Политический сезон окончен. Госдума ушла на каникулы, порадовав народ напоследок традиционными номерами “оригинального жанра” с участием гг.Жириновского и Федулова.
Президент, также по традиции, перед началом летнего политического безвременья, встретился с журналистами, решив, очевидно, лично расставить напоследок все необходимые акценты.
Как сообщила пресса, очередная летняя пресс-конференция, третья по счету, собрала 700 журналистов, причем 230 из них представляли зарубежные СМИ, 140 – столичные, а остальные приехали из глубинки. По данным издания Газета, эта акция – “гордость кремлевских пиарщиков”, которые очень любят напоминать, что другие лидеры мировых держав – например, Джордж Буш – никогда не позволяют себе вот так, неформально общаться с журналистами. Или с народом в прямом эфире, как это было в декабре.
Путин в течение трех часов, стараясь быть терпеливым и убедительным, как опытный педагог перед взбудораженными школьниками, отвечал на 48 заданных ему вопросов. Провокационных, как заметила газета Время новостей, среди них практически не было. Ответы тоже звучали умиротворяюще.
Прозвучал, например, периодически всплывающий в прессе вопрос о продлении сроков президентства. С одной стороны, ответил Путин, пять лет лучше, чем четыре года: “Два раза по пять – была бы более стабильная ситуация, на мой взгляд” (цитируется по изданию Газета). Однако увеличение срока требует прежде всего изменений в Конституции – а “это уже какой-то элемент дестабилизации”, и потому лучше оставить все как есть.
Далее – в том же духе. Ни в какую партию Путин, к великому, по-видимому, огорчению “Единой России”, вступать не собирается. Более того, он дипломатично заявил, что вообще пока не принял решения об участии в президентских выборах. Но если пойдет на них – пойдет беспартийным. Как говорили в ельцинские времена, “президентом всех россиян”.
Что касается кабинета министров – чтобы там ни говорили его критики – работает он неплохо: “Хотелось бы еще лучше. Но в целом деятельность правительства нужно признать удовлетворительной”.
Еще один щекотливый вопрос – о пресловутом “правительстве парламентского большинства”. Здесь все также было сформулировано крайне осторожно: “В соответствии с Конституцией Российской Федерации, как вы знаете, глава правительства должен быть утвержден Государственной Думой. А это невозможно сделать, если премьер не наберет соответствующего большинства”. Как заметил Путин, “большой новизны в этом нет”.
В целом от президентского общения с журналистами осталось впечатление умелого сеанса групповой психотерапии. Даже олигархов Путин призвал не демонизировать: “Если посмотреть с оптимистической стороны на эту проблему, то крупные кампании, которые работают в рамках действующего законодательства, работают на благо страны. Они развивают нашу экономику, они создают рабочие места, они в значительной степени развивают новейшие технологии”. Более того, такие кампании “в известной степени” могут служить примером для других секторов экономики. “И в этом смысле они, конечно, влияют на экономическую и политическую жизнь страны”.
Однако лобовые попытки представителей крупного бизнеса влиять на политическую жизнь страны “в своих групповых интересах” нельзя оценить иначе, чем негативно. Путин философски заметил, что, с его точки зрения, “пресловутая равноудаленность различных представителей бизнеса от органов власти и управления в стране” все же состоялась”. Что же касается недовольных таким положением, добавил президент, “иных уж нет, а те далече”.
Это было, пожалуй, одно из самых резких путинских высказываний за все время конференции, большая часть которой, как уже было сказано, прозвучала в мажорно-умиротворяющем ключе.
Как, например, президентские пояснения об удвоении ВВП за 10 лет: “У нас, вы знаете, когда говорят о тех, кто деньги занимает с удовольствием, говорят: “Проси больше, дадут, сколько нужно”. То же самое касается и задач. Надо ставить задачи серьезные, большие, тогда, может быть, мы хоть немножко двинемся вперед”. В общем, все не так загадочно и страшно, как казалось поначалу.
“Самый главный вывод, который можно сделать по итогам пятничной пресс-конференции Владимира Путина, – бодро заметила газета Время новостей, – ситуация в стране действительно стабильна”. Во всяком случае, тема стабильности была на пресс-конференции центральной, и “именно с этой позиции Владимир Путин комментировал возможные новации”.
Неудивительно: именно стабильность, как известно, – главное, чего ждали от нового президента после бурной эпохи ельцинских “загогулин” и “рокировочек”.
Социальный заказ выполнен: стабильность, вроде бы, имеет место. В последние месяцы даже отмечен, словно по заказу постоянно критикуемого правительства, весьма приличный экономический рост.
Постоянный оппонент нынешней властной команды, Независимая газета, назвала его сенсационным. По подсчетам Госкомстата рост ВВП в 1 квартале составил 6,8%. Это очень большая цифра, особенно если учесть, что, как правило, экономические показатели в январе-марте – наименьшие за год. Если бы темпы сохранились, год мог бы стать рекордным, сравнимым с 2000-м – годом послекризисного восстановления.
Однако они не сохранились: уже в апреле, вопреки закономерностям предыдущих лет, экономический рост пошел на убыль. Что, по мнению газеты, может означать только одно: феноменальная цифра не была результатом продуманных и последовательных усилий властей. Она появилась в результате благоприятного, но случайного стечения обстоятельств.
В самом деле: не стоит забывать подъем цен на нефть в начале года. А также рост курса евро и связанное с этим снижение импорта из Европы (например, машиностроительной продукции). А следовательно, благоприятные условия для отечественного производителя.
Кроме того, официальная статистика торжественно объявила об увеличении доходов населения на 15% . Правда, эксперты Времени новостей осторожно заметили, что 5%, пожалуй, следует отнести за счет неточности статистических методик – то есть реальное увеличение доходов было не более, чем 10-процентным. Что, тем не менее, вызвало увеличение доходов торговли.
В общем, все было бы хорошо – если бы не два обстоятельства.
Во-первых, как заметила газета Ведомости, нет никаких оснований считать, что инерционное развитие экономики и далее будет столь же успешным – “хотя бы в среднесрочной перспективе”.Цены на нефть неизбежно снизятся. Перед страной, как и прежде, стоит суровая задача – “рост конкурентоспособности перерабатывающих отраслей промышленности”. Что означает неизбежность весьма болезненных структурных реформ.
При этом, подчеркивают Ведомости, “главным ресурсом власти по-прежнему остается личная популярность Владимира Путина, которую так и не решились разменять на “тяжелые” реформы”. Возможно, размен произойдет после выборов, если, кончено, их итоги позволят власти контролировать Думу.
В то же время, отмечает газета, “нельзя быть уверенным, что этого невозобновляемого ресурса хватит надолго. Именно с этим связано второе обстоятельство, не позволяющее разделить оптимизм властей.
По данным ВЦИОМ, которые приводят те же Ведомости, индекс социальных настроений (показатель, отражающий, насколько граждане довольны своим положением) уже несколько месяцев продолжает устойчиво снижаться.
Это очень странный результат, полученный – не будем забывать – на фоне показателей устойчивого экономического роста. Обычно, поясняют Ведомости, динамика этого индекса примерно на полгода опережает динамику экономической статистики: народ, как правило, замечает улучшение жизни намного раньше, чем оно попадает в статистические сводки.
На сей раз ничего подобного не происходит: своим положением не удовлетворены70% опрошенных, и две трети из них не надеются на улучшение и в будущем.
Одновременно общее улучшение экономической ситуации в стране отмечают те же две трети респондентов. Это означает, что граждане видят экономический рост, но воспринимают его как нечто, не имеющее к ним отношения. “Мы столкнулись с невиданным доселе феноменом скрытого роста, – пишут Ведомости – все признаки его показывают, а люди в личной жизни не видят”.
Тема разочарования в действиях власти в последние дни явно прозвучала в комментариях к истории с несостоявшимся вотумом недоверия правительству. Наблюдатели сошлись в ее оценке: речь идет о пиар-акции, затеянной “Яблоком” и КПРФ ради дополнительных голосов на выборах. Более интересен вопрос об электоральном резерве, за счет которого инициаторы надеялись укрепить свои рейтинги.
Дмитрий Орешкин (группа “Меркатор”), отвечая на этот вопрос в Независимой газете, упоминает о росте разочарования в реформах среди тех, кого принято называть “шлейфовым электоратом” “Яблока”.
Сегодня, говорит Орешкин, увеличивается число “бывших демократов, которые понимают, что демократия есть, но персонально они ничего от нее не получили”. А поскольку лидер “Яблока” свое неприятие нынешней ситуации обозначил недвусмысленно, поддержка со стороны тех, кто также ее не принимает, ему обеспечена. Речь идет, в основном, о горожанах, специалистах, людях с высшим образованием, не нашедших места в новой ситуации.
С другой стороны, изменение структуры электората, как считает Орешкин, идет и у коммунистов: “Если раньше за них голосовали пенсионеры и те, кто хотел возвращения к светлому прошлому, то теперь за коммунистами идут в основном бюджетники, которые понимают, что зарплата у них три тысячи и больше уже не будет, цены растут, перспектив нет”.
Сегодня часть левого электората воспринимает коммунистов как парламентскую партию, которая ведет борьбу за их интересы парламентскими же методами. И потому как пиар-акция дело о вотуме недоверия правительству, по мнению главы группы “Меркатор”, может оказаться для КПРФ даже более эффективным, чем для “Яблока”: “Они продемонстрировали себя как социал-демократы, а не как партия баррикад”.
В числе выигравших, по мнению экспертов НГ, оказался и Михаил Касьянов. По выражению Валерия Хомякова (АРПИ), глава кабинета министров, “пройдя испытание вотумом недоверия, превратился из технического премьера в ведущего политического игрока страны”.
А в числе проигравших – конечно, “Единая Россия”, не поддержавшая вотум: “Она оскандалилась, поскольку все ее заявления о критике правительства оказались совершенно фальшивыми”.
К тому же, как заметил лидер СПС Борис Немцов в интервью изданию Газета, когда, скажем, министр внутренних дел Борис Грызлов критикует правительство – это “раздвоение сознания”: член правительства критикует правительство.
По мению Немцова, Грызлов ведет себя так потому, что назначен непосредственно Владимиром Путиным – “он министр со звездочкой, подчиняющийся напрямую президенту”.
В нынешнем правительстве, по подсчетам Немцова, “половина министров со звездочкой”: одни потому что “питерские”, другие – по традиции (глава ФСБ, министр обороны, глава МВД). Очевидно, подчеркивает Немцов, что Касьянов таким правительством управлять не может – им управляет президент. Однако критиковать президента политики не решаются – у него все еще высокий рейтинг. Критика же Касьянова, хоть и бессмысленна, но безобидна.
Акцию “Яблока” и КПРФ лидер СПС назвал “фальстартом избирательной кампании”.
С точки зрения Бориса Немцова, страна сегодня разделена на партию проигравших и партию выигравших. “Яблоко” и КПРФ – партии проигравших: “Они поэтому и в коалиции. “Яблоко” – партия проигравшей интеллигенции, а КПРФ – партия проигравших люмпенов”. В то время, как партия правых “кровно заинтересована в том, чтобы число выигравших стало больше”.
В специальном “Манифесте”, принятом, как сообщила газета Ведомости в минувшие выходные на заседании политсовета СПС, партия прямо предложила голосовать за себя “самостоятельным и обеспеченным людям”.
Главным своим противником в предвыборной кампании правые объявили не только КПРФ, “Яблоко” и ЛДПР, благодаря которым по России “бродит призрак пессимизма”, но прежде всего – российскую бюрократию и ее “классовую партию” – “Единую Россию”.
Чиновничество сумело объединиться, говорится в “Манифесте”: “Сегодня мы наблюдаем реванш бюрократии, пресловутая “вертикаль власти” привела к разбуханию бюрократии, к бесправию и произволу”.
Между тем, в “Единой России”, сообщают Ведомости, к критике СПС отнеслись философски, вспомнив басню про Моську и слона: согласно последним данным, на стороне “Единой России” – сегодня 21% избирателей, в то время, как правых поддерживают только 5%. Не говоря уж о том, что правые, как сообщил газете член генсовета “Единой России” Андрей Исаев, “большинству вопросов в Госдуме голосовали солидарно с “единороссами”. По мнению Исаева, СПС – “это тоже бюрократия, тоже партия власти, но только ельцинской, в то время как “Единая Россия” – “партия путинской власти”.
А зампред “Яблока” Сергей Митрохин был краток: “Бюрократия находится на содержании у олигархов, и СПС предлагает бороться со следствием, а не с причиной”. Митрохин считает, что СПС своим “Манифестом” “окончательно расписался в том, что он стал партией олигархического капитала”.
Между тем, разговоры о бюрократическом засилье, о необходимости административной реформы идут уже давно.
Эта тема, несмотря на всю свою неброскость, по частоте упоминаний в СМИ сравнялась с выборами. Большинство наблюдателей не сомневается: по окончании выборного цикла (а может быть, отчасти и параллельно с ним) государственному устройству суждено претерпеть серьезные изменения.
“По существу, каждый новый строй нуждается в собственном госаппарате”, – пишет редактор отдела экономической политики журнала Власть Николай Вардуль.
Более того, подчеркивает автор, новый строй можно считать окончательно сформировавшимся лишь после того, как будет создана соответствующая ему структура государственной власти. Особенно хорошо это заметно на исторических примерах создания сверхцентрализованного государства, считает Николай Вардуль – например, при Иване Грозном. Или при Сталине (этот персонаж в последнее время вошел в российской прессе в большую моду). Впрочем, успокаивает читателей автор, сегодня не 37 год, и у государственных чиновников будут совершенно иные стимулы для того, чтобы эффективно исполнять свои обязанности: “Не страх, не партбилет “Единой России”, но и не взятки”. Тогда что же? По мнению Николая Вардуля, настанет время, когда на госслужбу будут поступать “не ради “кормления”, а для того, чтобы стать эффективным менеджером”. При этом карьерные рост, как надеется автор, будут обеспечивать не оказанные инсайдерские услуги, а высокая квалификация чиновника.
В российских условиях подобные прогнозы отдают прекраснодушием, и тем не менее, как считает автор, административной реформе суждено стать “главным хитом ближайшего года или, во всяком случае, начала второго президентского срока Владимира Путина”. У президента просто нет выбора: ему неоднократно приходилось убеждаться в неадекватности госаппарата, который, между тем, по определению автора, представляет “главный ресурс” главы государства.
Между тем, как считает обозреватель газеты Время MN Андрей Рябов, именно на государственную бюрократию, на чиновничество традиционно опирались все известные в российской истории реформаторы – начиная с императора Александра Первого.
В самом деле, так проще – этот инструмент у власти всегда под рукой, и чтобы его задействовать, достаточно отдать соответствующий приказ.
Вопрос в том, что получается на выходе: бюрократия, как правило, сосредоточена на самосохранении, и странно было бы ожидать от нее каких-либо действий не в свою пользу.
Сегодня, подчеркивает Рябов, власть вроде бы понимает необходимость либеральных преобразований. К тому же, казалось бы, благодаря реформам, власти теперь есть от кого ожидать помощи и помимо госбюрократии – “тут и экономически самодостаточные бизнес структуры, и политические партии, и продвинутые социальные слои”.
Однако срабатывает историческая инерция – главной движущей силой реформ опять назначено чиновничество. Как считает автор, выбор заведомо проигрышный: бюрократия восприняла постъельцинскую стабильность “как стремление заморозить общество со всеми его проблемами в нынешнем состоянии, использовать любые имеющиеся в распоряжении ресурсы, чтобы сохранить status quo”. Тем более, что российское общество, как водится, ни на какие административные начинания власти не реагирует.
Возникает, пишет Рябов, “идеальное поле для бюрократических фантазий, для административного восторга по поводу неограниченных возможностей “выстраивания” действительности по определенному плану”.
Однако радость эта будет кратковременной, предсказывает автор: очень скоро станет ясно, что никаких реальных проблем таким методом решить нельзя. Властям все же придется делать выбор между упомянутыми “административными восторгами” и реальными реформами с опорой на “силы вне государственного аппарата”.
По мнению обозревателя еженедельника Московские новости Дмитрия Фурмана, нынешнее состояние власти и общества – состояние “неподвижности, похожей на позднесоветскую эпоху”, вполне закономерно.
Не стоит удивляться, что президент Путин, “не старый, умный и энергичный человек”, избрал для себя линию поведения, заставляющую вспомнить о временах даже не Брежнева, а Константина Устиновича Черненко. В самом деле, очень похоже: никаких амбициозных реформаторских планов, никаких отставок правительства, никакой перетряски кадров. Напротив, из слов президента следует, что кадры следует беречь, и если человек не справился на одной должности, его стоит попробовать на другой. Даже пресловутое удвоение ВВП за 10-летний срок – не конкретная программа, а, скорее, пожелание вроде “дальнейшего повышения благосостояния советского народа”.
По мнению Дмитрия Фурмана, такое поразительное сходство современных установок с поздесоветскими объясняется практически полной идентичностью обеих ситуаций.
Вспомним: в брежневские времена народ, много перенесший за советские десятилетия, едва ли не впервые получил возможность спокойной жизни. Элита, в общем, также жила неплохо, и все были довольны. Нервировать могло только одно – неадекватность идеологии, заложенной в основу государства. Поэтому власть делала все, от нее зависящее, для защиты существующего порядка вещей, для сохранения status quo. В точности, как сегодня.
И сегодня народ, немало испытавший за десятилетие реформ, попросту радуется возможности относительно спокойной жизни. Что же касается элиты, она сегодня живет гораздо лучше, чем при советской власти – “просто сказочно хорошо”.
Однако ощущение зыбкости этой жизни, как и 20 лет назад, сохраняется – отсюда стремление к осторожности.
Шаткость существующей конструкции, пишет обозреватель МН, в сомнительности принятого тезиса “управляемой демократии”. То есть свободных выборов с заранее известным результатом.
“Сейчас все президента любят, – пишет Дмитрий Фурман.- Но вдруг разлюбят? Тогда вся неустойчивая конструкция рухнет, и мы окажемся перед дилеммой – переходить или к открытой диктатуре (что может быть лишь временным решением), или к системе реальных выборов власти, как в “неуправлемых западных демократиях. И то, и другое страшно”.
Поэтому “неподвижность” президента, пишет Дмитрий Фурман, объясняется никак не ленью или отсутствием энергии, а чувством ответственности, то есть, опять-таки, – социальным заказом. “Это – энергичное, бодрое и даже спортивное ничегонеделание”, за которое президента нельзя винить.
Нет сомнений в том, что рано или поздно общественные настроения изменятся. Однако перемены эти должны вызреть – как созрела перестройка во времена брежневского застоя, ведь застой – “это как раз время подготовки, когда люди могут работать, думать, копить смутное раздражение”. Есть время собирать камни, цитируют Московские новости, и время их разбрасывать.
С этой точки зрения нынешняя расстановка фигур на предвыборной сцене – не более, чем интермедия между главными актами политического спектакля. Что мы увидим, когда в очередной раз прозвучит третий звонок?
