Борис Ельцин и Владимир Путин: удачный выбор

0:00
0

“Я рад, что не ошибся, остановив свой выбор на Владимире Путине, – сказал Борис Ельцин в интервью журналу Итоги. – Понимал: бурно развивающейся России нужен молодой президент. Старался найти того, для кого идеалы свободы, рынка, понимание необходимости движения вперед вместе с цивилизованными странами были бы важнейшими ценностями”.

Кроме того, Борис Николаевич подчеркнул, что “еще считал важным наличие в этом человеке твердой воли, стержня. У Владимира Владимировича это имеется”.

Выбор оказался верным: “Россияне почувствовали силу и выбрали Путина президентом”.

Далее на вопрос Итогов, все ли его устраивает в нынешней политике России, Ельцин ответил: “Замечания всегда есть, было бы странно, если бы их не оказалось. Но главное – это стратегический курс, его я поддерживаю, считаю правильным”.

Эти высказывания любопытны с разных точек зрения. Борис Николаевич стопроцентно уверен в том, что именно от его стараний найти преемника зависела судьба страны. Правда, как стало известно впоследствии, в том же направлении действовали лучшие умы тогдашней России – Борис Абрамович Березовский, например… Который впоследствии, уже в Лондоне не раз высказывал свое разочарование по поводу им же придуманного кадрового сюжета, не оправдавшего надежд.

Впрочем, для большинства “дорогих россиян” это обстоятельство было не столь уж важно – они и впрямь получили кандидатуру нового, “молодого президента” из рук старого. И до сих пор не сомневаются в том, что именно Владимир Путин, как пишет газета Новые известия, их “надежда и опора”.

“Как оказалось, – отмечают НИ, – даже трагические и кризисные ситуации, когда просчеты власти очевидны, не могут подорвать доверие россиян к президенту. За все время нахождения Владимира Путина у власти его рейтинг никогда не опускался ниже 60%”.

То есть никакие провалы в политике с личностью президента у россиян не ассоциируются – в отличие от времен Бориса Ельцина. И сегодня, имея позади Беслан, “Курск”, взрывы в московском метро, монетизацию льгот, Владимир Путин располагает рейтингом в 71%.

Известный политтехнолог Алексей Макаркин пояснил Новым известиям, что претензии к власти у россиян есть, и весьма серьезные: “Но сложилась такая психологическая ситуация, когда население ощущает потребность обращаться к кому-то за поддержкой и защитой. Существует необходимость с кем-то связывать свои надежды”.

То есть надежды электората персонифицированы: на партию, парламент, правительство в России надеяться трудно, а на царя, генсека или президента – можно. “Вот так же у нас надеялись на Сталина, на Ельцина”, добавляет Макаркин.

Действительно, в 1991 году именно Ельцина 72% граждан называли политиком, которому они больше всего доверяют, напоминает Юрий Левада в газете Коммерсант. А когда отношение россиян к своему лидеру резко ухудшилось, когда стало очевидно, что Ельцин в глазах народа больше не “царь-надежа”, был призван Путин.

Эксперты Левада-Центра, по информации Новых известий, не раз пытались выяснить у респондентов, почему, собственно, они отдают свои голоса за Владимира Путина. Большинство отвечало, что ему просто нет альтернативы – “люди не видят, на кого другого они еще могли бы положиться”.

При этом граждане вовсе не считают, что Путин хорошо справляется со своими обязанностями: в 2005 году, напоминают социологи Левада-центра, только 16% назвали причиной популярности президента то, что он успешно решает стоящие перед страной проблемы.

То есть по части “правильности стратегического курса” нынешней власти, о которой говорил Борис Ельцин, с первым президентом согласились бы немногие.

Между тем, напоминает издание Газета, харизма самого Ельцина в свое время имела для граждан едва ли не решающее значение при выборе между “ценностями либеральными и колбасными”. В первый период своего президентства Ельцин был для сограждан фигурой эпической, ему приписывались самые удивительные подвиги и приключения: “Чего стоит одна история о падении в мешке с моста!”

Но и реальные события в его жизни, пишет Газета, зачастую походили на перфоманс: “Вот Ельцин на броневике призывает народ защитить демократию. А вот он дирижирует оркестром в Германии, напускным скоморошеством маскируя горечь потери Россией европейских рубежей…”

И даже его уход с политической сцены – с бокалом шампанского под новогодней елкой – был “обставлен с недюжинным художественным вкусом”.

Однако уйдя в тень, Ельцин замолчал. С прессой он теперь общается чрезвычайно редко, и формулировки, которыми он пользуется при таком общении, неизменно обтекаемы.

“Не исключено, – пишет Газета, – что его молчание и невмешательство в политику стало одним из элементов правил игры, продиктованной экс-президенту нынешней властью в обмен на беспрецедентные гарантии, неприкосновенность и недосягаемость для правосудия”.

В самом деле, если на момент отставки заслуживающим доверия Ельцина называли 2% граждан, сегодня, по данным опроса Левада-центра, опубликованным в Новых известиях, 49% россиян считают необходимым привлечь его к ответственности “за незаконные действия и злоупотребления, допущенные им в годы пребывания у власти”.

Почти 70% респондентов убеждены, что эпоха Ельцина принесла больше плохого, чем хорошего.

Из хорошего обычно называют “становление демократии”, из плохого – развал СССР, развал экономики и войну в Чечне.

В целом же, подчеркивает Юрий Левада в Коммерсанте, отношение к Ельцину можно назвать двойственным: к перестройке и событиям 1991 года негативно относится около половины населения, а лично к Ельцину – намного больше.

То есть, поясняет Левада, “лично человека не приемлют больше россиян, чем тот курс, который он проводил”.

С Путиным, как уже говорилось, дело обстоит прямо противоположным образом.

Впрочем, отмечает Юрий Левада, сейчас появляется новое поколение россиян, которые практически не помнят ни событий начала 90-х годов, ни кризисов ельцинской эпохи. Им трудно оценить все значение перемен, которые произошли: “Сегодняшняя молодежь живет более или менее благополучно, имеет возможности для роста, возможности зарабатывать, ездить по миру. Эта молодежь одобряет то, что существует сегодня в стране, тех, кто управляет страной. А Ельцин им неинтересен – они не помнят плохого, но не помнят и хорошего”.

Как пишет в Ведомостях Мариэтта Чудакова, “главный враг Ельцина в его стране – время и биологическое свойство человека забывать плохое давнее и очень даже чувствовать плохое сегодняшнее: “Это от него все пошло!”

Чтобы отношение к Ельцину изменилось, должна измениться страна, утверждает Левада в Коммерсанте. Когда-нибудь конец августа 1991-го, звездный час Бориса Ельцина, возможно, станет в нашей стране национальным праздником, точкой отсчета новой России – как стал во Франции День взятия Бастилии.

Что же касается выбора преемника – те, кто ценит вклад Бориса Ельцина в историю России, его усилия по “обрушению пирамиды” советской власти, демонтажу советской экономической и политической системы, считают этот выбор закономерным.

“Весь свой второй президентских срок, вымотанный многолетней тяжелейшей борьбой, глубоко обиженный и уязвленный (еще с осени 1991 г.) отсутствием ожидаемой опоры, с ранами на совести от Чечни, после дефолта – пораженный таким очевидным отсутствием везения, Ельцин из последних сил держал над обществом крышу свободы, – пишет Чудакова в Ведомостях. – Так делайте же что-то! Ищите либерального кандидата в президенты! Все было в наших руках”.

И потому обвинять Ельцина нет смысла: разве он “отбросил, затоптал ради своих целей нашего с вами реального кандидата?”

Ельцин долго “метался, справедливо полагая, что в таком виде такую невезучую страну надо отдавать в крепкие и надежные руки”, пишет Илья Мильштейн в Новом времени. Выбирать было не из кого: “Немцов выглядел слишком кудрявым. Степашин – слишком мягким. Чубайс был неизбираем”.

В итоге появился Путин: “Это был закономерный выбор, просчитываемый финал: невезение должно преследовать до конца. Если уж так не повезло с демократией и с реформами, то наследником славных дел и должен был стать человек, игравший роль чекиста, поверившего в демократию, при этом полная противоположность Ельцину: молодой, трезвый, здоровый, циничный скрытный”. А кроме того – “способный испрользовать для собственных целей самые низкие чувства сограждан: страх, озлобление, жажду мести”.

С точки зрения Мильштейна, “по-настоящему грустно думать” лишь о том, что “наследника славных дел выбирал больной Ельцин. Человек, не вполне адекватно воспринимавший действительность”. И потому “все, что происходит теперь, – в какой-то мере плод политических и личных иллюзий” Бориса Ельцина.

В этом смысле, по мнению автора, можно сказать, что “нынешняя Россия живет внутри его галлюцинации”.

Впрочем, созданный Ельциным фантом (если воспользоваться предложенным видением ситуации) давно уже живет своей жизнью и развивается по собственной логике.

К тому же очевидно, что все определения и объяснения, выдвигаемые постфактум, не слишком убедительны хотя бы в силу своей многочисленности и разнообразия. Предсказать же действия власти заранее оказывается довольно затруднительно. Особенно когда власть не заинтересована в прогнозах.

На недавней пресс-конференции Владимир Путин, как пишет газета Ведомости, неожиданно для всех “опроверг все слухи о своем будущем”. А также “спутал все карты в политической игре-2008”.

Ответ президента на вопрос о “партийном правительстве” Ведомости называют “политической сенсацией”. Путин сказал, что, хотя “все возможно в исторической перспективе”, он “против того, чтобы внедрять подобную практику сегодня”. Поскольку “в условиях развивающейся экономики, укрепляющейся государственности, окончательного формирования принципов федерализма нам нужна твердая президентская власть”.

Дмитрий Орешкин, эксперт аналитической группы “Меркатор”, убежден, что теперь “версию, что Путин возглавит после выборов “Единую Россию”, можно смело отклонить”. Это мнение разделяет Юрий Коргунюк их фонда “Индем”: “Путин констатировал, что “Единая Россия” не способна формировать кабинет министров. Она не партия, а декорация к правлению Путина и вряд ли переживет его президентский срок”.

Не скрывают радости политические конкуренты “Единой России”. Даже Дмитрий Рогозин, отношения которого с Кремлем давно уже оставляют желать лучшего, заявил Ведомостям: “Путин дал понять, что возлагать ответственность за страну на “единороссов” власть не может”.

А коммунисты не без ехидства заметили, что администрация президента опасается усиления даже лояльных партийцев.

На вопрос о преемнике Путин ответил более чем уклончиво: “У нас много людей в России, очень много, которые могли бы возглавить страну”.

А когда его спросили, не связаны ли перестановки в правительстве с выборами-2008, он в ответ посоветовал правительству “думать о результатах деятельности, которые отражаются на жизненном уровне граждан”, и быть “минимально политизированным”.

Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики, считает, что таким образом Путин дал понять, что он “против перехода процесса госуправления в режим избирательной кампании”.

Павловский также весьма выразительно прокомментировал слова Путина о том, что он не собирается после отставки возглавить “Газпром”, как предполагали многие. “Ни по характеру, ни по жизненному опыту бизнесменом себя не чувствую”, – сказал президент. Но, как считает Павловский, все дело в том, что Путин “по масштабу не помещается в большинство должностей и уж тем более в должность руководителя корпорации”. Глава ФЭП не сомневается в том, что нынешний президент сохранить свой “политический вес” и после 2008 года.

Занятные наблюдения сделал на президентской пресс-конференции специальный корреспондент Коммерсанта Андрей Колесников. Ему показалось, что, общаясь с журналистами, Путин вопреки обыкновению “не очень следил за собственной речью. Это было странно для мероприятия с участием главы государства”.

Колесников в своем репортаже приводит многочисленные примеры. Скажем, говоря о российских прайс-листах на украинский газ, президент заявил: “Мы не из носа выковыриваем эту цену!”

А по поводу высказываний западных аналитиков, которые критикуют его политику и председательство России в G-8, г-н Путин выразился еще более решительно: “Тьфу на вас – и все!”

Далее, отвечая на вопрос, не собирается ли Россия использовать газ в качестве “секретного оружия” для борьбы с Европой, он успокоил западного журналиста: “Во-первых, ракет у нас еще достаточно”.

Эта последняя фраза произвела глубокое впечатление на Западе. Французская “Le Figaro” (перевод статьи опубликован в издании Газета) заметила: “Примечательно, что, хотя на него никто и не нападает, русский президент все время защищается. Вопрос за вопросом. Можно подумать, перед прессой выступает ловкий циркач-укротитель. И в момент, когда он чувствует, что приручил зверя, Путин показывает, что готов дать ему немножко сахарку”.

С точки зрения газеты, президент “поддерживает с прессой противоречивые отношения. Иногда он считает своей союзницей, иногда – своим противником. У этого человека такие же точно отношения и с олигархами, и с политиками, и с “гуманистами”.

Но Андрей Колесников видит ситуацию иначе. Когда Путин, оценивая экономическое положение в стране, сказал, что курс рубля удержать не удалось, спецкор Коммерсанта заметил: “Господин Путин мог бы сказать: “Правительству не удалось”. Так он обычно делал до сих пор. Но он сказал “нам”.

Отсюда автор делает вывод: “Он теперь, похоже, больше не считает нужным дистанцироваться от ошибок, которые могут повлиять на его рейтинг. Не значит ли это, что и сам президентский рейтинг, святая святых экономической и политической жизни Российской Федерации, перестал интересовать его так, как раньше?”.

Если это и в самом деле так, замечает Андрей Колесников, следует зафиксировать, что это произошло за два года до истечения президентского срока. “И тогда это вообще-то пугает, ибо теперь Владимира Путина не сдерживает даже опасность растранжирить свой рейтинг. А значит, его больше не сдерживает вообще ничего”.

И это, подчеркивает Андрей Колесников, – прямое подтверждение того, что Путин и в самом деле собрался покинуть президентский пост”.

Но еще более сильное впечатление произвело на спецкора Коммерсанта президентское замечание (через три с лишним часа после начала пресс0-конференции) о том, что пора закругляться, “потому что вряд ли кто-то надел памперсы”.

“От этой шутки я уже вздрогнул, – пишет Колесников. – До сих пор президент не позволял себе так выражаться даже не для печати. Может быть, что-то в этом роде постоянно вертится у него на языке, я не знаю, но что-то же его удерживало от того, чтобы произносить такого рода шутки вслух. И именно этих тормозов больше, очевидно, не существует”.

А может быть, ему окончательно надоело быть чьей-то галлюцинацией, и он спустя шесть лет после появления в Кремле и за два года до окончания президентского срока стал – наконец – самим собой?

Подпишись на новости этой тематики!

Подписка на выпуск позволит непрерывно быть в курсе публикаций СМИ по интересующим вас вопросам. Это дает полный контроль над ситуацией. Будь на шаг впереди конкурентов.

ПОДЕЛИТЬСЯ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ