Убийство Анны Политковской вызвало, по выражению газеты Ведомости, настоящий “шквал реакций” во всем мире. От российских журналистов и правозащитников до американского президента Джорджа Буша, назвавшего Политковскую “бесстрашной журналисткой, которая вела расследования и пользовалась большим уважением как в России, так и в США” (цитируется по Независимой газете), – все призывают российские власти “провести решительное и всестороннее расследование, чтобы отдать убийц в руки правосудия”.
Тимоти Болдинг, директор Всемирной газетной ассоциации, объединяющей свыше 18 тысяч изданий, назвал убийство Анны Политковской “жестокой атакой не только на журналиста, но и на свободу прессы и демократии в России”, пишет НГ.
А газета Коммерсант приводит комментарий влиятельной The Financial Times: “Нет, разумеется, прямой связи между случившимся в выходные убийством хорошо известной журналистки и правозащитницы, кампанией Москвы против грузин и решением “Газпрома” в одиночку разрабатывать один из самых крупных в мире энергетических проектов. Но во всех трех событиях есть дух становящегося все более нетерпимым российского национализма, который должен вызывать холодок страха у всех соседей и партнеров России”.
В свою очередь Госдепартамент США заявил, что запугивание и убийства в России журналистов – включая убийство Пола Хлебникова – “являются оскорблением свободной и независимой прессы и демократических ценностей”, сообщает газета Ведомости.
Она же приводит слова генсека Совета Европы Терри Дэвиса, который заявил, что “потрясен известием о гибели Анны Политковской и чрезвычайно озабочен тем, при каких обстоятельствах оборвалась ее жизнь”.
Известный германский политолог Александр Рар предложил Ведомостям свой прогноз, который сводится к тому, что на Западе будут обсуждаться “самые фантастические версии” этого преступления, а вопросы о ходе расследования будут постоянно задаваться властям”, в том числе и на самом высоком политическом уровне. Что, собственно, и произошло в Дрездене, на встрече Владимира Путина и Ангелы Меркель с журналистами.
После того, как госпожа Меркель заявила, что ее потрясло убийство российской журналистки (спецкорр Коммерсанта Андрей Колесников приводит ее слова: “Свобода тех, кто делает репортажи, является важнейшим достижением демократии, и российский президент обещал мне, что будет сделано все, чтобы расследовать это убийство”), Владимир Путин также захотел высказаться по этому поводу. Он назвал преступление “омерзительным по своей жестокости”, а затем отметил, что, хотя Анна Политковская была критиком действующей власти, степень ее влияния на политическую жизнь в стране нельзя переоценивать: “Оно было минимальным”.
Как заявил г-н Путин, “ее убийство наносит гораздо больший ущерб, чем наносили ее публикации”. “При этом, – пишет Андрей Колесников, – говоря, что смерть Анны Политковской наносит власти гораздо больший ущерб, чем ее жизнь, президент как будто даже оправдывался (что ему, мягко говоря, несвойственно)”.
И далее, пишет спецкорр Коммерсанта, президент еще раз пообещал: “Кто бы это ни сделал, он будет наказан”. Можно было подумать, пишет Андрей Колесников, что Путин намекал на “чеченский след” в этом деле. Однако в дальнейших выступлениях он, что называется, расширил круг подозреваемых: “Те люди, которые скрываются от российского правосудия, готовы принести кого-нибудь в жертву, чтобы создать волну антироссийских настроений”.
На версию “чеченского следа” сочли необходимым незамедлительно отреагировать руководители республики.
Президент Алу Алханов в интервью Времени новостей заметил, что “у Анны Политковской были свои взгляды на методы проведения контртеррористической операции в Чеченской республике, однако это было ее личное мнение, на которое имеет право каждый человек в свободном обществе”. К тому же, заметил Алханов, “в конечном итоге все ее публикации были продиктованы беспокойством за судьбу страны, за права граждан, каждого человека в отдельности”.
Еще более четко высказался главный чеченский персонаж – премьер Рамзан Кадыров: “Мне искренне и по-человечески жаль эту журналистку. В демократическом обществе подобное недопустимо, и случившееся – серьезный повод задуматься и сделать соответствующие выводы”. В то же время, продолжил свою мысль г-н Кадыров, “строить предположения и рассуждения на уровне слухов и сплетен, в то время, как убита известная журналистка, нельзя, и также нельзя говорить о каком-либо чеченском следе, основываясь на предположениях”.
Между тем именно “чеченская версия” кажется наиболее вероятной коллегам Политковской по Новой газете.
“Мы не знаем, кто и за что ее убил. Можем лишь выдвинуть две основные версии, – сказал главный редактор Новой газеты Дмитрий Мурадов в интервью еженедельнику Аргументы и факты. – Или это была месть Рамзана Кадырова, о деятельности которого она много писала и говорила. Или тех, кто хочет, чтобы подозрение пало на нынешнего чеченского премьера, который, преодолев рубеж 30-летия, может претендовать на пост президента”.
АиФ упоминает о заверениях чеченского премьера в том, что, он, хотя и не был согласен с позицией Политковской как журналиста, ничего не имел против нее лично. “Даже, несмотря на то, что по ее публикациям было возбуждено несколько уголовных дел о пытках и похищениях людей, в которых якобы были замешаны сам чеченский премьер и его окружение”, добавляет еженедельник.
Между тем Новая газета опубликовала текст последнего выступления Политковской на радио “Свобода” – четверг, 5 октября. В субботу, 7-го ее убили.
Вот что она сказала о Рамзане Кадырове: “Это вооруженный до зубов трус, который сидит в окружении охраны. Я думаю, что он не станет президентом. У меня есть глубокое какое-то внутреннее убеждение, может быть, даже интуитивное – никак не рациональное, никак Алу Алхановым не подтвержденное. Алу Алханов очень слабый человек. В этом проблема Алханова, во многом и рост драконизма Кадырова-младшего с этим связан”. И далее: “Моя личная мечта в день рождения Кадырова только об одном. Я говорю об этом совершенно серьезно. Я мечтаю о том, чтобы он сидел на скамье подсудимых. И самая строгая юридическая процедура с перечислением всех преступлений, со следствием по всем его преступлениям происходила”.
Как говорится, ни убавить – ни прибавить.
“Я говорил Анне, что ей надо сменить тему, – продолжает свои объяснения (теперь уже Известиям) Дмитрий Муратов. – Раз выбрали в Чечне Кадырова, так и пусть с ним живут. Бодался с ней, чтобы заставить писать на другие темы. Но с другой стороны: что делать, если к ней шли люди, целая очередь горя была в ее кабинет?”
Со своей стороны Известия, помимо чеченской, выдвигают еще одну версию: “Убийство для дестабилизации обстановки”.
Газета ссылается на анонимную аналитическую записку, обнаруженную в Интернете и помеченную 2005 годом. Записка посвящена мерам дестабилизации обстановки в России, якобы предложенным бывшим вице-президентом ЮКОСа Леонидом Невзлиным, находящимся сейчас в Израиле. Среди этих мер – и расправа с Политковской: “Поскольку она находится в остром конфликте со всеми силовиками и руководством страны в целом, ее убийство скомпрометировало бы власти”.
Есть и другая, не менее “бредовая”, по выражению Известий, версия: о причастности к этому убийству другого “изгнанника” из России – Бориса Березовского.
“Не исключено, – рассуждает газета, – что кому-то из покинувших пределы родины необходимо поддерживать в мире имидж России как страны, где можно погибнуть за убеждения”. От этого, как считают Известия, зависит “прочность статуса этих людей – статуса политических беженцев, страдающих за приверженность свободе и демократическим идеалам”.
Сама собой напрашивается параллель со словами президента о людях, скрывающихся от российского правосудия и способных на все ради того, чтобы “создать волну антироссийских настроений”.
Как сказал Времени новостей экс-президент СССР Михаил Горбачев: “Это тяжелое преступление против страны, против всех нас. Кто-то опять хочет бросить тень и на руководство страны, и на те положительные процессы, которые происходят на Северном Кавказе”.
Свои акценты расставили оппозиционные политики. Лидер “Яблока” Григорий Явлинский в Новой газете назвал смерть Анны Политковской “абсолютно политическим убийством”. “За такое убийство, – сказал Явлинский, – несет ответственность лично президент. За убийство известного, заслуженного политического журналиста, который находится в системной оппозиции, власть несет всю полноту ответственности”.
Собственный счет к властям у другого видного демократа, председателя политсовета СПС Никиты Белых: “Те порядки, которые были установлены в нашей стране несколько лет назад (отступление от гражданских свобод, отход от демократии и так далее), обосновываются необходимостью стабильности и порядка. Но в последнее время мы стали свидетелями вещей, которых очень давно не было. Сначала убийство Козлова, потом Анны Политковской. Следует задуматься: если мы платим такую цену за порядок, которого не существует, то не следует ли изменить эту систему?”
Еще более определенно высказался по поводу причин гибели Политковской известный правозащитник Владимир Буковский: “Нельзя сослаться на ее деловые интересы или бизнес – их у нее не было. Единственным ее врагом была коррумпированная российская система, которая ее и убила”.
“Журналистику Ани Политковской ненавидели не только в отдельных структурах Чечни или властных кабинетах Москвы, – пишет в Новых известиях Валерий Яков. – Ее ненавидели многие силовики в лампасах, ненавидели бритоголовые в кованых башмаках. Фамилия Ани числилась у всех отечественных черносотенцев в списках “врагов России”, а в отдельных списках – даже с ее домашним адресом. Ей угрожали. Ее пытались запугать”. И в конце концов убили: “Ее убивали в отместку за правду, которую нечем опровергнуть, кроме пули. За честность, которую нечем купить. За иронию, которая унижает даже самых сильных и властных, показывая их слабыми и голыми”.
И еще, подчеркивает Валерий Яков, “ее убивали в назидание тем немногим оставшимся, которые еще пытаются не лебезить, не подыгрывать, а всего лишь информировать страну о том, что происходит. Убивали так хладнокровно, как могут делать лишь те, кто уверен, что их никогда не найдет. Не назовут. И не привлекут к ответу”.
В подобном сверхэмоциональном ключе высказались в прессе многие и многие коллеги Анны Политковской. И тем не менее, пишет в Ведомостях Мария Эйсмонт, координатор программ поддержки независимых СМИ фонда “Евразия”, “странно чувствовать после всего произнесенного ощущение недосказанности и пустоты”.
Да, коллеги “оплакивали, вспоминали и призывали к возмездию”. Да, правозащитники требовали тщательного расследования и наказания виновных – “при этом сомневаясь, что убийцы, а тем более истинные заказчики будут найдены”.
Наконец, президент, который “привычно молчал первые два дня”, также в конце концов высказался – правда, слова его были “опять же привычно” обращены не к собственной стране, а к главе другого государства и к западным журналистам. Которые в очередной раз выразили свое беспокойство по поводу ситуации с демократией и свободой слова в России.
Однако, как считает Мария Эйсмонт, один важный голос среди всего этого множества голосов так и не прозвучал – голос российского общества: “Того молчаливого большинства, о котором так часто спорят, называя то аполитичным быдлом, то надежной опорой власти, то надеждой демократической революции. К которому так часто взывают, что оно уже давно самоустранилось от политической и общественной жизни, уйдя в карьеру и бизнес, семью и диван у телевизора”.
Как считают Ведомости, смерть Анны Политковской могла бы заставить многих отказаться от повсеместно распространившегося в последние годы цинизма, от того “поверхностно-насмешливого тона”, который в современной России (не только в журналистике) принят, когда речь идет “обо всем, что связано с гражданским обществом и правозащитой”.
Снисходительное отношение к правозащитникам (“да ладно, кому они нужны, пусть будут”) давно стало общепринятым. Их, как и Политковскую, которая, по определению газеты Коммерсант, была “пишущим правозащитником”, нередко намеренно дискредитируют и маргинализируют. Именно такой подход, по мнению Марии Эйсмонт, прозвучал в словах президента, заметившего, что влияние Политковской на политическую обстановку в стране было минимальным. Между тем, подчеркивает автор, “маргинальных журналистов, чья степень влияния минимальна, не убивают, убивают тех, кто проводит расследования и выявляет факты, которые кому-то мешают и на что-то влияют”.
В России в последние годы сильно увеличился “разрыв между декларативной приверженностью нормам демократии, законности и прав человека и политической реальностью”, пишет газета Коммерсант. Однако спрос на правозащитную деятельность при этом не возник.
По данным опроса Левада-центра, которые приводит Коммерсант, 54% россиян заявили, что для них существуют более значимые ценности, чем права и свободы человека. Во всяком случае, о приоритете свободы слова заявили лишь 28% участников опроса, о важности права на получение информации – всего 19%, а о праве избирать и быть избранными вспомнили и вовсе 16%.
Зато 76% назвали наиболее важными “право на бесплатное образование, медицинскую помощь”, 57% считают главным право на хорошо оплачиваемую работу по специальности, 35% – право владеть собственностью.
То есть для большинства на первом месте находятся материальные права и ценности, а не абстрактные права человека. В числе которых и право на получение объективной информации.
Как пишет Коммерсант, правозащитник – в том числе и пишущий – “для большинства россиян становится фигурой все более сомнительной и бесполезной: в лучшем случае – полусумасшедшим, в худшем – агентом влияния подрывных сил”.
Возможно, поэтому никто не возьмется утверждать, что убийство Анны Политковской всколыхнуло российское общество, – подвел итог в своей программе известный телеведущий Владимир Познер: “Вот такие нынче времена”.
Что ж, как говорится – бывали времена и хуже… Но были ли подлей?
