Перспективы нового "атлантического курса" России: сумеет ли Ахилл догнать черепаху?

0:00
0

После Нового года на российском рынке СМИ появилось еще одно аналитическое издание – вопреки многочисленным заявлениям наблюдателей о “закате аналитики” и о потере читателем вкуса к серьезным жанрам журналистики. Еженедельный журнал – так команда Сергея Пархоменко назвала свое новое детище. Тем самым его создатели выполнили обещание, данное читательской аудитории после разгрома холдинга “Медиа-МОСТ” и закрытия журнала Итоги.

Исследуя российскую политическую ситуацию в момент появления Журнала на свет, известные журналисты Александр Гольц и Дмитрий Пинскер сделали любопытное наблюдение. Они предположили существование в окружении президента Путина некоей “третьей силы” – еще одной влиятельной политической группировки, помимо “старомосковской семьи” и “питерских чекистов”.

Именно этой, теневой команде, по утверждению журнала, принадлежит концепция так называемого “нового курса президента” – идея сближения с Западом, и в первую очередь – с США. Ради ее реализации, напоминает Журнал, Россия согласилась на серьезные уступки. Речь идет о согласии на обустройство американских военных баз в Центральной Азии, об отказе от центра радиотехнической разведки на Кубе. Можно вспомнить и заявление Путина о том, что прием новых членов в НАТО больше не рассматривается как угроза России и, наконец, внешне спокойную реакцию президента на решение США выйти из Договора по ПРО.

Нельзя не признать, что еще год тому назад такие шаги показались бы немыслимыми.

В числе новых идеологов авторы статьи называют, в частности, советника президента по информационной политике Сергея Ястржембского, который давно уже вышел за рамки отведенных ему служебных полномочий. При этом, напоминает Журнал, известно, что Ястржембский решительный противник примаковской идеи “многополярного мира”.

Важную роль в смене внешнеполитического курса сыграл также Герман Греф, главный экономический советник президента. Его аргументы, пишет Журнал, достаточно просты: никакая продажа оружия на Восток не способна заменить крайне необходимые России западные инвестиции, и потому конфронтация с Западом экономически невыгодна для России.

Еще один из предполагаемых авторов “нового курса” – председатель комитета по международным делам СФ Михаил Маргелов – одно из доверенных лиц президента по части российско-американских отношений. Именно Маргелов, как заметили журналисты, дословно предсказал реакцию главы РФ на выход США из Договора по ПРО – фразой, которую затем произнес и Путин: “Не надо ожидать никакой истерики”.

В число новой “прозападной команды”, как утверждают, входят также Сергей Приходько, замглавы президентской администрации, ответственный за внешнюю политику и Сергей Караганов, один из основателей Совета по внешней и оборонной политике. По существу, замечает Журнал, новый курс Путина – воплощение во внешней политике принципа “избирательной вовлеченности”, который был изобретен именно СВОПом. Эта стратегия предполагает “осознанный отказ от погони за фантомом “сверхдержавы” и линию “на максимально возможное избежание конфронтации, особенно со странами и регионами, от которых зависит экономическое развитие России”.

Между тем перемен в составе главных действующих лиц российской внешней политики так и не произошло: отношения с Западом поручено укреплять как раз тем, кто еще совсем недавно угрожал этому Западу “асимметричными ответами”.

Именно здесь кроется ахиллесова пята путинской внешней политики. Любезные президентскому сердцу “питерцы” относятся к новой президентской программе без всякого энтузиазма. Скорее всего, Министерство обороны и МИД будут новые идеи саботировать.

Есть сложности и другого рода: из-за неожиданно эффективной афганской операции в США резко возросло число тех, кто не считает нужным учитывать мнение партнеров по антитеррористической коалиции – тем более, Москвы. “Не исключено, – пишет Журнал, – что на пути сближения с западным миром Владимира Путина ждет немало разочарований”.

Президенту неизбежно придется выбирать между заявленными внешнеполитическими целями и своими соратниками: “Если он всерьез полагает, что сближению с Западом нет альтернативы, он будет вынужден отказаться от прежней кадровой политики и сделать своих тайных советников действительными руководителями страны”.

По мнению Новой газеты, отношения России с Западом, ее внешняя политика – скорее внутренняя, чем внешняя проблема. Сегодня многие европейские правительства задают себе вопрос, насколько устойчив российский новый курс? Есть опасения относительно столь же стремительного возвращения России на антизападный путь.

Конечно, с Запада ситуация в России представляется двойственной: “Есть обнадеживающие сигналы из экономической и правовой сфер. Но на другой чаше весов – новая централизация власти, нещепетильные методы войны в Чечне, ущемление свободы прессы”. На многое Запад закрывал глаза – в обмен на дружеский жест Москвы в сентябре, однако понятно, что долго жить с закрытыми глазами западные страны не захотят.

С другой стороны, поддержка “атлантического курса” президента внутри России во многом зависит от политики Запада. В ответ на достаточно импульсивное решение Путина, пишет Новая газета, западные лидеры “столь же импульсивно выступили с инициативами, призванными ускорить включение России в демократическую семью”. Инициативы европейцев сводятся к созданию новых институтов и структур, в которых Россия “сразу же займет место влиятельного партнера и союзника”.

Однако разве существовавшие институты мешали укреплять доверие между Россией и Западом? Скажем, “двадцатка”, предложенная британским премьером, легче разрешит противоречия между Россией и НАТО, чем Совместный постоянный совет, где Россия к тому же формально имеет пятьдесят процентов голосов?

“Не в институтах недостаток, – подчеркивает Новая газета, – а в содержании их работы. Вернее, в обоюдном желании”. С этим же пока не очень: “В среде российской бюрократии и силовых структур не хватает людей, которым близка заявленная политика союза с Западом, которые искренне разделяют либеральные ценности”. Как считает газета, чтобы здесь что-то всерьез изменилось, необходима настоящая бюрократическая революция, появление на значимых постах нового поколения дипломатов и генералов взамен нынешних, “в основном советского образца”.

Между тем, как сообщили на днях Известия, тон западной прессы в последние дни вновь напоминает прежние, досентябрьские времена. Сразу две влиятельные западные газеты, “Монд” и “Вашингтон пост” опубликовали статьи с резкой критиков российского президента. Темы традиционные: Чечня и свобода СМИ.

Статья в “Монд” появилась в день визита Путина в Париж. Ее автор, как считают Известия, явно переусердствовал в выполнении редакционного заказа: в тексте, например, встречаются такие выражения, как “эскадроны смерти” (имеются в виду федеральные войска), которые “предаются злодеяния под предлогом фальшивой антитеррористической операции”.

В то же время мирные жители, по информации “Монд”, запуганы до такой степени, что не смеют кому-либо сказать правду о своих несчастьях.

Последнее – явное преувеличение, замечают Известия.

Во-первых, трудно поверить, что жители Чечни решились поведать о своих несчастьях впервые и исключительно корреспонденту французской газеты.

Во-вторых, напоминают Известия, в те же дни на экранах телевизоров все желающие могли увидеть картинку противоположного содержания: женщины-чеченки осаждают представителя ПАСЕ Тадеуша Ивиньского, не боясь при этом ни телекамер, ни присутствующих здесь же федералов. При этом жаловались они вовсе не на “горы трупов с отрезанными ушами и пальцами” (еще одна цитата из “Монд”), речь шла о проблемах возвращения беженцев. Проблем этих более, чем достаточно, однако они совершенно другого свойства, чем пишет об этом влиятельная французская газета, подчеркивают Известия.

Не менее ожесточенно выступила против политики Путина и “Вашингтон пост” – речь шла о ситуации на ТВ-6. Однако в США эта статья было воспринята неоднозначно: ответить на нее счел необходимым Пол Сондерс, директор Фонда имени Никсона в Вашингтоне, который призвал журналистов отказаться от двойных стандартов, напомнив, что в западная антитеррористическая операция также не обошлась без информационных ограничений.

“Телеканал ТВ-6, – пишет Пол Сондерс, – принадлежит Борису Березовскому, который всегда хвастался тем, что нажитое неправедным путем богатство позволило ему контролировать правительство России. Сегодня Березовский признает, что он вложил деньги в СМИ не ради прибыли и не ради того, чтобы обеспечить российским гражданам доступ к беспристрастным источникам информации, а чтобы вести борьбу с правительством Путина”.

“На что могла надеяться Москва, вступая в создаваемую США всемирную коалицию борцов с террористами?” – спрашивает Независимая газета. Далее следует довольно длинный список: на списание или максимально выгодную реструктуризацию нашего внешнего долга (как это было сделано в отношении Пакистана).

На получение льготных кредитов, которые Вашингтон без особого труда мог бы пролоббировать для России в международных кредитных организациях.

На немедленную отмену знаменитой поправки Джексона-Вэника (дальше разговоров здесь дело пока не пошло).

На установление “взаимоприемлемой” как для Запада, так и для России цены на нефть. А кроме того – на особый подход к таким “деликатным” проблемам, как война в Чечне, свобода слова и т.д.

Однако все намеки на возможность “особого отношения” к России существовали лишь до тех пор, пишет березовская газета, пока США в ней нуждались. “Как только они решили все свои основные задачи в Афганистане, так сразу и начали учить нас уму-разуму”.

Россия в очередной раз получила наглядный урок на тему: у Запада нет друзей – только политические интересы. Еще одним подтверждением этого принципа, как считает НГ, служит недавно опубликованный доклад администрации США о состоянии американских стратегических ядерных сил, в котором Вашингтон заявляет о своем намерении сохранить до конца нынешнего десятилетия в неизменном виде ядерную “триаду” (стратегические ракеты, бомбардировщики и подводные лодки).

Оправдывая эти планы, отмечает НГ, американская администрация обычно заявляет о возможности появления в ближайшее время множества новых “мелких” противников США, обладающих ядерным оружием. Однако все они в сумме, по данным ЦРУ, будут располагать не более чем двумя сотнями боеголовок, что, по мнению Независимой газеты, “опять-таки косвенно указывает на единственную потенциальную и существенную цель для американский СЯС, то есть на Россию”.

Вывод, который предлагает газета, недвусмыслен: “Как бы российским политикам ни хотелось присоединиться к западному сообществу и его лидерам, держать на запасном пути в боеспособном состоянии ракетный “бронепоезд” им придется” – поскольку иных надежных аргументов, способных остановить потенциального агрессора, у России не существует.

“Совершенно очевидно, что США ставят задачу превратиться в неоспоримого лидера северного полушария”, – заявил в интервью Парламентской газете известный политолог и журналист Алексей Пушков.

Пушков – один из адептов идеи многополярного мира. Американцы, пишет он, убеждают всех, что мир, сосредоточенный вокруг одного полюса – мир стабильный. Однако они ошибаются: “После окончания “холодной войны” нам обещали, что наступит “золотой век” человечества… Но в реальности на одной ноге стоять не получается”.

За десять лет, прошедших со времени фактической победы Запада над СССР, напоминает Алексей Пушков, произошло четыре крупных войны: в Персидском заливе, Боснии, Югославии, Афганистан. Между тем “в эпоху существования двух супердержав” серьезных войн не было.

Сегодняшнее представление США о том, что их система ценностей, их мощь могут стать фундаментом нового миропорядка, по мнению Алексея Пушкова, – “гибельная стратегия, которая в конечном счете ударит по США”.

Как заявил в Независимом военном обозрении директор Института США и Канады Сергей Рогов, в ближайшие полгода российской дипломатии следует добиваться создания новой модели межгосударственных отношений между Россией и США, Россией и Западом.

Российской стороне следовало бы предложить администрации Буша “программу перехода от конфронтационной модели отношений времен холодной войны к новым отношениям стратегического взаимодействия и взаимной безопасности”.

А если американская администрация еще не готова к заключению нового двустороннего договора о совместной безопасности, следует подписать “исполнительное соглашение о сотрудничестве в борьбе с международным терроризмом”.

Конечно, замечает Сергей Рогов, нынешние односторонние действия Вашингтона “существенно осложняют международную ситуацию”, не говоря уж о том, что они не способствуют созданию большего доверия между Россией и США. “Однако, – пишет НВО, – Соединенные Штаты не всесильны. Вашингтону придется в той или иной мере считаться с политическими, экономическими и технологическими пределами американского могущества”. А когда Россия наконец преодолеет системный кризис и восстановит свою экономическую мощь, она неизбежно превратится в один из центров силы на мировой арене.

И тогда появятся “предпосылки для выравнивания отношений с Соединенными Штатами”, а в перспективе – возможность для формирования “устойчивой модели взаимовыгодного сотрудничества” обеих стран – причем не только в рамках двусторонних отношений, но и в подходе к решению ключевых вопросов мировой политики и экономики.

В общем, следует объяснить заносчивой Америке, что, когда мы станем сильными и богатыми, она горько пожалеет, что не хотела с нами дружить. Типично российские сладкие мечты о грядущем золотом веке, о богатстве и могуществе, до которых осталось совсем чуть-чуть. Почти как в прежние времена, когда обещанное богатое и справедливое общество было всегда “на горизонте”.

Существует общая уверенность, пишет в Общей газете Нина Хрущева, профессор New Scool University, о том, что Америка всегда открыта для новых идей. На самом деле это представление обманчиво: “За примером далеко ходить не надо, достаточно взглянуть на американское отношение к России”.

Крушение советской империи далеко позади. Америка же перемен вроде бы и не почувствовала – “напротив, с приходом новой администрации шагнула на 15 лет назад”. В американской транзитологии (учении о переходном периоде), как прежде в советологии, как и раньше, доминирует представление о “некоей российской неполноценности и второстепенности”. Как утверждает Нина Хрущева, в американских политологических исследованиях о России не наблюдается никакой эволюции – здесь, как и много лет назад тон задают консерваторы: Збигнев Бжезинский, Ричард Пайпс… “Похоронив” СССР, они с помощью архаичных идеологических штампов сегодня “хоронят” и Россию”, – пишет автор. Статья Нины Хрущевой опубликована под заголовком “Америка никак не переживет “холодную войну”.

Еженедельник Российские вести считает, что изменения, произошедшие после 11-го сентября в Америке, должны стать в России предметом самого пристального внимания, поскольку в силу “атлантических нововведений” Кремля эти перемены не могут не сказаться “на нас, грешных”.

В первую очередь это относится к персоне самого американского президента, который стал настоящим лидером своей страны только после событий “черного сентября”. Пройдя “крещение национальной трагедией”, Буш наконец-то получил вместе с симпатиями нации и право самостоятельно принимать решения – до этого “погоду в доме” делала команда его отца, Буша-старшего.

В общем, как довольно развязно заметила газета Россiя, “если бы 11-го сентября не было, его следовало бы выдумать”: 86% американцев считают Буша “лучшим президентом за всю историю государства”.

Самое интересное, что популярность американского президента растет и в России. Все вдруг вспомнили, что накануне выборов болели за Буша: “Пожалуй, вся Россия была за Буша. А Буш нас не замечает. Ну хорошо, скорее делает вид, что не замечает. Пока делает вид”.

Эта тема стала популярной в российской прессе. Предельно просто высказался о событиях 11-го сентября в интервью еженедельнику Век писатель Сергей Норка: “Кто выиграл в результате этих событий? Рейтинг Буша, который непонятно – выиграл или проиграл выборы, подскочил до небес. Американские войска уже дислоцируются на территории бывшего СССР, американский ВПК получил массу дополнительных заказов вследствие боевых действий в Афганистане. Все страны Европы и Азии присягнули в верности США в форме антитеррористической коалиции”.

Но главное последствие для России- это то, что критерием международного права стало решение администрации США. “Всевластие американцев безгранично, и это наводит на некоторый размышления, – заявил Сергей Норка Веку. – Не сидят ли эти международные террористы в Лэнгли?”

Понятно, что подобное предположение, даже высказанное в ходе полемики, требует доказательств – из которых автор предпочитает “косвенные”. Например: “Какой нормальный человек может поверить в то, что трое-пятеро террористов, вооруженных ножами для резки бумаги, могут захватить лайнер, среди пассажиров которого несколько десятков здоровых мужиков, не считая экипажа”. Скорее всего, предполагает Норка, кроме ножей у них было “еще кое-что”, какое-то более серьезное оружие. Естественным образом напрашивается вопрос: “Как они это кое-что могли пронести на борт?”

Понятно, что “доказательства” такого рода призваны в основном произвести впечатление на аудиторию. Беспокоит же Сергея Норку другое: “Вся ситуация в мире сильно изменилась в худшую сторону. В том числе и международное положение нашей страны”.

А разрекламированное “сближение” России и США означает, по мнению известного правозащитника Сергея Григорьянца, интервью с которым публикует тот же Век, происходит на фоне ограничения в США гражданских свобод в связи с ходом антитеррористической операции – в частности, свободы слова.

Как убежденно заявил Григорьянц, “не Россия будет двигаться навстречу западной демократии, а как раз Запад все в большей степени начнет осваивать репрессивный опыт, и не только России, но и Советского Союза”.

Россия стала партнером Запада в ситуации, когда Запад повернул назад – “фактически к ментальности Х1Х века, подчинив идею прав и свобод задаче возрождения сильного государства”, – пишет в Московских новостях политолог Лилия Шевцова.

Такой поворот не мог не импонировать российской властной элите. Но Запад, между тем, оправляясь от шока, приходит к выводу, что терроризм – не единственный вызов для человечества, и что в любом случае он не может служить оправданием отхода от демократических норм.

“Очень скоро нам придется убедиться, что сближение с Западом на основе интересов, тем более только в одной сфере – в сфере борьбы с терроризмом может быть лишь ситуативным, – пишет Шевцова. – Если это сближение не дополнить сближением ценностей, мы останемся чуждыми друг другу”.

Вряд ли российская “потемкинская демократия” может кого-то обмануть, и потому не стоит удивляться тому, что Запад вновь начинает критиковать российские власти и за ущемление свободы слова, и за Чечню. Если Россия хочет стать частью западной цивилизации, ей придется принять западные правила игры – иного не дано: “И не нужно возмущаться, что на нас давят, что от нас постоянно чего-то требуют. Не нравится – можем оставаться со своей уникальностью за порогом западной цивилизации”.

Тем более нет смысла за каждый свой шаг в направлении Запад предъявлять прайс-лист: мелочное торгашество трудно сочетать со взаимным доверием. Если же Россия считает, что западный курс в ее интересах, оно тем более неуместно.

Не менее опасна и другая крайность: требования немедленно принять Россию во все возможные западные структуры: НАТО, ЕС и т.д. Когда выяснится, что нигде нас особенно не ждут, пишет Шевцова, это станет дополнительным источником антизападных настроений.

Не последней по важности считает автор и уже упоминавшуюся сегодня “кадровую проблему”: “Если Путин действительно заинтересован в том, чтобы поворот к Западу стал необратимым, он должен провести кардинальную чистку команд, ответственных за внешнюю и оборонную политику и все еще живущих в логике “холодной войны”.

Несомненно, потребуются усилия и от Запада. Пока, как считает автор, дело ограничивается благими побуждениям идеалистического толка. Именно так оценивает Шевцова инициативы британского премьера Блэра и Генсека НАТО Робертсона по созданию совета Россия-НАТО. Ведь НАТО, по мнению Шевцовой – не более, чем реликт “холодной войны”. Зачем же России тратить силы на достижение фантомных целей? Не лучше ли попытаться совместно с Западом найти ответ на новые мировые вызовы или, по крайней мере, попытаться их осознать?

Одним словом, до тех пор, пока Россия не почувствует свою настоящую готовность к партнерству с Западом, а Запад не отнесется к этой задаче достаточно серьезно, ничего, кроме разочарований, очередные попытки сближения не принесут, заключает Лилия Шевцова.

С другой стороны, очевидно, что объяснения причин очередного неудачного романа с западной цивилизацией лежат в области ответа на вопрос “Отчего Россия не Европа?” Если и в самом деле общий язык обе стороны находят только когда одна из них поворачивает вспять по историческому пути – не означает ли это, что мы, как и прежде, существуем в разных временных эпохах?

Если даже Ахилл никогда не догонит черепаху, потому что она всегда оказывается на новом месте, совсем не там, где ожидал ее увидеть преследователь, есть ли смысл задавать себе вопрос: сумеем ли мы догнать Запад – или, по крайней мере, найти с ним общий язык?

Подпишись на новости этой тематики!

Подписка на выпуск позволит непрерывно быть в курсе публикаций СМИ по интересующим вас вопросам. Это дает полный контроль над ситуацией. Будь на шаг впереди конкурентов.

ПОДЕЛИТЬСЯ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ