Восьмое марта было последним днем, когда по закону “О выборах президента РФ” СМИ могли публиковать прогнозы итогов голосования, результаты социологических опросов и вообще всех связанных с выборами исследований.
Надо сказать, что результаты эти были в последнее время в высшей степени противоречивы. В частности, данные ВЦИОМ-А (агентство “Левада-Центр”), Фонда общественного мнения (ФОМ) и ВЦИОМ под руководством Вячеслава Федорова не только различались по крайне мере на десяток процентов, но и показывали противоположную динамику рейтинга всех участников выборов – начиная с безусловного лидера, кандидата №1.
Не меньшие разночтения были и по поводу предполагаемой явки. Одни издания заверяли своих читателей, что для Кремля нет ничего важнее количества избирателей, которые 14 марта соберутся дойти до урны. Другие снисходительно поясняли, что никаких поводов для беспокойства по этому пункту нет. И к тому же – не царское, мол, это дело – о явке заботиться, для того есть “специально обученные люди”.
Аналитики, как водится, давали убедительные разъяснения как по поводу разночтений (у разных социологических школ разная методика подсчета), так и относительно колебаний уровня симпатий электората.
Газета Ведомости сообщила, что, по мнению руководителя группы “Меркатор” Дмитрия Орешкина, некоторое снижение президента рейтинга объяснялось “разочарованием тех избирателей, которые считают, что реальных положительных изменений в стране не происходит”. Известно, что за Путина четыре года назад голосовали как за “президента надежды”. Однако к концу первого президентского срока, как считает Орешкин, убедительных перемен к лучшему не обнаружилось: “в Чечне особых удач нет, на международной арене мы тоже не блистаем и т. д.”.
Между тем, по мнению Андрея Рябова из фонда Карнеги (публикация тех же Ведомостей), все изменения рейтинга претендентов связаны всего лишь с активизацией конкурентов Путина в феврале. “Ни с какими серьезными ошибками самого Путина эти колебания не связаны”, – подчеркивает Рябов.
Впрочем, как отметила газета Коммерсант, особого интереса к предстоящим, фактически безальтернативным выборам социологи не проявили: еженедельные опросы во время этой избирательной кампании проводил только Фонд общественного мнения. Центр Юрия Левады (ВЦИОМ-А) публиковал данные своих исследований раз в две недели, а ВЦИОМ и РОМИР-мониторинг – и вовсе только раз в месяц.
Между тем президентская предвыборная кампания, несмотря на предопределенность ее исхода протекала достаточно динамично – во всяком случае, для ее участников. Их к тому же 8-му марта, последнему сроку, когда кандидаты могут брать самоотвод, осталось шестеро.
Иван Рыбкин, заставивший своими удивительными приключениями обратить на себя самое пристальное внимание и политологов, и общественность, и даже представителей шоу-бизнеса (мюзикл о знаменитом киевском вояже тогда еще кандидата в президенты наделал много шуму), в итоге снял свою кандидатуру. Причем сделал он это в своем фирменном стиле – непосредственно после получения удостоверения кандидата (документ тут же пришлось и сдать).
Решимость выйти из президентской гонки, пишет газета Известия, Иван Рыбкин в последнее время демонстрировал ничуть не реже, чем “твердое и окончательное” намерение продолжить борьбу до конца.
Впрочем, похоже, что это намерение держалось в основном на энтузиазме “группы поддержки” экс-кандидата. Вот как формулировала позицию своего клиента в интервью Независимой газете руководитель рыбкинского предвыборного штаба Ксения Пономарева: “На наш взгляд, сейчас важнее, чтобы Иван Петрович не призвал голосовать за себя, а сказал: не голосуйте за Путина. Это сейчас гораздо важнее. Власть считает, что у нее карт-бланш на все что угодно. Надо сказать, что этого карт-бланша у нее нет. И она – власть – должна это понять”.
Надо сказать, что Рыбкин так четко ни разу не высказывался.
С точки же зрения Ксении Пономаревой все заоблачные цифры президентских рейтингов вовсе не свидетельствуют о стабильности ситуации в стране.
“Как вы думаете, – спрашивает руководитель рыбкинской избирательной кампании, – могут быть довольны президентом губернаторы, у которых он забрал большую часть власти и которых все время держит “на крючке”? Как вы думаете: может быть довольна президентом армия, которой “особиста” назначили министром? Как вы думаете: те люди, которых принято называть “лидерами мнений”, люди, которые говорят от имени граждан, озвучивают те или иные настроения в обществе, они что – очень довольны?”.
Все это, понятно, вопросы чисто риторические: как утверждает Пономарева, российские элиты сегодня испытывают “так или иначе сформулированное недовольство. Но сверху оно прикрывается страхом”.
В такой ситуации, поясняет глава рыбкинского штаба, дальнейший ход событий зависит от индивидуальной реакции человека: “у одних людей страх со временем переходит в ярость, других, наоборот, он постепенно “гасит”.
К какой из этих категорий относится сам Иван Рыбкин, решить предстоит его патрону и спонсору Борису Березовскому, получившему довольно неожиданный мартовский презент от своего протеже. Впрочем, как сообщают Известия, Рыбкин в момент отказа с большим пафосом заявил журналистам, что его решение “не означает, что я отказываюсь от Бориса Березовского. Этого никогда не произойдет. Никогда!”
Теперь Борису Абрамовичу придется определяться – что ему делать с подобной верностью?
Правда, как пишет Коммерсант, лондонский изгнанник уже сделал заявление о том, что участие в “нелегитимных выборах лишено какого-либо смысла”. И таким образом, неудача с Рыбкиным подвигла Березовского на поддержку идеи о бойкоте выборов: опальный олигарх, прежде заявлявший о своей решимости тем или иным способом помериться силой с действующим президентом, теперь считает бойкот “единственной возможностью противостоять властям”.
Сам Иван Петрович, тоже утверждает теперь, что бойкот ему “нравится больше всего”. Итог же своей феерической избирательной кампании верный друг Березовского подвел словами: “Не хочу бежать, как заяц, перед президентским кортежем”.
Почему так получилось, что Владимир Путин фактически “выдавил” своих конкурентов (не только дезертировавшего Рыбкина, но и остальных, оставшихся на линии фронта) из политического пространства?
Газета Московский комсомолец предлагает собственный ответ на этот вопрос: “Дело вовсе не в телеканалах и ФСБ. Дело в том, что он отвечает на реальный запрос общества”.
С точки зрения газеты, нынешний президент – воплощение представлений большинства наших сограждан о лучшем будущем, причем воплощение настолько полное, что “другим – от Явлинского до Зюганова – просто не остается места на поле”.
“Уважаемые россияне”, как оказалось, много чего хотят: с одной стороны – сохранить достижения ельцинского времени (свободу выбора учебы, работы, выезда за границу, изобилие в магазинах). С другой, электорат явно соскучился по привычным некогда представлениям о сильной стране, сильной власти, с которой вынуждены считаться все ее оппоненты.
Впрочем, настрой этот вполне вегетарианский. “Граждане вовсе не хотят массовых посадок и зверств, – поясняет обозреватель газеты Александр Будберг, – но они хотят, чтобы олигархов приструнили, так как видели: если этого не сделать, то можно потерять страну”.
Кроме того, россияне глубоко потрясены имущественным расслоением, “которое к тому же стало можно демонстрировать”.
И, наконец, главное, чего хочет большинство – жить спокойно, без потрясений. “Иметь возможность планировать жизнь. Все очень хотят богатеть и получать удовольствие от заработанных денег. Не ожидать, что какие-то непрятности застанут врасплох”.
В общем, подводит итог МК, ценности общества потребления в России наконец-то победили.
Недаром, комментирует газета, падение крыши в аквапарке вызвало гораздо больший шок в обществе, чем теракт в московском метро: “Ведь терроризм уже привычное и неизбежное зло. А падение крыши – та самая неожиданная трагедия, мысль о возможности которой так отравляет жизнь”.
И Путин, по мнению автора, сегодня идеально отвечает устремлениям общества, главная мечта которого – изменить качество жизни.
“Поэтому, – поясняет МК, – можно утверждать: пока большинство людей на своем кармане не заметят изменений к лучшему, запрос общества к власти не изменится. Не появится новых дополнительных требований к президенту. Только когда эпоха выживания и “всеобщего первичного накопления” подойдет к концу, станет неизбежным появление и других, действительно популярных лидеров”.
Правда, газета не отрицает того, что многие избиратели могли бы отдать свои голоса лидерам, готовым к действительно серьезному разговору о проблемах, реально волнующих общество: о положении дел в армии, о состоянии милиции, о выполнении государством его собственных законов и т.д.
Точно так же популярностью могла бы пользоваться политическая партия с самостоятлеьными политическими идеясм или хотя бы менее сервильная, чем “Единая Россия”. “Как ни романтично это звучит, – назидательно замечает МК, – но честность и принципы могут принести результат”.
Однако, подчеркивает газета, для этого избирателю должно стать ясно: “Тот или иной политический деятель не отрабатывает чьи-то деньги. Он не наскакивает на власть, лишь выполняя чей-то сценарий”. Сегодня, как считает МК, таких оппонентов у ВВП на этих выборах нет.
И результаты выборов, замечает газета, могут лишь еще раз подтвердить: другие политики, помимо Путина, в России просто отсутствуют: “Есть люди, которые привыкли считать себя таковыми. Но по факту это уже не так”. Путин (а также те, кого он изберет себе в соратники) окончательно стали “главной и единственной ставкой России”.
“Моральное и физическое устарение политического класса – вещь очевидная”, – развивает тему Максим Соколов в журнале Эксперт.
Сегодня этот класс, по мнению автора, “на 99% состоит из двух уже немолодых отрядов”. Отряд первый – остатки советской номенклатуры (к ним автор Эксперта относит и вновь назначенного премьера Михаила Фрадкова). Отряд второй – “остатки горбачевско-ельцинского кадрового призыва: Съезды народных депутатов СССР и РСФСР, первое правительство реформ, первая и вторая Думы – оттуда весь этот отряд и вышел”.
И сегодняшнее засилье “силовиков” во власти, о котором столько говорится и в России, и на Западе, по мнение Соколова, явление вполне закономерное: “Когда более развитые и утонченные – они же штатские – формы властвования не работают, государство сбрасывает с себя культурный флер и оборачивается к своей ядерной, первичной функции – быть отрядами вооруженных людей. А эти отряды естественно возглавлять силовикам”.
Таким образом, утверждает обозреватель Эксперта, “нынешний триумф силовиков – это не столько проявление чьей-то злой воли, сколько симптом импотенции политического класса. Класса, которого нет”.
В то же время, подчеркивает Максим Соколов, потребность в таком классе явно ощущается: очередной разрушительный период в истории России закончился, настало время созидания, “хозяйство страны растет довольно приличными темпами”, “устойчивые формы нового бытия” пришли на смену эпохе “бури и натиска”. Однако смены элит пока не происходит: демократический способ – путем выборов – в России не срабатывает.
О выборах сегодняшнего типа, предполагающих “смену начальственных лиц исключительно по согласованию с еще более высоким начальством”, как считает Эксперт, нет смысла говорить. Ведь помимо того, что “конкурентность выборов сегодня является скорее благим пожеланием и нынешнее благодетельное начальство немало сделало для превращения выборов в неприличный балаган, – рассуждает М.Соколов, – такой способ требует от кандидатов в новую элиту серьезной воли к власти”.
Однако настоящих пассионариев, по мнению автора, мало: “Нужна настоящая агрессия, нужна жажда реванша – все то, что очерчивается выражением “воля к власти”; нужно внятное послание: “Я вижу зло, я знаю, как его избыть, и я лично готов с ним биться”.
Тот, кто одержит победу в такой борьбе, может претендовать на главный приз, и в этом смысле в России “потенциально вакантных мест в самом деле полно”. Тому же, кто не готов к решительному бою, остается лишь сетовать, что настоящая элита все никак не приходит: “Просто места в правящем классе выдаются не по совокупности анкетных характеристик, а по настоящей готовности идти на бой, каковую готовность в анкетах не пропишешь”.
Неудивительно, подводит итог Эксперт, что нынешнюю элиту называют “пораженческой” – “за представление о том, что великой России нет и больше не будет, а будет тихое и в чем-то даже приятное доживание”.
Между тем, многие наблюдатели считают и саму возможность “приятного доживания” весьма и весьма проблематичной.
Главный редактор Московских новостей Евгений Киселев считает, что два важнейших события минувшей недели – назначение премьером бывшего начальника налоговой полиции Михаила Фрадкова и предъявление налоговиками претензий на миллиард долларов владельцу “Сибнефти” Роману Абрамовичу тесно связаны между собой.
Сегодня, пишет Киселев, мало кто верит, что атака МНС на “Сибнефть” перерастет в новое “дело ЮКОСа”: “Считается, что у Абрамовича есть мощнейший политический ресурс для защиты – его сильнейшие позиции в Кремле”. И что сам наскок налоговиков затеян лишь ради того, чтобы подчеркнуть: перед законом все равны.
Однако главный редактор МН предлагает все же посмотреть с политической точки зрения, предположив, что демарш налоговых служб – “сигнал тому же Абрамовичу, что прежние правила игры меняются, что корректируется политический курс”.
В таком случае назначение Фрадкова, много лет проработавшего в “весьма специфическом советском суперведомстве” – госкомитете по экономическим связям с зарубежными странами, который был главным инструментом советского влияния в странах “третьего мира” – важнейший этап реализации путинского курса.
Ведь сегодня, как уже говорилось, большинство избирателей ждут от власти не либеральных реформ, а возрождения России как великой державы.
Между тем ренессанс такого рода невозможен без восстановления прежних сфер влияния: “Поставлять в страны Азии и Африки оружие, военную технику, промышленное оборудование, с которым трудно конкурировать на рынках Западной Европы и Америки. Строить новые Асуанские плотины и Бхилайские металлургические заводы”.
Где взять деньги на столь масштабную программу?
“У нефтяных компаний, разумеется, в том числе у “Сибнефти”, у Абрамовича, – развивает свою мысль Евгений Киселев. – И в этом контексте фигура Михаила Фрадкова становится знаковой”.
Главный редактор Московских новостей оговаривается, что пока это только гипотеза: еще нет оснований утверждать, что звезда Абрамовича закатилась – ведь Путин ему многим обязан. Более того, подчеркивает Евгений Киселев, “возможно, без помощи Абрамовича Путин вообще не стал бы президентом в 1999 году”.
Однако те, кто уже достиг власти, неизбежно начинают тяготиться старыми опекунами и благодетелями: “Сначала Путин избавился от Березовского, потом ушел Волошин, и вот теперь Касьянов”. Как считает Киселев, по этой логике следующим рано или поздно будет Абрамович.
Газета Ведомости тоже считает, что на сей раз за владельца “Сибнефти” взялись всерьез: “Нынешняя политическая ситуация явно не располагает к организации “фантомных” проверок. Ведь чиновников, которых принято было считать дружественными “Сибнефти”, в коридорах Кремля и Белого дома становится все меньше”.
Недаром, пишут Ведомости, пока налоговики “вытрясают из компании” недоплату за 2000 и 2001 год глава Счетной палаты Сергей Степашин пообещал заняться налоговыми выплатами “Сибнефти” на 2003 и даже за 2004 год. Очень уж соблазнительно в год выборов облегчить состояние российского олигарха, которого, как заметила газета, “только ленивый не попрекнул покупкой футбольного клуба “Челси”.
Любопытное заявление сделал в этой связи один из авторов знаменитого доклада “Государство и олигархи”, генеральный директор Совета по национальной стратегии Станислав Белковский.
“Мне известно, – сообщил Белковский еженедельнику Аргументы и факты, – что начиная с ноября совладелей “ЮКОСа” Леонид Невзлин начал на Западе кампанию о причастности Романа Абрамовича к аресту Михаила Ходорковского”. В результате, как утверждает Белковский, “в англосаксаонском мире от Абрамовича кое-кто отшатнулся”.
Российский олигарх был этим “весьма уязвлен и раздосадован”. Что Белковского возмутило: “Да, ему наплевать на собственную репутацию в России, но беспокоит, что о нем думают в той стране, с которой он связывает будущее”. Из этого заявления логически следует, что теперь, после атаки МНС на “Сибнефть” репутацию Абрамовича можно считать восстановленной.
В том же интервью Белковский называет олигархов “иждивенцами государства”: “Они получили в подарок гигантскую госсобственность. Но каждый раз, когда власть пытается выжать их них хоть какие-то деньги на решение социальных проблем, начинается вопль про то, что “мальчишки отняли копеечку”.
Теперь же, полагает глава СНС, олигархам, несмотря на все их финансовое могущество и сохраняющееся влияние на власть через бюрократию и парламентские институты предстоит понять: “Пора вписаться в экономическую и политическую модель, которая позволяет государству выполнять свои соцобязательства перед населением”.
Что касается “соцобязательств” (весьма распространенное в советские времена сокращение), – надо думать, имеются в виду обязательства не социалистические все же, а социальные.
Правда, в другом своем интервью – еженедельнику Собеседник – Станислав Белковский высказывается в ином ключе.
В ближайшее время, прогнозирует он, население ожидают очень непопулярные и “довольно травматичные” для него реформы – ЖКХ и энергетики.
По всей вероятности, официально будет заявлено о компенсации результатов этих реформ путем усиления давления на нефтяные компании. “Но ведь это принесет обывателю только моральное удовлетворение, – откровенно говорит Белковский, – а по кошельку его ударят в ближайшие год-полтора именно реформы правительства Фрадкова”.
Потому и призван такой премьер – “идеальный солдат”, как выразился Белковский, никогда не проявлявший своих человеческих качеств или пристрастий. И пришел он как раз на эти полтора года – далее главу кабинета, который неминуемо вызовет всеобщее возмущение, придется менять.
Пока же, заметил генеральный директор СНС, каждый может извлечь из назначения Фрадкова “ласкающий душу намек”: тем, кто хотел видеть во главе правительства силовика, он подходит идеально – ведь его кандидатура предложена самим министром обороны Сергеем Ивановым.
С другой стороны, Запад увидел в возвышении представителя России при ЕС добрый знак, о чем, по свидетельству Независимой газеты, прямо заявил в первые же часы после назначения Фрадкова высокий представитель ЕС по внешней и оборонной политике Хавьер Солана: “Такой выбор демонстрирует, какую значимость представляют для РФ отношения с Евросоюзом”. В США пресса высказывалась осторожнее, но, в общем, также в ключе: “Могло быть хуже”.
Как пояснила в Московских новостях известный политолог Ольга Крыштановская, “выбор Фрадкова на роль премьера для Запада не является очевидным знаком того, что на российском Олимпе появился еще один чекист”.
Более того, Фрадков вполне может сойти и за либерала: “занимался иностранными инвестициями, ВТО, Евросоюзом…”.
Для Путина же, утверждает Крыштановская, помимо безусловной исполнительности Фрадкова важна его “непубличность”: “В лице премьера ему никак нельзя заподозрить конкурента”.
Как заметил Собеседнику Станислав Белковский, назначение Фрадкова – можно рассматривать как демонстрацию неуверенности власти в исходе выборов: “В окружении Путина почему-то очень боятся низкой явки избирателей”. Боятся, по мнению Белковского, совершенно напрасно, но если бы она и впрямь оказалась недостаточной, “легитимность президента могла пошатнуться”. В этом случае такой премьер, как Касьянов, оказался бы “самым настоящим альтернативным центром власти”. Теперь же эта угроза снята.
Именно этим, как считает Белковский, объясняется и отставка прежнего кабинета менее, чем за три недели до выборов, и выбор нового премьера – “без своих мнений и без харизмы”.
К тому же, напоминает Крыштановская в Московских новостях, “двухлетняя работа Фрадкова в ФНСП сделала его обладателем обширной информации о налоговых преступлениях крупного бизнеса”. Безусловно, такой премьер после выборов будет Кремлю очень кстати.
“Путин обещал назначением премьера прояснить свою позицию, свою политическую линию, ответить, наконец, who is Mr. Putin? – пишет Леонид Радзиховский в еженедельнике Версия. – Когда же абсолютно округлый, лишённый любых острых политических углов, Фрадков оказался “воплощением линии”, естественно, возник вопрос: так в чём же эта линия-то?”
Ответ, по мнению автора, вполне ясен: “Выбрав точного в движениях чиновника, взяв окончательно вожжи в руки, свернув всякую публичную политику и спрятав её под коврик в прихожей, ясно обозначив вполне либеральный курс в экономике, Путин всем этим и дал последний ответ не только на вопрос “кто он?”, но и на куда более важный вопрос “какой он?”.
Вот такой: “Экономический либерал с жёсткой хваткой силовика, мягкой речью разведчика, здравым смыслом человека из народа, европейским (в житейски-бытовом смысле слова) кругозором советского чиновника, годами жившего в Германии”.
Именно таким образом, подчеркивает Леонид Радзиховский, раскрылся на сегодня Путин накануне вторых в его жизни президентских выборов: “Полагаю, что больше он раскрываться не станет – незачем”.
Тем более, что эта комбинация качеств очень нравится народу, что и доказывали в течение двух месяцев своими нечастыми исследованиями российские социологические центры.
“Подобных себе людей Путин собирает вокруг себя – Фрадков, например, может считаться почти клоном президента по степени обладания теми же качествами, – продолжает Радзиховский. – Ясно, что такими людьми будет чем дальше, тем больше заполняться аппарат. Здесь Путин тоже дал предельно ясный сигнал: он хочет работать с теми, с кем ему удобно. А удобно ему с теми, с кем ему безопасно. А безопасно ему с теми, кого он понимает до конца. А понимает до конца он тех, кто на него похож.”
Странноватая, похоже, ждет нас жизнь после выборов – нашествие “клонов президента, которым предстоит нести ответственность за все возможные действия оригинала.
Впрочем, как уже было сказано, научные прогнозы на сегодняшний день запрещены законом, а просто напрягать воображение нет никакого смысла – ждать осталось совсем недолго.
