“Продажа года”, “сделка года” – такой вердикт вынесла пресса по итогам аукциона по продаже пакета акций “Славнефти”. Как известно, при стартовой стоимости $1,7 млрд акции были приобретены за $1,86 млрд компанией “Инвест-ойл”, за которой стоят “Сибнефть” и Тюменская нефтяная компания.
“Итоги торгов по “Славнефти” мало кого удивили”, – пишет газета Коммерсант. Газета утверждает, что усилия организаторов с момента объявления аукциона “были направлены не на привлечение, а на удаление потенциальных его участников. Причем в ходе этой работы менялись приоритеты правительства при продаже госкомпании: если первоначально считалось, что основная цель продажи акций – наполнение госбюджета, то непосредственно перед началом торга “анонимные источники в правительстве” утверждали, что главной задачей было “найти “Славнефти” эффективного частного собственника”.
Вероятно, именно поэтому министр финансов Алексей Кудрин заявил, что правительство удовлетворено результатом торгов несмотря на низкую цену сделки. По данным Коммерсанта, $1,86 млрд должны быть перечислены в бюджет не позднее 15 февраля 2003 года.
Известно также, что компания “Роснефть”, накануне объявившая, что готова отдать за “Славнефть” $2,5 млрд, собирается оспорить итоги аукциона в судебном порядке. Впрочем, независимо от результата усилий “Роснефти”, ответ на основной вопрос, который должна была решить сделка, уже получен: “Прозрачной приватизации в России пока не получается”.
Время новостей оценило итоги аукциона как “победу бюджета”. В своей публикации газета приводит слова главы Российского фонда федерального имущества Владимира Малина, который заявил, что благодаря продаже акций “ЛУКОЙЛа” (3 декабря за $775 млн) и “Славнефти” план доходов от приватизации “выполнен как на этот, так и на будущий год”.
Новые известия, комментируя намерения Роснефти опротестовать действия РФФИ, которым “было сделано все возможное, чтобы провести приватизацию максимально закрыто, с грубыть нарушениями процедуры и максимально невыгодно для государства”, подчеркивают, что сама “Роснефть” – на 100% государственная компания. Тем не менее она намеревалась приобрести государственную же компанию “Славнефть”. “Видимо, “Роснефти” было бы проще просто перечислить в федеральную казну пару миллиардов долларов, которые жгут ей карман”, – замечают Новые известия.
По мнению издания Газета, отказ китайской фирмы CNPC от участия в аукционе объясняется тем, что против нее был использован “административный ресурс”. Вначале РФФИ трижды отказывался принимать заявку от китайской компании, затем были организованы “антикитайские” выступления депутатов Госдумы: “Пекину дали понять, что без скандала заполучить “Славнефть” не удастся”.
Тем не менее, вряд ли этого оказалось достаточно для того, чтобы в достаточной степени запугать китайцев.
Газета напоминает, что CNPC объявила о своем намерении бороться за “Славнефть” в день визита в Пекин президента Путина. Существует даже версия, что Путин лично предложил китайцам поучаствовать в аукционе.
Однако затем китайской стороной был проведен “углубленный анализ” (выражение зампреда РФФИ) ситуации. Выяснилось, что 24% акций “Славнефти” уже принадлежат структурам, близким к “Сибнефти” и ТНК. Стало очевидно, что “если бы CNPC согласилась с таким раскладом, получив в качестве миноритарного акционера вышеперечисленные компании, ей пришлось бы несладко”.
Газета вспоминает в связи с этим, что в свое время “инвестор-стервятник” Кеннет Дарт, купивший 5% акций ЮКОСа, на протяжении полутора лет “портил нервы” главе ЮКОСа Михаилу Ходорковскому. В результате Ходорковскому пришлось заплатить Дарту “отступные”, в десятки раз превышающие рыночную стоимость пакета.
Конечно, рассудительно замечает Газета, Роман Абрамович и Михаил Фридман не Кеннет Дарт, “но что-то общее у них есть”.
К тому же, отмечает автор, “история приватизации нефтяной собственности в России показывает, что административный ресурс Фридмана и Абрамовича всегда оказывался гораздо выше интересов казны”.
Газета Время MN напоминает некоторые этапы карьеры нынешнего губернатора Чукотского АО. Началась она в начале 90-х годов, когда Борису Березовскому “потребовался курьер по особым поручениям”. Которым и стал “мало кому известный, но вполне надежный Роман Аркадьевич”. Достаточно скоро Абрамович стал для Березовского “полноценным партнером по бизнесу”. А затем появилась компания “Сибнефть”, в которую вошли “Ноябрьскнефтегаз” и Омский НПЗ.
После прихода к власти Владимира Путина был обнародован тезис о “равноудаленности олигархов”. Многие из них опрометчиво не приняли всерьез намерений нового президента, и в результате вынуждены были бежать на Запад. Абрамович же добровольно предпочел Крайний Север, став губернатором Чукотки. “Кремль, – комментирует Время MN, – надо полагать, оценил подвиг олигарха”.
Теперь же, после приобретения “Славнефти”, “Сибнефть” и ее владелец “значительно расширили масштабы своей деятельности, сократив разрыв с тройкой крупнейших российских нефтяных компаний – “ЛУКОЙЛом”, “ЮКОСом” и “Сургутнефтегазом”.
Впрочем, некоторые издания по размерам капиталов считают теперь Абрамовича вторым в России – после Михаила Ходорковского.
Приобретения Абрамовича налицо, пишет Александр Беккер в Ведомостях: рассчитавшись с партнером по аукциону ТНК, “Сибнефть” может повысить свою капитализацию с $10 до $15 млрд.
Выигрыш государства, напротив, сомнителен: “Выручка от аукциона разочаровывает. Продав пять лет назад пакет “Связьинвеста”, Чубайс с Немцовым поплатились постами, но бюджет приобрел $1,87 млрд. И это за 25% совершенно некондиционной компании. А здесь было 75% жирного куска нефтянки”.
К тому же, пишет Александр Беккер, правительству теперь “предстоит ублажать обиженных китайцев”. Как именно – пояснила Газета, сообщившая, что через день после аукциона по “Славнефти” Владимир Путин пригласил главу ЮКОСа МИхаила Ходорковского, поинтересовался деталями проекта строительства нефтепровода Россия-Китай (Ангарск-Дацин) и предложил помощь государства в его реализации. ЮКОС – компания, с российской стороны уполномоченная на участие в проекте. Китайскую сторону представляет CNPC.
Как подчеркивает Газета, именно гарантии Москвы по скорейшей реализации этого проекта и компенсацией для китайской компании, отказавшейся от участия в нефтяном аукционе.
Впрочем, имиджевые потери государства после скандального аукциона удастся компенсировать не скоро. По мнению того же Александра Беккера, “эти торги еще аукнутся нам, когда чиновники заведут с Западом разговор об инвестиционных проектах”.
Тем более, что, по данным Ведомостей, продажа крупного пакета акций была затеяна вовсе не в расчете на “Сибнефть”: “Хотели привлечь кого-то вроде British Petroleum или Exxon Mobil. Такой приход резко изменил бы восприятие России за рубежом. Но иностранцы, поняв, что будут иметь дело с “Сибнефтью” и ТНК, благоразумно уклонились”.
В общем, все по бессмертному изречению Черномырдина: хотели как лучше, а получилось…
Как заметил в журнале Профиль член научного совета центра Карнеги Андрей Рябов, “неведомые соображения конкурсной комиссии оказались выше как чисто фискального интереса бюджета, так и долгосрочной стратегии российской внешней политики”.
Рябов считает, что в России могущественные промышленно-финансовые группы достигли такого уровня власти и влияния, что способны любую ситуацию обратить на пользу собственным интересам.
Эти группы сами стали государствами в государстве. А настоящее государство для них превратилось в своеобразный инструмент для удовлетворения этих интересов: “Есть интерес – тогда и настоящее государство немного поддерживают и подкармливают, нет – пусть само переходит на подножный корм вместе со своими бюджетниками и пенсионерами”.
Пока такой порядок в стране сохраняется, пишет Профиль, “реформы, сколько законов ни принимай, будут приносить вкусные и сочные плоды лишь немногим”.
Как и следовало ожидать, не оправдался прогноз анонимного сотрудника Минфина, опубликованный в Ведомостях, относительно того, что благодаря приватизационной сделке по “Славнефти” “мы, может быть, откажемся от размещения в следующем году евробондов на $2 млрд”, поскольку цена продажи сопоставима с размером внешних заимствований России в 2003 году.
20-го декабря газета Коммерсант сообщила: “Россия опять будет занимать деньги”. Газета называет это решение, прозвучавшее на заседании кабинета министров, сенсационным.
Во время обсуждения финансового плана правительства на ближайшие годы глава ЦБ Сергей Игнатьев поинтересовался у Алексея Кудрина, на какие цели Минфин собирается занять на внешних рынках по $3 млрд в 2003 и 2004 годах и $4 млрд в 2005-м? Министр финансов пояснил, что деньги понадобятся, чтобы заменить дорогие краткосрочные займы на более дешевые долгосрочные.
Больше вопросов не последовало, пишет Коммерсант, – а зря. Ведь правительство фактически “расписывается в том, что трехлетка экономического счастья (2000-2002) заканчивается и больше не вернется”. Круг замыкается: “Вместо опережающих выплат долгов – новые займы”.
Еще более мрачный экономический прогноз опубликовала Независимая газета, назвавшая предстоящий 2003 год “годом вызревания кризиса”.
По наблюдениям газеты, “уже целый ряд макроэкономических параметров совпадает с теми, что были накануне дефолта 1998 года”. В конце прошлой недели зампред правления Центробанка Олег Вьюгин признал, что инфляция по итогам года превысит 15%. Между тем, еще в начале декабря правительство утверждало, что заложенный в бюджете норматив в 14% будет превышен несущественно. По мнению НГ, инфляцию больше 15% можно считать провалом финансовой политики правительства.
Печально обстоит дело и в реальном секторе: рост объемов производства прекратился, в последнем квартале российская промышленность, по выражению НГ, “впала в состояние ступора”. Объемы продукции для внутреннего потребления падают. Следовательно, делает вывод газета, выросшие на 28% реальные денежные доходы населения (эту цифру назвала вице-премьер Валентина Матвиенко) – вовсе не свидетельство благополучия. Как и накануне дефолта, достижение “докризисного уровня населения” обеспечивается за счет импорта. Российская же промышленность денег от потребителя не получает.
Даже рост кредитов коммерческих банков реальному сектору обернулся негативом: лидеры экономики берут кредиты у крупных банков, а мелким кредитным организациям чаще всего не только получить прибыль от вложения средств, но даже получить эти средства обратно не всегда удается. “Чем больше кредитов выдается “плохой” экономике, тем выше риск банковского краха”, поясняет НГ.
Да и сама структура экономики свидетельствует о кризисном ее состоянии: налицо ее “чеболизация” – доминирование нескольких крупных кампаний, стремящихся охватить своими интересами все отрасли промышленности. Среднему и малому бизнесу в этой системе места не находится.
Отсюда и проблемы с наполнением бюджета: в этом году план по налоговым сборам ежемесячно не выполнялся. В этой ситуации Минфин и вынужден занимать деньги.
Проанализировав ситуацию, Независимая газета приходит к выводу, что пика кризисных проявлений следует ожидать к концу лета – началу осени. Впрочем, маловероятно, что кризис разразится в полном объеме: “Перед выборами власть всеми мерами, может быть, даже драконовскими, постарается удержать ситуацию”. Что означает: болезнь будет загнана внутрь, а время для ее лечения упущено: “В конце концов, лакировка действительности во время предвыборной кампании Бориса Ельцина в 1996 году предшествовала экономическому взрыву 1998 года”.
“2002-й был исключительно важным в истории страны, – пишет Леонид Радзиховский в газете Время MN. – Постельцинский строй пришел в окончательное равновесие. Элиты счастливы, народ абсолютно спокоен и в общем доволен”.
Ситуация напоминает начало 70-х годов, когда на страну впервые пролился нефтедолларовый дождь. И сегодня, как в брежневские времена, мы имеем “сырьевое государство” во всей красе. Налицо две страны: сверху – нефтяные, металлургические и химические бароны, снизу – “экономически неоправданное население”. Вместо среднего класса – “те 5%, которые так или иначе обслуживают олигархию”.
Функции такого государства очевидны – “поддерживать status quo” и охранять от внешней конкуренции замкнутую правящую олигархию – те 100-150 человек, которые владеют Россией”.
Прекрасной иллюстрацией к этому тезису, по мнению Радзиховского, и стал конкурс по “Славнефти”: “Все наглядно и грубо: и прямой запрет иностранным инвесторам лезть “не в свое дело” (т.е. в российскую экономику), и тендер политических возможностей, и подарок-другой своему олигарху на миллиард-другой казенных денег”.
Все как во времена приватизации “Сибнефти”, разница одна: “Тогда платили в десять раз меньше рыночной стоимости, теперь платят в два раза меньше, но тогда по этому поводу бесновались СМИ и Дума, сейчас все только добродушно-лениво ухмыляются”.
Такова, по мнению автора, “свобода слова” периода зрелой олигархии: “Нет необходимости что-то скрывать, всем все понятно, нет возможности всерьез хоть чем-то возмущаться (или удивляться) – все понимают, что “так было и так будет”. Ельцинская система в нынешние времена “дозрела, стала логичнее, стабильнее”.
Что касается демократии – о ней не было речи и в прежние времена, “а сейчас не осталось и “загогулин” – отсюда ощущение смертной тоски в политике”. По выражению Леонида Радзиховского, политическая жизнь “окончательно стала муляжом”: “Россия мирно спит на печи под нефтяным одеялом и почти не ворочается”.
Сегодня всем ясно, что парламентские выборы-2003, “выборы, не прерывая сна”, попросту никому не нужны, кроме самих депутатов и пиарщиков.
Между тем о намерении “ликвидировать экономическую систему, созданную при Ельцине и укрепившуюся за три года” (цитируется по газете Коммерсант) заявил на днях лидер “Яблока” Григорий Явлинский.
По мнению Явлинского, эта система ведет к “демодернизации страны”. Лидер “Яблока” представил журналистам хартию новой демократической коалиции, фактически, как дружно констатировала вся пресса, закрывшую вопрос об объединении “яблочников” с СПС.
Из двадцати пунктов хартии по меньшей мере семь, как считает Независимая газета, неприемлемы для СПС.
Взгляды “Яблока” на реформу РАО ЕЭС и ЖКХ диаметрально противоположны установкам правых. В тезисах по чеченской проблеме подчеркивается, что лидеры партий, высказывавшихся за поддержку чеченской кампании, обязаны “дезавуировать соответствующие выступления”, если они намерены блокироваться с “Яблоком”. Как считает НГ, в этом требовании содержится прямой намек на слова Чубайса, в свое время утверждавшего, что “российская армия возродится в Чечне”.
Хартия яблочников содержит также выпад в адрес президентского полпреда Сергея Кириенко – призыв предполагаемых союзников “противодействовать любым попыткам установить в стране так называемую вертикаль власти, понимаемую как систему назначения губернаторов и мэров”.
В целом лидер “Яблока” считает, что “доверие людей к новому объединению демократов будет ничтожно, если во главе демократической коалиции встанут те, кто поддерживал войну в Чечне, осуществлял криминогенную приватизацию, строил государственные финансовые пирамиды, проводил корыстные дефолты…”
По мнению Коммерсанта, тезисы, предложенные Явлинским, на 100% совпадают с основной предвыборной идеей КПРФ. “Если же учесть, – язвительно замечает газета, – что коммунисты не были причастны к перечисленным злодеяниям режима, то становится окончательно ясно, что именно они заслуживают высокой чести стать союзниками Григория Явлинского”.
Между тем, по мнению того же Коммерсанта, в отличие от “олевевшего” Явлинского, “Единая Россия”, претендующая на звание “партии власти”, по существу, взяла на вооружение идеологию правых – либерализм. Правда, чтобы не отпугнуть избирателя, под другим названием – “социально ориентированный консерватизм”: как заметила газета, идти на выборы под флагом откровенного либерализма в России отваживается только СПС.
“Вообще-то, – замечает газета, – консерватизм не вполне гармонично сочетается с необходимостью проведения масштабных реформ, упоминаемых в программе”. И потому единороссы предполагают достичь экономического процветания (за 10-15 лет перейти к “среднеевропейским стандартам потребления”) не столько за счет активного реформирования, сколько за счет совместных усилий “эффективных собственников и квалифицированных работников”.
Кроме того, предполагается “включение в рыночные отношения абсолютного большинства граждан”, “благоприятные законодательные, политические и инфраструктурные условия для развития предпринимательства” и даже “внутренняя и внешняя конкуренция производителей товаров и услуг”.
В целом все это очень напоминает программы повышения народного благосостояния “партии власти” времен развитого социализма: за все хорошее, против всего плохого.
Тем не менее, разница существенна: как пишет Коммерсант, в программе содержится – в полном соответствии с принципами экономического либерализма – “задача сокращения государственного присутствия в экономике”.
Возможностей для такого сокращения достаточно: в программе утверждается, что “под контролем государства содержится не менее 50% активов страны и около 50% производства ВВП”. Так что, как писали когда-то: вперед, к окончательной и полной победе капитализма в России!
Коммерсант констатирует: “Экономическая программа “Единой России” – это торжество либерализма, как бы партфункционеры его не переименовывали”. Судя по этой программе, единороссы намного ближе к правым, чем к “Яблоку” – что предоставляет обеим сторонам возможность самых разнообразных и удивительных предвыборных маневров.
Между тем, пишет газета Время новостей по мнению экспертов из всевозможных аналитических центров, включая МВФ и Всемирный банк, ситуация в стране в ближайшие два года – парламентских и президентских выборов – будет и в самом деле определяться популярным сегодня термином “стабилизация”.
Большинство экспертов с понятием относятся к тому, что после десяти лет реформ людям хочется стабильности (пусть на короткий период), и стабильность эта будет восприниматься как благо – независимо от источника ее происхождения и дальнейших перспектив.
Газета признает, что результатом парламентских выборов будет увеличение политического веса не только “Единой России”, но и коммунистов: “Новая Дума будет ближе к прошлой, чем к нынешней”. Однако ее левое крыло будет не столь агрессивно, как прежде, и больше внимания уделит социальным проблемам.
Нарушить ожидаемое равновесие может только снижение цен на нефть: оно, по прогнозу экспертов, может вызвать резкое падение рейтинга президента, и тогда выборы рискуют стать “интересными и плохо предсказуемыми”.
В то же время, замечает Время новостей, любая власть решается на реформы лишь тогда, когда ничего другого не остается – и в этом смысле сокращение потока нефтедолларов может стать для страны переломным моментом.
Впрочем, как пишет в том же Времени новостей известный политолог Вячеслав Никонов, “в понимании россиянина счастье не всегда связано с материальным благосостоянием, более того – российский менталитет вообще в значительной степени не материален”.
Культ богатства для России не характерен. Народ “любит Путина не потому, что Россия сырьевая или несырьевая страна, а потому что Путин молодой, не пьет, трудолюбивый”.
А Ельцина, напротив, когда-то любили “за то, что пьет и ругает коммунистов”.
К тому же, мудро замечает Никонов, политическая апатия скорее полезна для экономики: “Апатия – гарантия от социального взрыва. Стабильность в обществе всегда лучше, чем ее отсутствие”.
Автор напоминает, что за тысячелетнюю историю России в ней было всего лишь три “незастойных периода” – смутное время в 17-м веке, а также социальные катаклизмы начала и конца 20-го века.
“Все остальное время, – пишет Никонов, – был застой. Страна развивалась медленно, но развивалась. Но как только она приходила в движение, это приводило ее не к счастью, а к краху”.
Так что уж лучше застой. “Стабильность важнее реформ” – заголовок из того же Времени новостей. И конечно, общественный мир значительно важнее какой-то “Славнефти”.
Тем более, что, как философски заметил Вячеслав Никонов, “апатичны не только те люди, которые на все махнули рукой, но и те, которым хорошо”.
Недаром говорил в свое время дорогой Леонид Ильич (по крайне мере, в знаменитых анекдотах той поры): “Вы меня еще вспомните…” По хорошему поводу.
