет практически полностью ушел под воду.
Джуд РАСПИНО: Многие бы захотели покинуть это место, но индейцы отсюда не уезжают, они не хотят покидать свои дома даже на короткое время. Что с ними будет, когда остров совсем уйдет под воду, не знает никто. Ребят, мы сегодня не сможем попасть на остров – прилив, вода поднимается все выше, мы просто не проедем, слишком сильный прилив. Вы только посмотрите, что творится сейчас в Новом Орлеане – два насоса вышли из строя, сильный дождь затапливает город.
Октябрь 2017 года, США, Новый Орлеан
Ричард КАМПАНЕЛЛА, географ, старший преподаватель Тулейского университета (США): Побережье Луизианы всегда было подвержено тропическим штормам и ураганам, но до 2005 года местные жители не осознавали, что их штат теряет огромное количество земли. Все изменил ураган “Катрина”, он изменил сознание людей – теперь каждый знает, что климат меняется, уровень моря поднимается и поэтому земля тонет и размывается. Каждый осознает, что его будущее здесь под вопросом. Если нагрянет еще один такой же сильный ураган, как “Катрина”, город утонет совсем, все местные это знают. Раньше, когда метеорологи говорили, что ожидается ураган, некоторые оставались в Новом Орлеане, расслаблялись. Садились на лежак и смотрели, как надвигается стихия. Мы даже устраивали так называемые “ураганные” вечеринки – делали барбекю, звали гостей, бросали вызов шторму. Теперь мы с этим завязали – мы понимаем, что при первых признаках урагана надо уносить ноги.
– Сегодня и Мозамбик, и американскую Луизиану, и поселок Октябрьский на Камчатке мировые СМИ называют первыми жертвами глобального потепления. Если верить прогнозам климатологов, вскоре подобная участь ждет многие страны. Организации Объединенных Наций определила точку невозврата – + 2 градуса Цельсия.
Александр ФРОЛОВ, глава “Росгидромета” (2010 – сентябрь 2017 гг.): Почему именно 2 градуса очень важно? Два градуса являются предельной нагрузкой на многие живые сообщества. Просто животные и окружающая среда не успеют так быстро приспособиться к быстрым изменениям климата и мы их потеряем. Не дать температуре подняться более чем на 2 градуса – это глобальная цель человечества.
– Но действительно ли все настолько страшно? В качестве доказательства климатической катастрофы ученые приводят данные наблюдений за 100 лет: средняя температура на планете действительно уже выросла больше чем на 1 градус. Значит ли это, что человечество находится на пороге гибели?
Вильям ВЕРБЕК: Два градуса считаются какой-то магической цифрой хотя они во многом выбраны случайно. На самом деле, закончится ли жизнь на земле при 3-градусном потеплении или мы и дальше будем жить припеваючи, а потепление само по себе остановится без нашего вмешательства, не известно.
– В ноябре 2009 года в Интернете была опубликована переписка сотрудников Университета Восточной Англии, компрометирующая достоверность прогнозов о грядущем климатическом апокалипсисе.
Александр КИСЛОВ: Как сейчас стало это модно, некие хакеры что-то там вскрывают и обнаруживают в переписке якобы некий сговор ведущих климатологов межу собой, как надо мировое сообщество обманывать.
– Выяснилось: данные температуры были сфабрикованы и умышленно завышены. Этот скандал нарекли “Климатгейтом”.
Владимир КОТЛЯКОВ, почетный президент Русского географического общества: Климат – это проблема по существу научная, но она превратилась из научной в проблему политическую. А раз политики, то это начинаются сразу политические спекуляции. Они используют климат для собственной борьбы, понимаете, как инструмент используют, а отсюда делаются иногда неправильные выводы и даже подтасовки.
Ричард ЛИНДЗЕН, профессор метеорологии Массачусетского технологического института (США) : Эта тема сводит людей с ума, но дело в том, что да, сейчас может происходить потепление, а потом начнется похолодание. Изменения происходят постоянно – это изначальное свойство нашего климата. В тех диапазонах, в которых температура увеличивается сейчас, потепление не доставит нам больших проблем.
– Но ведь проблемы уже есть, да еще какие!
США, Луизиана, остров Иль-де-Жан-Шарль
Лэнни ДАРДАР, капитан баржи: Мы живем неподалеку, рядом с берегом. Когда приходит шторм, тут все затапливает, скрывается под водой. Когда-то здесь было прекрасно, сейчас уже не так, потому что все размыто. Когда я был ребенком, вся эта территория, насколько хватает взгляда, была покрыта деревьями. Сейчас деревьев нет, всего несколько стволов. К сожалению, все здесь вымирает. Ничто не сможет остановить нашествие следующих штормов, люди об этом знают, поэтому все мы подняли свои дома, чтобы никогда больше не оказаться под воздействием потопа.
Лона Анн ЧЕЙСОН, заместитель вождя коренных поселений округа Хоума: Люди Хоума были здесь всегда, мы потомки одного из племен Луизианы. Теперь все время говорят об изменении климата, но в этом местности все проблемы происходят по вине человека. Причину, по которой мы начали терять земли, создали инженеры нефтегазовой промышленности, которые запрудили реку Миссисипи. Нефтедобыча здесь началась в 30-ые, они пришли и превратили нашу землю в хлам, они ее всю перекопали, но вместо пресной воды в них хлынула вода соленая. Соль проникает в наши земли, разъедает их и это не природное явление – это сотворил человек.
Россия, Камчатка, поселок Октябрьский
Владимир ПРАЗДНИКОВ, пенсионер: И по радио сказали же вот, как ее бабку-то зовут, Ванга, – конец света и первой погибнет Америка, вот недавно передавали это. Природа меняется это от жизни людей, от людей, люди портят ее всю, вот и всё. Испортили и испортили. Атмосферу загадили – загадили, вот и всё. Море гадят и гадят. Море начинает гибнуть. Натворили делов и вот природа нам отдает за это – и ураганы, и метели, и дожди, и пожары, и все, что хотишь. Все, природа вам мстит, мстит и начинает потихоньку наступать и наступать.
Константин ЛАВРОВ, оператор насосных канализационных станций: Мы уже столько здесь наделали, что мы уже ничего с этим сделать не сможем. Если только там кто-то прилетит с другой планеты и нам поможет и всё, а так мы движемся к уничтожению самих себя. Сама планета как живой организм. Вы, допустим, заболели, вирус подхватили какой-то, да, мы такой же вирус для планеты, то есть она начинает от нас избавляться.
– Человек действительно очень сильно изменил облик планеты: вторгся в ее недра, вырубил леса, загрязнил реки. Но является ли изменение климата расплатой за все это, как мы привыкли думать? Впервые тема пагубного влияния человека на планету зазвучала в 1973 году – именно тогда разгорелся международный скандал, связанный с обнаружением в атмосфере озоновых дыр. Ученые из Калифорнийского университета Крудсен, Ролулинд и Малино предположили, что защищающий нас от ультрафиолета озоновый слой разрушают такие соединения, как фрионы, широко используемые в холодильной и химической промышленности.
Игорь МОХОВ: В 1987 году был принят Монреальский протокол, связанные с переходом на другие холодильные установки. В результате тогда Советскому Союзу пришлось перестраивать свою холодильную промышленность.
– 196 государств – членов ООН обязались отказаться от использования якобы опасных для озонового слоя фреонов и заменить их на дорогостоящие хладагенты нового поколения, разработанные и запатентованные крупнейшей в мире химической корпорацией “Дюпон Денимур”. Началась перестройка промышленности, стоившая мировой экономике около 5 триллионов долларов. Только в США за отказ от фреона и спасение озонового слоя потребители заплатили более 220 миллиардов долларов, а вот концерн “Дюпон”, напротив, неплохо заработал – пресловутая борьба с озоновыми дырами принесла ему более 20 миллиардов.
Владимир КОТЛЯКОВ: Сейчас это все уже давно заглохло, давно затихло, и озоновая дыра нормально себе живет – больше становится, меньше становится, живет своей нормальной жизнью, и все эти страхи куда-то улетучились.
– Похоже, сегодня история повторяется – в 2015 году в Париже все те же 196 стран – членов ООН подписали новое международное соглашение, в котором признали, что на планете идет глобальное потепление и виноват в этом человек.
Владимир КЛИМЕНКО, климатолог, профессор Московского энергетического института: Во времена Ломоносова и Пушкина концентрация углекислого газа составляла 280 частей на миллион, два года назад она превысила знаковый рубеж в 400 частей на миллион. То есть она за считанные два столетия увеличилась почти в 1,5 раза – это результат усиленного сжигания в последние два столетия углеродсодержащих топлив: угля, нефти и газа.
– Это ключевой вопрос: если изменение климата спровоцировано человеком, значит, человек может этот процесс контролировать, обратить вспять.
Сонке КРЕФТ: Надо многое сделать – поменять экономический уклад, перестроить наши энергетические системы, в течение двух поколений вся промышленность мира должна перестать выбрасывать в атмосферу углекислый газ.
Штаб-квартира ООН в Нью-Йорке, церемония подписания Парижского соглашения по климату
Леонардо ДИ КАПРИО: Мы достигли соглашения в Париже. Ни одно событие в истории человечества не собирало столько стран ради подписания одного договора, поэтому у нас есть надежда. Но наш труд будет напрасным, если вы вернетесь домой и не сможете осуществить обещания, зафиксированные в этом историческом договоре.
– Звучит красиво, но имеет ли это отношение к климату?
Алексей АГИБАЛОВ, член комитета Торгово-промышленная палаты РФ по природопользованию и экологии: Астрофизические параметры мирового космоса, вселенной и солнечной системы по своему воздействию на природно-климатическую систему Земли в 8 тысяч раз сильнее, чем антропогенное воздействие человека. Сейчас мы подошли к тому времени, когда мы можем сформировать общественное мнение целого земного шара, – для этого есть телевидение, для этого есть Интернет, для этого есть Леонардо Ди Каприо. Людям лень разбираться в том, что им преподносят.
Леонардо ДИ КАПРИО: Пора заканчивать переговоры, мир следит за вами, будущие поколения либо прославят вас, либо проклянут. Вы последняя надежда Земли.
– Согласно Парижскому климатическому соглашению, к 2030 году страны обязаны снизить выбросы парниковых газов на 2-30 процентов по сравнению с уровнем 1990 года. За превышение лимитов будет взиматься углеродный сбор, предполагаемый тариф 15 долларов с условной тонны. Куда пойдут эти деньги, не сообщается.
Ричард ЛИНДЗЕН, профессор метеорологии Массачусетского технологического института (США): Международные соглашения, вообще, представляются мне чем-то бессмысленным, они существуют только потому, что есть тысячи людей, которые зарабатывают на жизнь заключением подобных соглашений, – это политика в чистом виде.
Алексей АГИБАЛОВ: Если обложить нашу электроэнергетику, алюминиевую промышленность, черную металлургию, цветную металлургию, цемент, железной дороги, авиацию и так далее, то общий суммарный наш взнос будет 42-45 миллиардов долларов. Откуда возьмутся эти деньги? Эти деньги возьмутся с ценообразования. То есть что повысится? Люди будут больше платить за право дышать воздухом и выдыхать углекислый газ.
Сергей РОГИНКО, руководитель Центра экологии и развития Института Европы РАН: Понимаете в чем дело? Дело в том, что Парижское соглашение по большому счету – это сейчас кот в мешке. Там прописано много вещей в достаточно общей форме и непонятно, как это повернется для конкретных стран, какими обязательствами, какими возможными санкциями и какими возможными рисками. Это все равно, что подписывать кредитный договор с массой незаполненных граф.
США, Луизиана, остров Иль-де-Жан-Шарль
Чарльз ХЭММОНЗ, пилот: С молодых лет я летаю вдоль этого побережья. Когда-то вот там были небольшие островки, за которыми я приземлялся, чтобы защититься от воды, теперь их там нет – они ушли под воду. Мы теряем территорию футбольного поля в день, футбольного поля в день!
Патти ДАРДАР, продавщица креветок: Вчера было плохо – воды стало больше. Если ветер дует на север пару дней, всегда происходит затопление. Я работаю там внизу, на причале, продаю креветок. Сегодня утром причал еще был затоплен – все из-за штормовой погодки.
Алексей АГИБАЛОВ: Большинство жителей планеты видят, что погода стала переменчивой, погода, но погода – это не климат.
Александр ФРОЛОВ, глава “Гидромета” (2010 г. – сентябрь 2017 г.): Погода – это то, что сейчас за окном меняется ежеминутно, а климат – это величина, которая меняется на протяжении десятилетий.
Ричард ЛИНДЗЕН: “Зеленые” экологи и политики сразу же связывают любую катастрофу с потеплением, потому что хотят удивить и напугать людей. Они ссылаются на научные данные, а ученые им не противоречат, поскольку получают деньги.
Россия, Камчатка, поселок Октябрьский
Иван ЛАРИН, камчадал: В 2014 году был очень сильный шторм, вода подошла к воротам практически, снег набило водой и тогда да, действительно я испугался, потому что река где-то метров 20 стояла вода, там нигде не проедешь – каша такая, что и не выехать, ничего. Три дня сидели, ждали. Тогда было, да, немножко страшновато. Сейчас все-таки чувствуется, что мы здесь одни и никого здесь больше нет. Вот за спиной у меня два тотема, оберегающих поляну, дом. обязательно, кормим их, собираемся вечером, разжигаем костер, обращаемся к нашему Кутху – к основному богу Камчатки, чтобы он защищал нас, просим, чтобы он побольше рыбки б нам присылал и поспокойней бел, подобрее к нам, когда мы рыбачим.
Ольга ЗОЛИНА, климатолог, профессор Альпийского университета Гренобля (Франция): Штормы для Камчатки – это не есть какое-то уникальное явление, Камчатка она всегда славилась и сильными ветрами, и высокими волнами. Напрямую объяснять все глобальным потеплением тоже нельзя и во всем винить глобальное потепление.
Сергей РОГИНКО: Многие экологи сдвинулись от реальных экологических проблем в климатические, идет подмена экологии климатом, а климата финансовыми схемами.
Мозамбик, провинция Газа
Мекки Инду МАТИССЕ, крестьянка: Вот здесь я живу. Нет, света нет, потому что нет электричества, давно нет. Когда есть деньги, я покупаю керосин, тогда я могу зажигать лампу и не ложиться спать сразу, как стемнеет.
Бетти МАЗОЙО, крестьянка: Мы сидим здесь только при свете солнца, в сумерках идем сразу спать. Электричества уже давно нет, есть солнечная батарея – родственники привезли мне ее из ЮАР, но ее энергии хватает только, чтобы зарядить телефон. Телевизор уже три года не работает – нет электричества. Мы не знаем, что происходит, может быть, всем на планете так же плохо, как нам. Бог гневается.
Викторину МОНДЛАНЕ, сотрудник Национального института по борьбе со стихийными бедствиями: Это гидроэлектростанция. В нашей стране почти вся энергия вырабатывается на таких станциях с помощью воды. Эта ГЭС стоит на притоке реки Лимпопо. Да, это сейчас здесь пустыня, вообще-то, здесь должна течь река, но она пересохла, а значит и ГЭС не работает, не вырабатывает электроэнергию. Из-за этого в провинции встало большинство производств, не работают ирригационные системы, страдают люди.
Мекки Ндау МАТИССЕ, крестьянка (Мозамбик): Вот здесь мы живем. Мы иногда целыми днями сидим в тени этого дерева. Идти в поле нет смысла – урожай все равно не собрать, без воды ничего не растет.
Александр КИСЛОВ, заведующий кафедрой метеорологии и климатологии МГУ имени М.В. Ломоносова: Взгляд на изменение климата он очень разных у стран одних и других. Бедные страны они, вообще, на это смотрят, как на источник своего обогащения. А как же? Раньше они, вообще, это отрицали, они говорили: нет никакого потепления, нам нечего есть и так далее. Сейчас они немножко образовались и стали формулировать иначе, они говорят: да, идет ужасное глобальное потепление, мы это ощущаем, вы нас губите, теперь нам за это платите.
Мозамбикские крестьянки: Помогите, помогите нам, нам нечего есть, нечем кормить детей, мы не знаем, что делать, живем, чем Бог послал. Иногда ходим в другие районы, ищем там еду и воду, но ходить туда далеко. Мы надеялись, что вы нам поможете, потому что сами мы уже ничего не можем сделать.
Атаназиу Жуау МАНИКЕ, климатолог, профессор Университета имени Мондлане (Мозамбик): Богатые страны мира получили свое богатство, развивая промышленность, которая выбрасывала огромное количество СО2. Разумеется, эти стран тогда не знали о губительном эффекте углекислого газа для нашего климата. Это несправедливо. Мы, наша страна, как и многие другие, сейчас страдаем из-за чужих ошибок. То количество углекислого газа, которое выбрасывает Мозамбик, – это ничтожное количество, тысячные, миллионные доли процента. Если вы возьмете любой список ключевых стран-загрязнителей, то Мозамбика там точно не будет. Чтобы справиться с последствиями изменения климата, нам нужно развивать государство, развивать экономику, строить фабрики, заводы. Самое простое – использовать для этого дешевое ископаемое топливо, но тогда мы тоже будем создавать выбросы вредных нашей планете парниковых газов. Мы не можем так поступить, поэтому развитые страны должны помочь Мозамбику, финансировать такие страны, как наша.
Мекки Ндау МАТИССЕ, крестьянка: Мы не можем уйти отсюда, потому что мы здесь живем, мы не знаем других мест. Я уже долго живу, я устала, прошу Бога забрать меня к себе, но он не слышит мои молитвы.
США, Луизиана, остров Иль-де-Жан-Шарль
Патти ДАРДАР, продавщица креветок: Я обожаю жить тут, я бы никогда отсюда не уезжала, оставалась бы здесь всегда. Пока я могу здесь оставаться, я будут тут, мне тут нравится.
Гарри ЛЕФЛЕР, биолог, сотрудник Государственного университета Николс (США): Вы только представьте – вот так вдруг может исчезнуть целое поселение. Здесь все чаще встречаются таблички “Продается”, “Продается”, “Продается”, они повсюду, их крепят на дома, на лодки и это индикатор – люди уезжают, потому что земля уходит, они просто не могут здесь жить, уровень воды поднимается все выше.
Лора Анн ЧЕЙСОН, заместитель вождя коренных поселений округа Хоума: Люди постоянно говорят о переезде. Для индейцев это не ново, но ново для нашего с вами времени. Я всегда спрашивают: действительно ли вы хотите переезжать?
– На переселение жителей Иль-де-Жан-Шарля правительство США выделило 48 миллионов долларов. Примерно такую же сумму в виде гуманитарной помощи Мозамбик планирует получать ежегодно для адаптации к изменениям климата – это доля из 100-миллиардного “зеленого” фонда, который формируется развитыми странами, согласно Парижскому соглашению. Сектор альтернативной энергетики, которая якобы должна спасти мир от климатического апокалипсиса, уже получил более 260 миллиардов евро.
Ричард ЛИНДЗЕН: Как выяснили Google, Apple и Microsoft, энергия ветра, солнца и биоэнергия – это плохие заменители, они не работают. Мировая электросеть не приспособлена для работы с источниками непостоянной энергии. Что, ветер перестанет дуть и в больнице встанет работа? А как делать операции ночью, когда солнце не светит, а надежного хранилища у нас нет? Это же катастрофа. С точки зрения экономики это глупость, с точки зрения тех, что производят солнечные панели это выгодно, они же зарабатывают деньги.
Александр КИСЛОВ: Я знаю менталитет, особенно европейцев, – они очень думают о народах, которым якобы плохо, но они их никогда даже не видели. Для них это изменение грядущее оно выглядит каким-то Армагеддоном. Они привыкли жить в комфорте так иди иначе и, если они ощущают это приближение прекращения хоть в какой-то степени этого комфорта, для них это катастрофа. Для нас иди для китайцев это не катастрофа, мы к этому гораздо более приспособлены.
Россия, Камчатка, поселок Октябрьский
Владимир ХИЛЬЧЕНКО, пенсионер: Вот Боря с женой они уехали отсюда, а вернулись, вернулись, потому что они влюбленные в свою косу. Ну, ничего страшного с ней не будет, пока мы здесь. Мне она очень нравится. Когда приведем еще ее в порядок, вот эти разрушенные дома потихоньку и все будет красиво, и засадим цветами, и надеюсь… Еще я хочу ели сюда привезти, чтобы Новый год наши дети видели, что у нас ели растут, а когда-то они здесь и росли. Значит, надо возобновить это по чуть-чуть, и я думаю, что я не один такой. Те, кто здесь остается жить и хочет, они стараются беречь эту косу и будут беречь.
Иван ЛАРИН, камчадал: Потому что мы пытаемся сохранить – это ж не только одному мне это надо, это нужно будет и моим внукам, а, может быть, даже и правнукам, что они сюда придут.
Игорь ГОЛОВЧАК, глава администрации поселка Октябрьский: Когда у моего отца родилась идея, мысль, желание даже, я бы сказал, чтоб здесь появился своя хотя бы церквушка какая-то, церковь, куда человек мог бы прийти, свечку поставить, помолиться втихаря, про себя о чем-то. И у нас строится теперь церковь – вот это строительство, основательное такое, на все случаи непогоды, фундамент здесь мощнейший залит.
Константин ЛАВРОВ, оператор насосных канализационных станций: Я, вообще-то, по жизни оптимист. Здесь интересней жить, потому что, допустим, (нрзб.) оно из года в год все одно и то же, а здесь нет. Здесь что-то случается. Может быть, я экстремал, не знаю, эту черту я в себе открыл здесь, что да, мне нравится, когда что-то происходит.
– Я часто говорю, что адаптация к глобальному потеплению занятие скучное, – иногда надо просто немного повысить уровень бордюров, поднять порог дома, обеспечить достаточное количество зеленых зон, не заливать все асфальтом, потому что в природе вода лучше впитывается. Все эти небольшие меры вместе взятые могут серьезно снизить воздействие глобального потепления.
Владимир КОТЛЯКОВ, почетный президент Русского географического общества: У человечества короткая память. Тайфун – да, он прошел тайфун, очень тяжелый, жуткий, люди говорят: ух, такого никогда не было. Через 15 лет они забудут про этот тайфун и, когда придет новый, скажут: ух, такого никогда не было.
Ричард ЛИНДЗЕН: Каждый месяц, да даже каждый день в разных точках мира фиксируют стихийные явления, которые называют из ряда вон выходящими, но в этом нет ничего из ряда вон выходящего, такие явления были всегда.
– Мы живем в эпоху больших перемен в климатической системе планеты Земля. Можем ли мы повлиять на этот процесс, готовы ли принять его как объективную реальность, способны ли увидеть за громкими словами, угрозами и страхами то, что действительно было, есть и остается в нашей власти?
Гарри ЛЕФ ЛЕР, биолог, сотрудник Государственного университета Николс (США): Когда вы смотрите на карту, где отмечены утраченные нами земли, это просто география – так невозможно понять, что утрачено на самом деле: мы теряем людей, мы теряем культуру, люди важнее земли.
Бетти МАЗОЙО, крестьянка: Я бы хотели жить в лучшем месте, но есть ли такое, где оно?
Владимир ХИЛЬЧЕНКО, пенсионер: Так матушка-природа распределила, чтобы мы жили на этой косе, и я думаю, что люди повернутся к ней передом, а не задом, она будет, пока мы здесь будем, и она будет.
