Зачем Владимир Путин поцеловал в живот мальчика Никиту на Соборной площади Кремля?
Если верить прессе, именно этот вопрос – наряду с вопросом о применении боевых человекоподобных роботов для защиты границ – занял лидирующее место среди 150 тысяч вопросов, полученных на имя президента перед его интернет-конференцией в Яндексе.
СМИ увлеченно искали ответ. Скажем, по предположению газеты Times, это была всего лишь “неуклюжая попытка смягчить имидж Путина с помощью PR-приема “целование детей”.
“Неужели больше не о чем спросить президента? – задавалось вопросом Радио Свобода. – Действительно, о чем же? О росте цен? О низком качестве жизни? О коррупции? Такие вопросы, конечно, есть, но их маловато. Почему? Видимо, потому, что ответ на них известен заранее”.
Впрочем, как заметила “Свобода” (все цитаты взяты с сайта радиостанции), “вполне можно себе представить, как подобный странный поступок главы государства обсуждался бы в российских СМИ еще десять лет назад. Сейчас другие времена – о президенте и его окружении можно услышать только официальное, сто раз взвешенное на цензурных аптекарских весах”. Однако, продолжает Свобода, “цензура – цензурой, а любопытство – куда оно денется?”
К тому же вполне вероятно, считает радиостанция, что “уже нашелся историк культуры, сравнивший магический поцелуй Путина с ритуалом средневековых французских королей, которые одним своим прикосновением излечивали золотуху”.
Если подобный специалист в России и существует, обнародовать свое мнение он пока не торопится. А вот интернет-ресурс “Винни” уже создал собственный мультфильм о том, как медвежонок Винни-Пух и его другья задавали вопросы президенты. В нем поросенок Пятачок высказывает собственную версию случившегося. “Может, это ритуал какой? – рассуждает Пятачок как заправский историк культуры. – Может, дети после этого святыми становятся и животики у них никогда не болят?” (цитируется по интернет-изданию “Дни.ру”).
“Да я просто ему понравился, – объяснил журналистам сам пятилетний Никита Конкин, – и он мне тоже очень нравится. Я сам президентом стать хочу” (цитируется по газете Известия).
Вот и в 49-м детском саду города Коломны, куда ходит мальчик Никита, свято уверены: “То, что произошло между нашим Никитой и Путиным, – не иначе как значение свыше. Возможно, и наш паренек станет политиком. А возможно, и президентом”. Тем более – “они и внешне очень похожи, и папа его – Андрей – тоже на Путина похож”.
А пока отмеченный президентским поцелуем мальчик, как уверяют его родственники, категорически отказывается мыть свой живот (разве что чуть-чуть, в самую жару). А у себя в комнате, на даче повесил на стенку портрет Путина, подаренный ему журналистами. Как сказала журналистам его мама, “Он его очень любит. Когда вез плакат на дачу, даже отказался его в трубочку сворачивать, боялся, что помнется”.
Между тем, по мнению Свободы”, “мероприятие с ответами на интернет-вопросы многое говорит о сегодняшней России, не только о власти, но и об обществе тоже”.
“За годы правления Владимир Путин ничуть не утратил изначально присущего ему таланта задушевного общения с российскими гражданами, – писал на этой неделе журнал Профиль. – Президентская лексика вкупе с президентской же манерой невероятно подкупает, переводит отношения почти в “горизонталь”, как бы на равных, заставляет верить. Путин хорошо знает об этой своей манере и полагается на нее в полной мере”.
Вот, например, как описывает газета Ведомости акцию протеста экологов на форуме НКО “Гражданская восьмерка”: “Когда президент сказал, что пока рано работать над альтернативными источниками энергии, раздался грохот падающих стульев – вскочили шестеро активистов “Экозащиты”. На их черных майках белел лозунг “Нет АЭС”. Путин остановил метнувшегося к ним сотрудника ФСО: “Пускай люди занимаются своим делом, не будем им мешать. Они же пришли сюда заявить о себе”.
По мнению Андрея Колесникова из газеты Коммерсант, присутствовавшего на форуме, “тут вот был намек на то, что они за это деньги получают (гранты) и должны их отработать”.
А Независимая газета прокомментировала заботливую реплику Путина иначе: “Если бы эта акция не случилась, ее нужно было придумать: президент тут же поделился с присутствующими новостью о том, что у нас есть гражданское общество”.
После этого инцидента, продолжают Ведомости, общественники и правозащитники, не стесняясь, принялись критиковать Путина и лидеров G-8. Президент Центра развития демократии и прав человека Юрий Джибладзе заявил, что разочарован тем фактом, что упомянутые права человека начисто выпали из внимания G-8. А также пожаловался на неоправданное вмешательство государства в деятельность НКО. А генсек Amnesty Internatonal Айрин Кан обратила общее внимание на “давление на гражданское общество по всему миру”.
Путин критику принимал. И даже заметил по поводу прав человека, что ему “стыдно, что мы будем обсуждать их в разделе “разное”.
Эту реплику, сообщает Андрей Колесников из Коммерсанта, президент произнес “под смех собравшихся, которые, по-моему, к концу второго часа взаимодействия с президентом России перестали относиться к нему критически”.
Далее, продолжают Ведомости, Путин пообещал общественникам учесть их замечания по закону об НКО, если тот окажется “несовершенным”. Однако подчеркнул, что будет “бороться”, чтобы иностранные правительства не финансировали политическую деятельность в России. А когда общественники высказали просьбу создать условия для предпринимательских инициатив НКО, Путин посоветовал им в ответ “никого не подкупать и работать в рамках закона”.
Когда же речь зашла об экологической безопасности России, президент внезапно позволил себе эмоциональный всплеск: “Я так счастлив, что я пришел к вам! Потому что я чувствую, что нахожусь в среде просто единомышленников! И это действительно так есть! Вы озвучиваете мои мысли” (цитата из газеты Коммерсант).
“Он не сказал: “А я – ваши!” – возможно только потому, – замечает корреспондент Коммерсанта Андрей Колесников, – что его последние слова были заглушены аплодисментами людей, которые не уловили в них даже намека на иронию или насмешку”.
И пусть, как бесстрастно сообщают Ведомости, по мнению известного политолога Дмитрия Орешкина, выступление Путина на форуме “Гражданской восьмерки” – “элемент пиара, рассчитанного и на Запад, и на внутренний рынок”. Пусть это всего лишь демонстрация Западу “взвешенной позиции накануне саммита и готовности диалога с гражданским обществом (в самом деле, трезво добавляет Орешкин, маловероятно, что лидеры G-8 учтут замечания наших общественников – “разве только они будут совпадать с их исходными позициями”).
Это лишь мнение постороннего наблюдателя. В то время как президент, пишет Коммерсант, “оставил правозащитников в хорошем настроении, полностью уверенными в том, что, кроме Владимира Путина, им в “восьмерке” надеяться больше не на кого”.
Между прочим, отмечает издание Газета, на Западе прямых встреч глав государств с представителями НКО практически не бывает, “даже в преддверии эпохальных саммитов”: “Потому что там функции медиатора между госаппаратом и общественными организациями выполняют депутаты парламентов, осуществляющие контакты между двумя сторонами”.
Не то у нас. Как пояснила Газете профессор кафедры публичной политики Высшей школы экономики Нина Беляева, “президенту России пришлось пойти на такое чрезвычайное мероприятие, как разовая встреча со всеми НКО, поскольку депутаты Госдумы с общественностью не связаны практически никак и фактически являются не депутатами, а чиновниками”.
Что и доказал президент своим появлением на форуме “Гражданской восьмерки”.
“Обращаясь к коллегам по G-8 через международных правозащитников, Владимир Путин может вновь оказаться под градом критики из-за границы”, – опасается Газета. Действительно – с одной стороны, его речь вроде бы “соответствовала всем западным представлениям о демократии и правах человека”. Но с другой – сам факт выступления на форуме, чего западные лидеры никогда не делают в силу отсутствия необходимости, “неизбежно даст мировому сообществу новую пищу для размышлений”.
Впрочем, поводов для размышлений у руководства западных стран и без того хватает.
“За считанные дни до петербургского саммита G-8, – пишет газета Коммерсант, Запад, похоже, не имеет ответа на новый курс российского руководства в отношениях с развитыми странами”. Российские отношения с Западом, некогда подчеркнуто благожелательные, в какой-то момент стали резко меняться.
Это стало хорошо заметно, по мнению Коммерсанта, после “украинского кризиса” – когда Москве не удалось провести своего кандидата на выборах президента Украины.
К тому же рост цен нефть, поднявшихся до поистине заоблачных высот, дали России “совершенно новое ощущение своих возможностей”. И если какой-то год назад проведение саммита “выглядело отчасти подарком или авансом России, позволяющим ей почувствовать себя равноправным участником клуба развитых стран – Большого Запада”, то сегодня ситуация изменилась.
Запад, как пишет Коммерсант, оказался перед необходимостью “дать ответы на целую серию ультиматумов, выдвинутых Россией”. Среди них – “отказ от новых правил ЕС для европейского энергетического рынка, особая позиция по Ирану, а также фактическое требование невмешательства партнеров во внутрироссийские дела”.
Таким образом, саммит, задуманный как “демонстрация единства России и флагманов мировой цивилизации”, сегодня выглядит совершенно иначе.
Что и отметил в очередной раз экс-советник президента Андрей Илларионов.
Как заявил Илларионов Независимой газете, саммит под председательством России “мог бы стать ее своеобразным триумфом, признанием ее успехов”. Однако этого не произошло: “Ни по одному из критериев оценки институционального развития страны Россия не приблизилась к намеченным целям”. И сегодня она гораздо дальше от “семерки”, чем была раньше.
Что же касается российской экономики, где постоянно усиливается влияние государства – в том числе и в энергетике, где госорганы занимаются поддержкой и продвижением госэнергокампаний, – то это путь скорее Венесуэлы и Саудовской Аравии, чем Запада.
С другой стороны, зачем так сильно удаляться от российских границ? Отстроенная по всем направлениям вертикаль не раз встречалась в российской истории – от абсолютной монархии до времен всепроникающего руководства КПСС. Результат, правда, оказался печален в обоих случаях.
Недаром, пишет Новая газета, сегодня большинство высокопоставленных политиков и чиновников так озабочено проблемой – чем же намерен заниматься Путин после 2008 года?
С одной стороны, не прекращается поток петиций в Кремль с просьбой остаться на третий срок.
На днях очередную подобную инициативу проявили активисты общественной организации “Патриоты Петербурга”, сообщает газета Новые известия. В их заявлении говорится, что “Россия с приходом к власти нынешнего президента получила новый импульс в развитии, утверждении на мировой арене” и “было бы неразумным прерывать эти стремления и начинания”.
За пару дней до “Патриотов Петербурга” практически теми же словами в пользу третьего президентского срока высказалась губернатор Петербурга Валентина Матвиенко.
А председатель фонда “Экспертиза” Марк Урнов в своем комментарии Новым известиям заявил, что, по его мнению, подобные акции “администрацией президента не инициируются, но не с ней согласовываются”.
Таким способом их авторы не только “делают себе пиар”, но и “помогают общему президентскому пиару”, поскольку Владимир путин “на фоне всех этих высказываний выглядит как гарант Конституции”. В то время как вероятность третьего срока крайне мала, потому что может привести к “потере имиджа”.
А вот еще вариант путинского будущего – недавно его озвучил замглавы президентской администрации Владислав Сурков, намекнувший что в “обозримой исторической перспективе” в России может появиться партийный президент.
Это дало наблюдателям повод предположить, пишет Новая газета, что Путин после ухода с президентского поста может стать официальным лидером – “генсеком или председателем” – правящей партии, сохраняя тем самым реальный контроль над ситуацией в стране.
“Подобная модель, – пишет в Новой газете Андрей Рябов, – хорошо известна по брежневским временам, когда генеральный секретарь ЦК КПСС, долгое время не занимая никаких высших государственных постов, фактически был “директором Советского Союза”.
Впрочем, подчеркивает Рябов, “всплеск активности околовластных политиков в отношении перспектив нынешнего президента высван вовсе не заботами о его трудоустройстве, а нарастающим беспокойством о своем собственном будущем”. Настоящая проблема в том, что “сложившаяся в современной России политическая система носит ярко выраженный персонифицированный характер”. А это значит, что проигравший и его сторонники могут потерять все.
Именно эта простая истина, становящаяся важнейшим фактором политики – замечает Рябов, – в момент конституционной передачи власти создает серьезную угрозу устойчивости всей политической системы России вне зависимости от достигнутого уровня стабильности и высоты нефтяных цен”.
Сегодня, вопреки тому, что Путин в свое время выиграл на отрицании Ельцина, на противопоставлении себя ему, отмечает Светлана Бабаева в Московских новостях, стиль путинского поведения, принятия решений все больше напоминает Ельцина.
Знаменитые “рокировочки” Ельцина – и последние кадровые перестановки между Генпрокуратурой и Минюстом. Изгнание первым президентом группировки Коржакова-Барсукова – и путинские отставки тех, кто “в определенный момент возомнил себя слишком самостоятельными”.
Стоит вспомнить также о судьбе Чубайса – “то любимого, то гонимого”, Немцова – “приближенного и отдаленного”, Примакова – “назначенного, а потом собственноручно снятого, когда тот уже присматривался к президентскому креслу”.
Совершенно то же происходит и в путинские времена. “Отставок-назначений, конечно, меньше, – пишет Светлана Бабаева, – но когда они случаются, то основываются во многом на тех же принципах”.
Один из самых ярких примеров – Дмитрий Козак, “сначала приближенный до главного ответственного за судебную и административную реформы, а затем сосланный на Кавказ”. Впрочем, как говорят, “он по-прежнему в большом доверии у президента”.
Можно также вспомнить “недавно назначенного Собянина”, “недавно отставленного Устинова”. Да и вообще, как заметил один из соратников президента, “Путин может до последнего дня наращивать полномочия, давать новые сферы ответственности, а потом отправить в отставку”. Как это было с теперешней надеждой российских либералов, экс-премьером Михаилом Касьяновым.
К тому же причины сплочения элиты вокруг президента примерно одинаковые, пишут МН: в случае с Ельциным – боязнь не столько коммунистического реванша, сколько появления неких “персоналий, желающих быть наверху”. Совершенно та же ситуация сегодня: “Одна из основных причин, заставляющих сплачиваться вокруг Путина – опять же боязнь того, что придут новые, голодные, которые тоже захотят стать “правящим классом”. Отсюда все интриги, “группы влияния”, бесконечные верноподданные инициативы – со стороны элиты. А со стороны власти – “сдержки и противовесы”, “рокировочки” и т.д.
“Иной логики у системы, увы, нет”, – подводят итог МН.
Что же касается гражданского общества – его как не было, так и нет. Журнал Профиль полагает, что Путин и его команда “виноваты в этом отчасти и сами”. Причем при абсолютно благих намерениях: “Ставя себе целью добиться стабильности, они просчитали всех последствий. они думали, что стабльность, помноженная на благоприятную экономическую ситуацию и уверенность в завтрашнем днем, способна будет что-нибудь произвести из самое себя. Этакую биомассу, откуда начнут произрастать ростки и корни полноценного общества”.
Но если такая мысль и была, она оказалась совершенно ошибочной: “Биомасса пока не перерастает в новое качество”.
По данным социологической организации World Values Survey, Россия попала в число трех стран (из 80, остальные две – Иран и Нигерия), где тезис о преимуществах демократических форм правления не получил поддержки опрошенных граждан, информирует Коммерсант.
В этом нет ничего нового: еще в апреле опрос Левада-центра выявил лишь 28% граждан, отдающих приоритет демократическим ценностям. В то время как 54% заявили, что есть вещи и поважнее – например, благосостояние и справедливость.
Впрочем, в целом граждане против демократии не возражают: 66% считают, что России она нужна, но не такая, как на Западе (45%), а скорее такая, как в Советском Союзе (16%). Что свидетельствует о том, печально заключает Левада-центр, что “образ демократии у россиян искажен по сравнению с общепринятым почти до неузнаваемости”.
А ФОМ называет такую демократию “патерналистской”.
И впрямь, патерналистские проявления власти, отцовские жесты “царя-батюшки” (независимо от того, как он на данном историческом отрезке называется – император, генсек или президент) – это, пожалуй, то что всегда вызывало у опекаемого народа интерес и живой отклик.
В точности как в случае с поцелуем в пупок мальчика Никиты – ничто не дается так дешево и не стоит так дорого, как народная любовь.