В стране примерно 20 миллионов самостоятельных, внутренне свободных людей, “не желающих быть рабами”, – заявил лидер СПС Борис Немцов в недавнем интервью Независимой газете. Именно эту категорию избирателей Немцов считает истинными сторонниками реформаторского курса и опорой правых.
Между тем действия нынешней власти в последнее время далеко не всегда оправдывают надежды “свободного сословия”. “Разогнав Совет Федерации, фактически упразднив местное самоуправление, “высосав” из регионов все деньги, подчинив себе федеральное телевидение, президент ведет страну в азиатчину”, – утверждает лидер СПС.
Кремль стремится навести в стране порядок после ельцинской вольницы, а Россия с ее “рабским самосознанием”, по мнению Бориса Немцова, только этого и ждала. Построение полицейского государства идет семимильными шагами, причем при полном одобрении большинства населения. Поэтому от власти никаких особых усилий на этом пути не требуется. Напротив, нужны “невероятные усилия”, прежде всего – президента, чтобы сохранить демократические основы. Но делать их Путин, по мнению Борис Немцова “не хочет и не будет – власти нравится, когда все построены”.
Убедительным примером наступления реакции Борис Ефимович считает недавно полученный им отказ признать памятной датой 3 марта – день отмены крепостного права: “По всей видимости, Кремль считает, что отмена рабства – это не памятное для России событие”.
Более того, у Немцова есть сведения, что после его встречи с Борисом Ельциным, во время которая обсуждалась, в частности, та же идея празднования годовщины отмены крепостного права, руководители “государственных телеканалов получили указания: о встрече с Ельциным ничего не говорить, Немцова в эфир не пускать”.
Неудивительно, что при таких действиях властей правые размышляют о переходе в оппозицию, а в стране растет влияние коммунистов. По последним данным, сообщил Борис Немцов, левым симпатизирует уже 36,4% населения. Впрочем, это свидетельствует, по мнению лидера СПС, никак не о достоинствах коммунистической идеологии, а скорее – об обнищании населения: “Количество сторонников коммунистов в России равно количеству бедных. И необходимо бороться не с коммунистами, не с зюгановыми, а с нищетой”.
Согласно этой логике, число сторонников правых определяется количеством состоятельных людей в России. Двадцать миллионов, о которых говорил Борис Немцов, – цифра серьезная. (Лидер СПС, впрочем, никак не пояснил ее происхождение). Понятно, что людей, по-настоящему богатых, в России во много раз меньше – но они есть.
Как утверждает газета Известия, ссылаясь, в свою очередь, на американский журнал “Forbes”, в нашей стране имеются даже миллиардеры – целых семь. Это на одного меньше, чем год назад. Но с другой стороны, два и три года назад (соответственно в 2000-м и 1999-м году, сразу после дефолта) миллиардеров в России вообще не было. А в 1997-м году, когда “Forbes” впервые заинтересовался российскими миллиардными состояниями, богатейшим оказался Борис Березовский ($3 млрд). За ним следовали Михаил Ходорковский ($2,4 млрд), Вагит Алекперов ($1,4 млрд), Рем Вяхирев ($1,1 млрд), Владимир Потанин ($0,7 млрд), Владимир Гусинский ($0,4 млрд).
Как говорится, иных уж нет, а те далече: ни Березовский, ни Гусинский, ни Вяхирев в рейтинге этого года не фигурируют. Исчез и Виктор Черномырдин, состояние которого в прошлом году оценивалось в $1,1 млрд. Зато состояние губернатора Чукотки Романа Абрамовича, впервые появившегося в рейтинге “Forbes” в прошлом году ($1,4 млрд), за год увеличилось более чем в 2 раза и достигло $3 млрд. Капитал Владимира Потанина остался на прежнем уровне ($1,8 млрд). Лидером же среди российских миллиардеров опять стал владелец “ЮКОСа” Михаил Ходорковский, чье состояние на сегодня составляет $3,7 млрд.
Известия дают собирательный портрет сегодняшнего “сверхнового русского”, преемника вчерашних олигархов. Он молод: средний возраст российского миллиардера – 41 год (самый молодой из нынешних “акул капитализма” – президент холдинга “Русский алюминий” Олег Дерипаска, которому нет еще и 30-ти).
В соответствии с западными правилами хорошего тона российский миллиардер охотно занимается благотворительностью и проявляет интерес к медиа-бизнесу (от Ходорковского, который лишь недавно начал интересоваться этой областью инвестиций до Потанина, владельца нескольких СМИ, в том числе – газет Известия и Комсомольская правда).
Но главное – он аполитичен. Ходорковский “всегда подчеркнуто дистанцировался от большой политики”. Михаил Фридман, президент группы компаний “Альфа”, “первым отказался участвовать в консорциуме по финансированию тележурналистов Евгения Киселева, не желая впутываться в политику”. Президент компании “Сургутнефтегаз” Владимир Богданов – его “публичная деятельность, включая интервью, сведена к минимуму”. Олег Дерипаска “политикой не занимался и не занимается, предпочитая участие в профессиональном лоббизме своих экономических интересов”.
Есть, правда, еще Роман Абрамович, которого долгое время считали “классическим олигархом ельцинской эпохи”, и даже – после “заката” Бориса Березовского – претендентом на первую роль. Однако успешно адаптировавшись к новым веяниям, Абрамович стал вначале депутатом Госдумы от Чукотки, а затем и губернатором. Далее – как у всех: “В последние полгода резко сократил политическую активность”.
Политика нынче не в моде – об этом знают сегодня все, от миллиардеров до правозащитников. Недавно в редакции Общей газеты обсуждались “шпионские процессы” последнего времени. Всплеск шпиономании, как считают участники “круглого стола”, журналисты, правозащитники и политологи, не в последнюю очередь обусловлен тем, что население страны в течение десятков лет “приучалось к тому, что можно говорить, а чего нельзя, о чем можно думать, а о чем нет, и выбраться из этого состояния будет чрезвычайно сложно”. Напротив, вспомнить хорошо усвоенный урок – проще простого.
Сказанное, как легко понять, относится к старшему поколению россиян. Младшие же – те, кто попросту не помнит советских реалий – сегодня “воинственно аполитичны”. Более того, как обескуражено заметила участница “круглого стола”, учительница Татьяна Трусова, “всякий политик для них априори – идиот”.
Как оказалось, президента Путина московские старшеклассники именуют “наш дон Рэба” (персонаж из романа Стругацких “Трудно быть богом”, всемогущий диктатор). А правительство для молодых москвичей – команда “серых” из того же романа. Между тем, напомнила Татьяна Трусова, у Стругацких после серых к власти приходят черные и коричневые – однако “молодые люди этого почему-то совершенно не боятся”. Может быть, это неплохо?
Как заявила известный политолог Лилия Шевцова в интервью Новой газете, “в жизнь приходят люди, не знавшие страха и уже привыкшие к несоветским вещам – открытой загранице, интернету, раскрепощенности и даже вседозволенности”. Как уживутся они с нынешней тенденцией к авторитаризму, сказать пока трудно. “Для Путина и его преемников “поколение непуганых” будет основным вызовом, – считает Шевцова. – Или новым ресурсом”.
Пока же, по мнению Шевцовой, для президента актуален выбор: сохранение стабильности или прорыв?
Первое означает “продолжение осторожных шагов по закреплению одновременно и рынка, и президентской вертикали”. Такая политика, как считает Шевцова, вполне вероятна, однако она ведет к сохранению “теневого, а потому полукриминального капитализма”.
Прорыв же в понимании Лилии Шевцовой – это “реальная дебюрократизация власти, высвобождение бизнеса от опеки аппарата, ограничение роли исполнительной власти”. Это реальные реформы, и каждый шаг на этом пути требует, как считает автор, мужества, расчета и интуиции: “Любой неоправданный вираж, и все пойдет вразнос, а Путин повторит судьбу Горбачева”.
Пока же в России сохраняется “ельцинизм, пусть и в новой упаковке”. Впрочем, по мнению автора, речь идет о “полуавторитарном синдроме”, уточняет Лилия Шевцова – до “чистого единовластия” сегодняшний хозяин Кремля не дотягивает. К тому же вполне сознательно старается не перегибать палку: “И потому, что знает, что для восстановления опричнины у государства нет сил, и потому, что понимает контрпродуктивность подобных действий”.
Как считает Лилия Шевцова, в этой невозможности возвращения к “политике государственного насилия” заключается, пожалуй, главное достижение последнего десятилетия.
“Становится ясно, что Путин не настолько сильный президент, каким его рекламируют”, – заявил корреспонденту американской газеты “Christian science monitor” директор независимого Института стратегических исследований Александр Коновалов (русский перевод статьи опубликован левым еженедельником “Слово”).
Как утверждает Александр Коновалов, заявленные реформы пробуксовывают из-за борьбы бюрократических кланов, справиться с которыми президент не в состоянии. Ничего удивительного: российская бюрократическая машина, как утверждают эксперты “Christian science monitor”, значительно больше по размеру и хуже управляема, чем ее советская предшественница.
По некоторым данным, в Советском Союзе 20 лет назад было примерно 800 тысяч чиновников. В то время, как в одной России, согласно исследованиям социолога Владимира Слатинова, опубликованных осенью 2001 года в журнале Политика, их насчитывается в полтора раза больше.
Главная же беда в том, что, как заметил политолог Европейского университета в Санкт-Петербурге Владимир Гельман, российские бюрократы непрофессиональны, труд их оплачивается плохо, и, как следствие, они “используют предоставленную им власть не в общественных интересах, а в своих собственных”. Преодолеть сопротивление этого слоя крайне сложно: бюрократы неизменно душат любую инициативу вовсе не по идеологическим соображениям, а потому что перемены противоречат их интересам.
“Политические диссиденты безжалостно критиковали бюрократию, – пишет “Christian science monitor”, – писатели от Чехова до Солженицына высмеивали ее как касту паразитов”. Однако справиться с ней в российской истории не умел никто – за исключением Сталина, который сумел реализовать свою волю “ценой массового террора”.
Сегодня возврат к сталинским методам, к счастью, невозможен. Однако, как заметил корреспонденту “Christian science monitor”, заместитель главы Российского общественно-политического центра Сергей Михайлов, нельзя далее притворяться, что существующая бюрократическая машина может быть использована для достижения поставленных целей. “Я надеюсь, Путин понимает, что в его распоряжении ограниченное время, чтобы разобраться с бюрократами, – сказал Сергей Михайлов, – в противном случае его реформы испарятся как вода в песках пустыни”.
Тем не менее, как считает еженедельник Век, опасения Запада по поводу возможности возникновения “мощной антипутинской оппозиции” на базе неприятия внешнеполитического курса президента совершенно безосновательны.
Удивительно, но факт: прозападный курс, принятый Путиным после 11 сентября 2002 года, не стал в России предметом сколько-нибудь оживленной дискуссии в отечественном сообществе – за исключением, естественно, “экспертной тусовки”, волнение которой по этому поводу Век считает подогреваемым искусственно.
Российское общество по большей части внешней политикой интересуется мало – не больше, чем западное, в котором в курсе внешнеполитических проблем, как правило, бывает всего лишь 5-6 процентов населения.
Конечно, причины российской аполитичности противоположны западным – она возникает не от сытости, а от бедности: “населению, занятому решением проблем повседневного выживания, нет дела до геополитических экзерсисов”.
Что же касается более благополучных социальных слоев, они, по наблюдениям Века, полностью поддерживают внешнеполитический курс Путина. Причина проста: в их отношении к Западу, и особенно к США преобладает “не ненависть, а зависть и желание жить по западным стандартам”.
Правда, как подчеркивает Век, прозападная ориентация российской элиты спокойно сочетается со стремлением сохранить внутри страны специфически российские правила игры: “показушную демократию”, “непрозрачность” отношений между властью и бизнесом, архаичные социальные отношения и т.д.” При этом, как считает Век, ухудшение стратегических и геополитических позиций России элиту не беспокоит: эта сторона дела вообще мало ее интересует.
В этом смысле совершенно оправданной была, по мнению еженедельника Аргументы и факты, сдержанная реакция российского президента на взрыв страстей по поводу результатов зимней Олимпиады в Солт-Лейк-Сити.
(Как заметил журнал Коммерсант-власть, “немного подзабытая теория о делении мира на “мы” и “они” в одночасье вернула себе былую популярность, а слова “наших бьют!” доросли до уровня национальной идеи”).
Тем не менее Путин отказался дать команду о досрочном возвращении российских олимпийцев домой. По мнению АиФ, президент “просчитал все последствия” и пришел к выводу, что необходимо попросту набраться терпения: “После атак самолетов-убийц на Нью-Йорк и Вашингтон США нужно было избавиться от комплекса неполноценности, вновь ощутить себя сверхдержавой”. Для чего пришлось разбомбить Афганистан, а кроме того – было сделано все возможное, чтобы “над Олимпиадой был только один флаг – американский”. Такое толкование событий Аргументы и факты считают исчерпывающим: “Это витало в воздухе”.
Как заметил в интервью еженедельнику Век профессор Колумбийского университета Марк фон Хаген, “Путин явно мыслит на несколько шагов вперед, без чего сейчас в решении мировых проблем не обойтись”.
А известный американский писатель, историк и публицист Гор Видал даже заявил газете Известия, что Путин – “спокойный, осмотрительный современный управленец, который мог бы даже встать во главе нашего Пентагона и руководить им с легкостью”.
Далее в интервью Гора Видала следуют пояснения – откуда в России мог появиться менеджер такого типа. Источник известен: еще в 1987 году, вспоминает писатель, другой знаменитый американский литератор, Грэм Грин, большой поклонник “отца советской перестройки” Михаила Горбачева, однажды пророчески заметил: “В конце концов, русский лидер может быть только выходцем только из недр КГБ”.
Это мнение показалось Видалу шокирующим. Однако Грэм Грин спокойно пояснил: “Они единственные, кто знает, как работает остальной мир. Они путешествуют, владеют иностранными языками. Они неугомонны…”
Нельзя не согласиться с тем, что сегодня этот портрет российского лидера довольно близок к реальности.
В то же время, как отмечает пресса, есть и другая ипостась нынешнего режима и его лидера – внутриполитическая. Мнение Бориса Немцова о том, Россия стремительно становится полицейским государством, разделяют многие.
Лидер СПС в интервью журналу Коммерсант-власть на этой неделе высказал мнение, что абсолютно уникальным для России правителем был Борис Ельцин: “Он, будучи сам свободным, считал, что свободными должны быть и люди. Откуда он такой взялся – не знаю…”
Путин же в этом смысле, как считает Немцов, значительно более традиционен. И традиции эти, сохранившиеся с советских времен, скорее всего, проживут еще достаточно долго.
Журнал Новое время в статье о деле Григория Пасько упоминает знаменитый приказ №055 министра обороны, содержащий перечень сведений, подлежащих засекречиванию, и признанный Военной коллегией Верховного суда недействительным. “Никто не знает, сколько подобных приказов циркулирует сейчас в военных и гражданских ведомствах, – замечает журнал, – и в любой момент может стать для заинтересованных лиц руководством к действию (аресту, обвинению, посадке)”.
Такие приказы, как правило, “переживают своих авторов, свою эпоху и незаметно вползают в новую жизнь”. Если бы не громкие судебные процессы – вроде дел Пасько, Сутягина, Никитина – скорее всего, пишет Новое время, никто бы так и не узнал, “на каком соре замешивается тесто для нашей будущей жизни в гражданском обществе, ВТО, Европарламенте, других признаках цивилизованной принадлежности”.
В этом смысле можно даже утверждать, что “шпионские процессы” полезны для общества: замолчать действия нынешней “политической полиции” не удается. Однако журнал предполагает, что дело Пасько во всех его подробностях – одна из последних новостей с правозащитного фронта.
Не потому, что обвинения журналистам и ученым больше не будут предъявляться: “События на этом фронте происходить наверняка еще будут, но вот становиться достоянием гласности, скорее всего, уже нет”.
Общий информационный фон в стране старательно выравнивается, в том числе и усилиями государственных СМИ: “Доброй традицией стало жить анонсированными из Кремля неделями: неделя преступности, неделя беспризорности, неделя низкой деторождаемости, неделя спорта”.
И сегодня есть более значительные события, пишет Новое время, но излишнее внимание к ним не приветствуется. Тем же, кому будут предъявлены обвинения уже после Пасько, Данилова и прочих, повезет еще меньше: “Приказов и государственных тайн на основании этих приказов будет не намного меньше, чем сейчас, внимания же к подобным вещам – меньше значительно”. Правозащитная тема становится в стране все менее популярной.
Как заметила уже упоминавшаяся сегодня Лилия Шевцова, Путин оказался “идеальным президентом эпохи скромных ожиданий и смутных опасений”. И хотя “в рамках идеологии выживания” ситуация пока выглядит достаточно приличной, в таком состоянии страна может сохраняться не более 5-7 лет. Потом, как считает Лилия Шевцова, придется все же решиться на кардинальную смену “ржавого рулевого управления” – либо пойти ко дну.
Однако будет это еще не так скоро. С точки зрения известного философа Александра Зиновьева, высказанной им в интервью Веку, “историческая миссия Путина – легитимизация ельцинизма”.
Постсоветская социальная система в России, по мнению Зиновьева, в основном сложилась. Все реформы, предпринимаемые нынешней властью, имеют единственную цель: “делать хоть что-нибудь, хоть в чем-то улучшать жизнь в стране”, чтобы сохранить за собой симпатии населения. Воспроизвести в российских условиях западную социальную систему, по мнению Александра Зиновьева, в принципе невозможно, поскольку для этого необходимо иметь “западный человеческий материал, западную историю, традиции и природные условия”.
Ельцинизм же – наше отечественное изобретение, “гибрид из советизма, западнизма и дореволюционного феодализма”. Тем не менее при любой серьезной попытке заменить эту российскую новацию, например, американизмом, по мнению Зиновьева, в стране неизбежна катастрофа или революция.
Народ же у нас, как известно из социологических исследований, от революций устал. Как заявил журналу Новое время президент фонда “Общественное мнение” Александр Ослон, в течение последних двух лет общество находилось в состоянии релаксации: “Когда усталый от тяжелой работы человек получает возможность отдохнуть, он очень многое выбрасывает из головы, в том числе и то, что в других обстоятельствах могло бы его волновать”.
С другой стороны, Ослон не сомневается в том, что период релаксации уже заканчивается. И теперь российские элиты “безусловно, хотят, чтобы время было снова насыщено событиями, борьбой”. Вполне реально также ожидать запросов на новые проекты и на массовом уровне: “Такие запросы у людей, немножко отдохнувших, должны возникнуть”.
В чем можно быть уверенными – в том, что эти запросы никоим образом не скажутся на всенародной любви к президенту, которая носит, как считает еженедельник Собеседник, абсолютно иррациональный характер. В самом деле, по данным ВЦИОМ, Путина любят 75 процентов населения, хотя 60 процентов недовольны его политикой в Чечне и отношением к СМИ, а минимум половину опрошенных не устраивает ситуация в российской экономике.
Остается лишь согласиться с римлянином Светонием, слова которого Собеседник приводит в качестве комментария к упомянутым данным: истинная любовь народа к правителю – та, что не имеет объяснения…
