После трагических событий в Москве российские власти предприняли ряд жестких шагов не только во внутренней, но и во внешней политике. Насколько целесообразны были некоторые из них, пока судить сложно. Первой мишенью стала Дания. За Данией последовали Турция и Катар.
28 октября, когда в России был объявлен национальный траур по жертвам теракта, в Дании открылся Всемирный чеченский конгресс. В Копенгагене поговорить о судьбе самопровозглашенной Ичкерии собрались эмиссары террористов. Во всяком случае, в Кремле их назвали именно так. И неважно, что власти Дании объясняли возмущенным российским политикам, что они юридически не вправе запрещать проведение частного мероприятия (для этого им следовало бы, не много не мало, дописать пару пунктов в свою Конституцию), – Москва все же выступила с резким протестом. Вплоть до того, что президент Путин отменил свой визит в Данию на саммит Россия-ЕС. Теперь он пройдет не в Копенгагене, а в Брюсселе.
Совпадение дат наводит на мысль, что теракт в Москве был приурочен к чеченскому конгрессу. Возможно, он должен был выступать неким “информационным сопровождением” для европейского мероприятия. Неизвестно, на что в конечном счете рассчитывали террористы в Москве, равно как непонятно, на что надеялись рискнувшие официально объявиться в Копенгагене люди, уже более года числившиеся в международном розыске по запросу российского Интерпола. Оказавшиеся в щекотливой ситуации власти Дании приняли единственное оправдывающее их в глазах мировой общественности решение: они задержали наиболее одиозного участника конгресса, одного из лидеров боевиков Ахмеда Закаева. Впрочем, главный вопрос – будет ли он выдан России, пока остается открытым.
В Копенгагене дело Закаева приняло настолько серьезный оборот, что в стенах парламента прозвучало сакраментальное “правительственный кризис”. Андерс Фог Расмуссен, вице-премьер Дании: “Если мы выдаем Закаева, правительство обвинят в том, что оно поддалось давлению со стороны России. В противном случае в вину Дании будет поставлено то, что она не поддерживает усилия мирового сообщества в борьбе с террористами” (ТВС).
Закаев ближайшие две недели проведет в датской тюрьме, за это время Генпрокуратура России должна предоставить датскому Минюсту дополнительную информацию, доказывающую вину задержанного.
Впрочем, посол Дании в Москве Ларс Виссинг в эфире “Эха Москвы” уже заявил, что выдача Закаева России невозможна. Причина, по его словам, в том, что между странами нет соглашения об экстрадиции. Заявление датского дипломата сразу прокомментировали российские парламентарии. Вот что по этому поводу заявили главы комитетов по международным отношениям верхней и нижней палат парламента.
Дмитрий Рогозин, председатель комитета ГД по международным делам: “Это не довод со стороны датского МИДа, что, мол, в России, так сказать, не отменена смертная казнь. У нас мораторий на применение смертной казни. И в этой связи правительство России может дать определенные обязательства, связанные с тем, что наказание не будет преследовать цель: как бы физическую смерть виновного террориста. И такого рода поручения – порученческие, так сказать, гарантии – обычно даются в такого рода особых случаях” (РТР).
Михаил Маргелов, председатель комитета Совета Федерации по международным делам: “Датские власти держат экзамен, насколько борьба с международным терроризмом является только делом России и США, или она является делом всего цивилизованного человечества, и, в частности, стран Евросоюза” (РТР).
В Москве проведение конгресса и намеки на то, что выдача Закаева может и не состояться, расценили как предоставление политической платформы террористам. Просьбы и предупреждения сменила нота российского МИДа. Скандал набирал обороты столь стремительно, что возникла реальная угроза – политикой дело не закончится, конфликт может перейти в экономическую плоскость.
Между прочим, в Думе, предвосхищая события, некоторые особо рьяные депутаты сразу заговорили о возможности бойкота датских товаров. А сегодня эту идею поддержал глава Союза промышленников и предпринимателей Аркадий Вольский. “Сокращение импорта из Дании, – сказал он в эфире “Эха Москвы”, – никак не отразится на российской экономике, мы моментально можем переориентироваться на других поставщиков”. По его словам, это может стать ответом России на “неприкрытую поддержку Данией террористов всех мастей”. В провинции эти слова восприняли буквально. Так, в екатеринбургских барах, по сообщению того же “Эха”, уже перестали продавать датское пиво, чипсы и жвачку.
Дипломатический марш-бросок российского МИДа не ограничился только Данией. Москва потребовала закрыть представительства непризнанной Ичкерии (чеченских террористов) за рубежом. По некоторым данным, до последнего времени эти представительства были приблизительно в 17 странах. В первые после теракта дни было закрыто представительство в Азербайджане, готовы это сделать власти Эстонии и Литвы. В Грузии, по привычке все отрицая, тем не менее тоже указали на дверь некоей дипломатической миссии, которую российская сторона попросту назвала “представителями боевиков”. Вот как теперь выглядит, по словам журналистов, заброшенный тбилисский офис бывшего представительства Ичкерии – “кругом разбросаны агитлистовки, в одной из них угроза террористов уже в адрес некогда гостеприимной Грузии. Цитата – “Если спецслужбы Грузии попытаются применить против нас силу или арестовать нас, то мы взорвем себя и других” (ОРТ).
Отдельным пунктом в списке стран, в той или иной степени приютивших чеченских сепаратистов, стоит Турция, в которой, по данным российских спецслужб, расположено более десятка разных чеченских организаций, которые турецким властям в Кремле настоятельно посоветовали скорее прикрыть.
Куртулуш Ташкент, посол Турции в РФ: “Я не сотрудник спецслужб и я не могу знать какая организация и какой фонд чем занимаются, но если на самом деле существуют фонды и организации, которые поддерживают чеченских сепаратистов, сотрудничают с ними, то эти организации будут обязательно закрыты, потому что Турция абсолютно не заинтересована в том, чтобы в России существовали такие проблемы с терроризмом” (РТР).
Теперь о Катаре. Там уже несколько последних лет скрывается бывший президент Ичкерии Зелимхан Яндарбиев. Ожидается, что уже в начале следующей недели Россия обратится к властям этой страны с требованием его выдать. Правда, перспектива его выдачи представляется весьма туманной. Соглашения об экстрадиции с Катаром у России нет. Яндарбиев открыто живет в центре столицы, и, по некоторым данным, наладил неплохие отношения с правительством этого государства, которое хотя никогда и не давало повода дискредитировать себя в глазах мировой общественности, но к боевикам всегда относилось с явной симпатией. Об экстрадиции ничего не знают и дипломаты. Так, посол России в Катаре Виктор Кудрявцев в частной беседе с журналистами сказал, что у него вообще нет информации, что Яндарбиев находится в этой стране. Между тем, особняк бывшего президента Ичкерии находится всего в нескольких минутах езды от посольства, в котором официального требования об аресте и экстрадиции Яндарбиева еще не получили.
По словам корреспондента ТВС, встретившегося на днях с экс-президентом Ичкерии, сам Яндарбиев утверждает, что не участвовал в подготовке захвата заложников. Подтвердив, что он два раза говорил по телефону с Бараевым, бывший чеченский лидер подчеркнул, что это он делал не для того, чтобы координировать ход операции, а для того, чтобы убедить террористов не убивать заложников. Заметим, что, по словам Яндарбиева, о подготовке операции не знал ни он, ни Аслан Масхадов.
Последнее время СМИ все чаще стали говорить о том, что несмотря на признания самих террористов в том, кому они подчинялись, наблюдаются попытки спасти Масхадова как политическую фигуру. Все происходящее напоминает операцию прикрытия. В опубликованном на сайте Кавказ-Центра обращении ответственность за теракт берет на себя Шамиль Басаев, а заодно как бы просит Масхадова об отставке. Российская сторона резко отреагировала на эту информацию. По словам помощника президента Сергея Ястржембского, заявление Басаева – “не что иное как попытка выгородить лидера сепаратистов Аслана Масхадова и спасти его для дальнейших политических игр”. Он подчеркнул, что “Басаев может заявлять все, что угодно, снимать с себя или брать любые полномочия. Это не изменит очевидного: Масхадов потерял даже видимость легитимности, которую ему по инерции приписывали некоторые силы на Западе” (ТВС). Возможно, для того чтобы сохранить его в качестве фигуры, с которой еще можно вести переговоры. Хотя в своих последних заявлениях российское руководство недвусмысленно дало понять, что вообще ни с кем не собирается разговаривать о будущем Чечни.
Именно к такому выводу пришло правительство, оправившись после теракта. Слова о том, что после захвата заложников в мятежной республике не последует никаких карательных операций, сменились жесткими заявлениями о масштабных “зачистках”.
Сергей Иванов, министр обороны: “В последние дни мы получаем все больше информации о том, что на территории Чечни, хотя и не только там, осуществляется подготовка к совершению новых терактов. В некоторых населенных пунктах идет вербовка наемников, в том числе самоубийц. Войска и силы всех силовых структур, которые расквартированы в Чечне, станут осуществлять масштабные и жесткие, но в то же время адресные операции по предотвращению и срыву таких угроз” (РТР).
Получается замкнутый круг. С одной стороны, в республике для того, чтобы провести референдум, избрать правительство и утвердить Конституцию необходимо восстановить мир, с другой – устанавливая этот мир, федеральные силы все больше и дальше погружают Чечню в войну. Слова о восстановлении чеченской экономики почему-то все чаще исходят из уст представителей оперативного штаба, которые, судя по всему, собираются ее восстанавливать в рамках общей контр-террористической операции. Как заявил директор федеральной службы безопасности Николай Патрушев, решение проблемы терроризма на территории Чечни во многом зависит от восстановления экономики республики. “Хроническая безработица, а также криминализация экономических отношений, способствует пополнению рядов бандформирований” (РТР).
Тем временем, военные рапортуют о первых результатах спецоперации. В Грозном ужесточены меры безопасности, закрыты все автотрассы, связывающие столицу с районами республики, передвижение автомобилей практически запрещено. Отряды спецназа взяли под усиленный контроль все рынки и общественные места города, все службы МВД работают в усиленном режиме. По данным на 4 ноября, за два дня операции, двадцать пять боевиков убито, 166 единиц оружия и 4 кг взрывчатки изъято из бандитских тайников, уничтожено 13 подпольных мини-заводов по переработке нефти. В Москве выделяют дополнительные средства на борьбу с терроризмом – еще 3 млрд. рублей.
Любопытная деталь. В Европе, в целом вроде бы с пониманием относящейся к решительным действиям России в борьбе с терроризмом, нет-нет да звучат протесты против возможного в свете последних событий геноцида чеченского народа. Сегодня стало известно об инициативе членов норвежского комитета поддержки Чечни, которые направили в полицию Осло заявление с требованием привлечь президента России Владимира Путина к уголовной ответственности за нарушения прав человека в республике. Свое заявление возмущенные норвежцы подкрепили убедительными свидетельскими показаниями. По утверждению заявителей, российские военные пленных чеченцев пытают электрошоком, избивают прикладами и держат в земляных ямах, наполненных водой, до тех пор пока их не выкупят родственники. Правда, глава норвежского МИДа Карст Клепсвик сразу уточнил, что “в ходе предстоящего визита российский президент будет пользоваться полным иммунитетом и рассуждения о суде над ним являются совершенно неактуальной постановкой вопроса” (“Эхо Москвы”).
Сейчас в контексте Чечни вообще любые заявления выглядят неактуально. Скорее, их делают больше для проформы. Например, российские правозащитники выступили с полной горечи обличительной петицией. Они не только возложили всю ответственность за погибших во время теракта людей на российское правительство, но и призвали общественность провести независимое расследование “драмы Норд-Оста” и заодно, наконец, перейти от слов к делу, а точнее, от дела к словам – то есть начать мирные переговоры с представителями сепаратистов. Непонятно, зачем для подобных шагов правозащитникам понадобилось ждать теракта. Наверное, для разговора о мире им не хватало погибших, чтобы их слова обрели хоть какой-то вес.
Хотя понятно, что именно теперь никакие аргументы, кроме силы, для Кремля, и раньше не расположенного к переговорам, больше не существуют. Чеченцы, захватившие заложников, очевидно добились лишь одного: Россия впредь не станет с опаской оглядываться на Европу, применяя в республике военную силу. Теперь федеральные войска сражаются с официально признанными террористами, и пока не будут уничтожены все – война не прекратится.
