Упорные слухи о готовящейся отставке правительства, переросшие в прессе наконец в откровенное ожидание “рубки голов”, на днях получили убедительное подтверждение во время обсуждения в Госдуме поправок к бюджету-2001.
После бурной дискуссии, переросшей в настоящий скандал с демонстративным уходом коммунистов и аграриев из зала заседаний, поправки, давшие кабинету министров возможность начать выплату по долгам Парижскому клубу, все же были приняты. Однако согласия депутатов на разблокирование запрета на приватизацию крупных предприятий вице-премьеру Алексею Кудрину добиться не удалось.
Между тем делегация Белого дома до последней минуты надеялась убедить Думу отменить злополучную бюджетную статью номер сто. Это дало бы правительству возможность найти недостающие 15 млрд рублей за счет срочной продажи акций.
Как заметила газета Время MN, суматоха с бюджетными поправками еще раз продемонстрировала слабость нынешнего кабинета министров. Некоторые наблюдатели высказались еще более решительно, оценив ситуацию как начало правительственного кризиса, а возможно, и кризиса власти в целом.
Подобную точку зрения оспорить трудно, тем более, что Кремль ничем правительству не помог – как заметила газета, “президентское лобби в Думе заняло позицию наблюдателя. Похоже, хотели посмотреть, как вывернется правительство”.
Кабинет Касьянова с ситуацией не справился, и, как сообщила на следующий день Независимая газета, Алексею Кудрину “пришлось признать идею приватизации крупных предприятий непринципиальной”.
Конфликтная ситуация, возникшая между Думой и правительством в ходе дискуссии по поводу поправок к бюджету-2001, пишет еженедельник Век, заставляет предположить, что “медовый период” во взаимоотношениях исполнительной и законодательной власти закончился.
Как считает Век, сегодня налицо “первые признаки грядущих катаклизмов” – и к их числу относится, например, намерение коммунистов поставить на голосование вопрос о вотуме недоверия правительству. По слухам, эта идея была подсказана Геннадию Зюганову некими “высокопоставленными чиновниками, якобы мечтающими проверить премьера на прочность”.
(Впрочем, и Кремль, со своей стороны успел послать коммунистам “черную метку” по поводу обструкции, устроенной ими во время обсуждения бюджетных поправок. Представитель президента в Госдуме Александр Котенков предупредил депутатов, что если деятельность важнейших комитетов, отданных после парламентских выборов самим Кремлем под контроль КПРФ, будет парализована из-за такого рода демаршей, вопрос о замене их руководства “может встать в повестку”. Газета Коммерсантъ, комментируя заявление Котенкова, не усомнилась в том, что пропрезидентское большинство в Думе и в самом деле может устроить передел сфер влияния, но утверждает, с другой стороны, что на самом деле сегодняшний расклад сил в нижней палате Кремль вполне устраивает: общий язык с большинством глав комитетов давно найден. Поэтому, по мнению Коммерсанта, слова Котенкова означают скорее “мягкое напоминание, что думская судьба коммунистов находится в руках Кремля и выходить за рамки разумного им не стоит”.)
По мнению же Века, отправлять правительство в отставку сейчас не время: оно ничего пока не сделало для реформ, лишь “подрезало бюджет”. Настоящие неприятности у кабинета Касьянова впереди: они начнутся после первой попытки всерьез что-то реформировать. Хотя бы жилищно-коммунальное хозяйство, о чем так много говорят в последнее время. (Предполагается даже, что эта тема может быть затронута в бюджетном послании президента). Эта попытка может оказаться роковой. Дело, как считает Век, вовсе не в том, что начало реформы ЖКХ будет означать для населения очередной этап “затягивания поясов”. А в том, что, вероятнее всего, необходимого экономического эффекта достичь не удастся: “для проведения структурных реформ в отличие от начала 90-х годов требуются не только указы и постановления, но и огромный профессиональный аппарат, тонкие технологии организации новых социальных отношений”. Об этом пока можно только мечтать, а значит, все останется по-прежнему: “сильно подорожавшие за наш счет ДЭЗы и ЖЭКами на фоне лопающихся труб и дырявых крыш”. И тогда правительству и в самом деле придется уйти.
Впрочем, по мнению Века, вряд ли все эти коллизии способны всерьез ухудшить отношения президента с Думой. Для лоббирования необходимых изменений в бюджете, впрочем, как и либеральных реформ, президент располагает необходимой поддержкой – и не только во фракции “Единство”, но и среди правых. Однако в случае, если же реформы себя не оправдают и понадобится очередной возврат к “стабилизаторскому курсу” и умеренному правительству, возможно создание новой опоры власти на основе фракции “Народный депутат”.
Нынешний конфликт между Думой и правительством, как считает Век, “скорее всего, указывает на то, что российский политический процесс выходит на привычную стезю колебаний – от попыток либерального прорыва к стабилизационной политике и обратно”. Жаль только, замечает еженедельник, что при этом “по-прежнему ощущается дефицит стратегии для России, которая учитывала бы ее реальные экономические и человеческие возможности. Нет стратегии – нет и развития. А время уходит”.
Общая газета заявила в одной из публикаций, что существующая сегодня оппозиция власти (вернее, две оппозиции – правая и левая) в той же степени ответственна за ситуацию, сложившуюся в стране, что и президент, и правительство.
“Сумма этих трех элементов – власть и две оппозиции – это, собственно, и есть политическая система современной России”, – пишет ОГ. Причем правая и левая оппозиции, несмотря на все их внешние различия, не так уж сильно отличаются друг от друга: “Обе блестяще доказали свою неспособность прийти к власти и обе объективно являются опорой режима”. По наблюдениям Общей газеты, сходство обеих оппозиций проявляется прежде всего в их крайней социальной ограниченности, следствием которого следует считать их полное политическое бессилие.
КПРФ никогда не сможет прийти к власти хотя бы потому, что “один взгляд на Шандыбина, Илюхина, Макашова, да и на самого Зюганова вызывает у нормального культурного человека ужас”. Та же история и с правыми: “Простой народ отторгает их на таком же, почти “биологическом” уровне, как интеллигенция – зюгановцев”.
Притом обеим оппозициям свойственна активная идеологическая риторика. Любимая тема коммунистов – “оккупационный режим”, распродажа России, антисемитизм, а в последнее время и сталинизм. Явлинский же, по наблюдениям ОГ, “считает своим долгом к месту и не к месту вставлять инвективы против коммунистов и советской власти”. И та, и другая риторика, подчеркивает газета, направлена всего лишь на сохранение симпатий “узких идеологизированных слоев электората” и попросту отпугивает большинство – “не сталинистское, не антисемитское и не питает страстной ненависти к давно покойной советской власти, при которой ему жилось лучше, чем сейчас”.
Удивительным образом с радикальной риторикой у обеих оппозиций вполне сочетается готовность к компромиссу в отношениях с властью. Явлинский довольно часто упоминает “псевдооппозиционность коммунистов”, которым выпады в адрес правительства не мешали до сих пор поддерживать многие его решения. Но и правые, вслед за своими гневными филиппиками, способны заявить о согласии войти в правительство на определенных основаниях.
Создается впечатление, что и те, и другие, понимая, что им не суждено прийти к власти, рады участвовать в принятии властных решений любым доступным для них образом. “Власти не составляет особого труда контролировать такие оппозиции, – пишет Общая газета. – Управляемая демократия” – это и есть система управления власти оппозициями. Поддержание их страха друг перед другом, периодические приманки в виде назначения на второстепенные посты, подкуп лидеров, перехват тех или иных оппозиционных лозунгов – общеизвестные приемы такого управления”. В такой ситуации и новый закон о партиях, рассчитанный на установление над ними строгого государственного контроля (не в последнюю очередь через бюджетное финансирование) – всего лишь юридическое оформление существующего порядка вещей, когда “режиму нужны обе оппозиции, обе выполняют отведенные им роли”.
По мнению журнала Коммерсант-власть, нынешний бюджетный кризис фактически перерос рамки сугубо правительственного: “Это кризис всей политической системы, выстраиваемой под Путина”.
Как считает журнал, премьер-министр уже давно лишен реальной власти: “Управление членами кабинета идет зачастую напрямую и без согласия на то главы кабинета”.
(Иногда, правда, президент интересуется мнением своего премьера – “тем более, что, как правило, он не доверяет чьему-то одному мнению, даже мнению самых близких соратников”. Например, получив от Германа Грефа пакет антибюрократических законов, Путин не замедлил перезвонить Касьянову и поинтересоваться его оценкой этих нововведений. Однако на самом деле, по мнению журнала, глава государства не слишком дорожит мнением своего премьера. Об этом свидетельствует хотя бы назначение председателем Госкомитета по рыболовству Евгения Наздратенко, экс-губернатора Приморья и рьяного противника квотных аукционов, – сугубо вопреки мнению Михаила Касьянова. Нет смысла спрашивать, есть ли у премьера при такой кадровой политике президента надежда на выстраивание собственной экономической стратегии?)
Как считает Коммерсант-власть, президент не менее премьера виновен и в скандале с выплатой долгов, и в провале бюджета. Совершенно очевидно, что для решения накопившихся проблем сегодня “нужны большие деньги и твердая политическая воля, которых у правительства нет и быть не может”.
Все дело в том, что “период вхождения Путина во власть явно затянулся”. Президенту, пишет журнал, стоило бы еще раз определенно заявить о том, какой путь он избирает (естественно, речь идет о пути либеральных реформ, потому что усиление государственного вмешательства в экономику “было бы гибельным для страны”). А затем в соответствии со сделанным выбором проводить внятную кадровую политику.
“Стране не нужен “технический” премьер, просто удерживающий ситуацию, и ни за что не отвечающий. Премьером может быть только действительно авторитетный политик, хорошо разбирающийся в экономике, и при этом с развязанными руками”, – подводит итог Коммерсант-власть, правда, тут же добавив, что пока такого человека в окружении Путина нет.
Андрей Колесников, обозреватель Известий, в еженедельнике Век дает свое видение ситуации. Как ему кажется, премьер отнюдь не производит впечатление человека, загнанного в угол: “Напротив, Михаил Михайлович развил бешеную активность по разъяснению политики правительства, причем роли пресс-секретаря, начальника управления правительственной информации, споуксмена кабинета он взял лично на себя”.
Прежде такую публичную активность, напоминает Колесников, демонстрировал только Сергей Кириенко, что и позволило ему в дальнейшем сделать карьеру политика.
“Нынешний премьер, – считает автор, – тоже постепенно превращается в политика и, вместо того, чтобы со смирением ждать ударов судьбы сверху, снизу, слева и справа, переходит в контрнаступление”. В частности, именно поэтому историю с декоративным вотумом недоверия кабинету, затеянным коммунистами, Касьянов практически проигнорировал “за незначительностью содержания”.
В целом же Андрей Колесников оценивает перспективы реформы кабинета министров достаточно скептически. С его точки зрения, есть определенная логика в объединении доходно-расходных структур (Минфин, МНС, налоговая полиция, Таможенный комитет) в единый блок – таким ведомством значительно удобнее управлять. Объяснимо и объединение социальных ведомств, которые и без того связана друг с другом. Тем не менее такая реструктуризация имеет смысл только в том случае, если и впрямь готовится “реальный реформаторский рывок”, перед которым нужно все силы объединить в один кулак. Иначе, замечает Колесников, получается бюрократическая бессмыслица.
Что же касается политической реформы кабинета, то в ней, по мнению обозревателя Известий, вообще нет экономического смысла: “Это чисто аппаратная игра в конкретные персоналии, создающая условия для перехода некоторых высших чиновников на новые, еще более прочные позиции”. В этом смысле кабинет Касьянова оказался “правительством равных возможностей”: каждый из его членов “может быть возвышен до сияющих карьерных вершин, но в равной степени имеет шанс быть низвергнутым с них”.
Тем не менее, Колесников разделяет мнение, что реформа правительства неизбежна, и в мае его новая структура будет утверждена. Конечно, если раньше ничего не случится…
Московский комсомолец также на днях обнаружил, что “в стране как-то незаметно запахло политическим кризисом”, первым кризисом после избрания Владимира Путина президентом. Внезапно стало ясно, что “политическая конфигурация, просуществовавшая весь прошедший год, исчерпала ресурс прочности”.
Самое обидное, что за год не сделано практически ничего – “к реальным структурным реформам практически так и не подступились”. О реформе естественных монополий говорить не приходится, а дождь нефтедолларов пролился мимо государственной казны.
Уникальным рейтингом президента так и сумели воспользоваться – он не только не был потрачен “на обеспечение прорыва”, но и фактически стал для президентской команды самоцелью, пишет МК.
Понятно, что лучший способ сохранить рейтинг – не растрачивать его на проведение непопулярных реформ, стараться все время оставаться “над схваткой”. Однако беда в том, замечает газета, что в России без поддержки президента никакие реформы невозможны.
Помимо этого, еще одна причина кризиса, по мнению Московского комсомольца, заключается в том, что президент не дорожит сложившейся вокруг него политической структурой, которая “худо-бедно, но работает”. В частности, кризис в президентском окружении, по сведениям МК, возможен из-за назначения Сергея Ястржембского замом Александра Волошина по информационному обеспечению. Газета предвидит неизбежный конфликт между новым информационным спецуправлением и ныне существующими управлениями пресс-службы и внутренней политики.
Впрочем, замечает МК, вряд ли это заботит президента: Путин к командной работе не склонен. “Скорее он воспринимает своих сотрудников не как членов команды, а лишь как подчиненных. Подчиненных в отличие от единомышленников всегда найти не сложно”.
И вообще, пишет Московский комсомолец, если судить по визиту Германа Грефа в Китай и по возвращению Наздратенко во власть, может создаться впечатление, что у президента нет “твердого понимания” того, как добиться нужного ему результата. И потому уже к лету может возникнуть новая, совершенно неожиданная конфигурация власти: “О реформах будут много говорить. Но заботиться будут только о рейтинге президента, для того, чтобы спокойно пройти выборы 2004 года и уж тогда-то засучить рукава и заняться непопулярной экономикой”. И если так и случится, это будет “самое страшное разочарование, которое только может быть”.
Между тем китайская поездка Грефа, “главного правительственного стратега реформ” и “Гайдара сегодня”, как назвал его журнал Коммерсант-власть, вызвала немало толкований.
Редактор отдела экономической политики журнала Николай Вардуль заявил, что на горизонте российских реформаторов “пока еще смутно замаячил китайский ориентир”.
Если поток нефтедолларов начнет иссякать, а кредиторы не подобреют, России может и в самом деле понадобиться пресловутый “китайский опыт”. Просто потому, что “опора на либерализм возросшей нагрузки обязательств государства просто не выдержит”. И тогда неизбежно начнется поворот в сторону усиления экономической роли государства, “которое сейчас активно укрепляется, окружая экономику”. Так что не исключено, что Герман Греф ездил в Китай “перевоспитываться впрок”, пишет Вардуль.
По версии Новой газеты, неудачи последнего времени связаны с тем, что президента “стали сильно подводить лояльные, старательные, но безынициативные кадры” из его собственной команды.
То кто-то подскажет Путину, что австрийцы мечтают купить наши МИГи (этот “кто-то” – не Волошин ли, – спрашивает газета). Получается конфуз. Еще больший конфуз вышел, когда кто-то другой (“не Касьянов ли?”) убедил президента, что внешние долги могут подождать. В результате пришлось “извиняться перед всем миром”, да еще затем задабривать думских лоббистов, чтобы приняли нужные поправки к бюджету. Подобные истории, утверждает газета, ссылаясь на “людей, близких к Кремлю”, вывели из себя “спокойного в принципе Путина”, который, по слухам, заявил, что отныне “считает себя свободным от ранее взятых обязательств”.
Эта информация вызвала у Новой газеты самые оптимистические ожидания. По ее мнению, в результате сложившейся ситуации возможны, наконец, “такие перемены, которые покажут и стране, и миру реальные замыслы и стратегию президента России”.
Именно поэтому Путин, пишет газета, предложил Сергею Степашину подумать о возвращении на премьерский пост. “Конечно, Степашина начнут жрать со всех сторон, но и он уже не тот, смущенный и круглолицый”.
Новая газета утверждает также, что теперь-то президент “обопрется на интеллектуалов “Яблока” для разработки пакета либеральных законов”. Что у него есть планы “использовать авторитет и влияние Михаила Горбачева для налаживания отношений с Америкой”. (“Конечно, вряд ли Горбачев станет чиновником под чьим-то руководством. Но за определенные миссии может, если убедят, взяться”). И даже что Путин “попытается закруглить и чеченскую кампанию”. Впрочем, об этом, с точки зрения НГ, свидетельствовало уже назначение в Чечню Станислава Ильясова, не скрывающего намерений “строить сортиры, а не мочить в них оставшихся жителей”.
Это, конечно, оптимистичный сценарий, подчеркивает Новая газета, но у власти “есть хорошие возможности не упускать последние, быть может, шансы” для поворота в нужное русло.
В свое время Сергея Степашина вынудили уступить Путину место премьера “самым наглым и бесцеремонным образом”, – напоминает журнал Итоги. Тем не менее “питерские чекисты” выдвинули именно его на место Михаила Касьянова, мотивируя свое предложение тем, что Степашин “абсолютно предан главе государства, придерживается вполне либеральных взглядов по части экономики, сам из Санкт-Петербурга”.
Сейчас Сергей Вадимович, по сведениям журнала, “вполне серьезно готовится занять кабинет министров”, и уже дал понять, что у него есть свой взгляд на экономические преобразования. Не исключено к тому же, что теперь он рассчитывает “поквитаться с Александром Волошиным и остатками старой кремлевской “семьи” за те унижения, которые ему приходилось сносить в прошлое премьерство”.
Однако, как считают Итоги, маловероятно, чтобы новому премьеру выдали кадровый “карт-бланш”. “Премьер должен быть готов взять на себя ответственность за провалы и неудачи. Но не имеет права на самостоятельную игру. Он лишь должен исполнять указания, которые будут поступать со Старой площади, а возможно, и непосредственно из Белого дома”.
Между тем из окружения Александра Волошина, сообщают Итоги, просочились слухи о планах Сергея Иванова занять должность вице-премьера, “первого и единственного, который и будет фактически управлять кабинетом”. А на освободившееся место в Совете безопасности эти же источники прочат Евгения Примакова, “давно изнывающего от тоски на посту главы думской фракции ОВР”.
Может создаться впечатление, пишет журнал, что, передвигая чиновников с места на место, “словно фишки в детской игре”, президент подбирает команду, способную эффективно реализовывать его планы. Проблема, однако, состоит в том, как считают Итоги, что никакого четкого плана у президента нет. “Кризис идей, о котором осенью вслух говорили кремлевские чиновники и близкие к Кремлю политконсультанты, вовсе не завершился”. Так и не удалось решить, за что браться: за административную реформу (“создание компактного и эффективного правительства с меньшим числом ведомств, руководители которых будут наделены большими полномочиями”) или же за назревшие преобразования в социальной сфере (“реформу здравоохранения, образования, пенсионной системы”). А если браться, то насколько решительно действовать.
Президент, между тем, все еще не торопится проявить политическую волю и никак не решится сформулировать подчиненных четкие установки. “И потому, – считают Итоги, смена правительства, когда и если президент на нее решится, будет обусловлена не столько стратегическими целями обустройства страны и реформирования государственной управленческой машины, сколько тактическими задачами окружающих президента кланов”. И только потом под получившуюся структуру попытаются в очередной раз подвести соответствующую теоретическую базу.
Похоже, что ни “равноудаление олигархов”, ни смена персонажей на самом верху российского политического Олимпа ничего радикальным образом не меняет в раз и на всегда установленной российской политической традиции.
