Установившиеся недавно дружественные отношения между Россией и США уже вошли в полосу испытаний на прочность, причем в качестве испытуемого сегодня выступает Россия. Ритуальные менуэты, исполненные президентами двух стран во время визита Путина в США, заверения в нежной дружбе и сеансы физиогномики (Д. Буш: “Сейчас у нас другие отношения. Мне достаточно встретиться, посмотреть в глаза, пожать руку” (ОРТ)), сменились с американской стороны категоричными и безапелляционными по отношению к союзнику политическими решениями. 12 декабря Буш официально уведомил лидера сенатского большинства и других руководителей конгресса о принятом им решении о выходе США в одностороннем порядке из Договора по ПРО от 1972 года. Как отметил канал ТВ-6, каждая из сторон вправе выйти из договора по ПРО, уведомив другую как минимум за полгода. С какого момента начнется этот отсчет, пока не ясно. “Одни источники утверждают, что официальное заявление будет сделано не сегодня-завтра, другие переносят его на январь, но в том, что оно все-таки последует, сомнений уже нет” (ТВ-6).
Первым о планах выйти из договора объявил сам Джордж Буш, выступая перед курсантами военного училища в Каролине: “Нападение на наш народ, которое произошло 11 сентября, еще раз доказало необходимость скорейшего создания ограниченной и эффективной системы, которая защитит нас от ядерной атаки” (ТВ-6).
Никаких официальных заявлений Буш так и не сделал, пообещав учесть мнение России. Впрочем, не исключено, что в Кремле решение Белого дома знали заранее. По данным российских источников, эта тема обсуждалась во время визита госсекретаря США Колина Пауэлла в Москву, и, возможно, уже тогда министру иностранных дел Игорю Иванову передали официальное уведомление о выходе из договора. Однако МИД на эту новость пока официально не отреагировал.
Как считает военный обозреватель “Еженедельного журнала” Александр Гольц, России в этой ситуации будет довольно сложно найти достойную линию поведения после выхода американцев из Договора по ПРО: “Позиция американцев заключается в том, что, поскольку Россия и США, в отличие от СССР и США, не угрожают друг другу внезапной ядерной атакой, то и смысла в договоре, который обеспечивает каждой из стран гарантированную возможность уничтожения другой, нет, этот договор не нужен. Это имеет и практическую сторону, поскольку все положения Договора по ПРО мешают США проводить испытания своей будущей, ограниченной, как они утверждают, системы ПРО” (“Эхо Москвы”). По мнению Гольца, с исчезновением Договора по ПРО, Россия лишится своего странного статуса в современном мире: статуса государства, еще способного уничтожить США.
Впрочем, первыми, как это ни удивительно, на защиту договора бросились сами американцы. Объяснений потребовал лидер демократического большинства в сенате Том Бишоу – “нарушение договора по ПРО он считает серьезной угрозой американской безопасности и пощечиной для тех, кто посвятил десятилетия сокращению вооружений” (ТВ-6).
В России решение американского президента политики оценили по-разному. Глава думского комитета по международным делам Дмитрий Рогозин уверен, что в случае выхода США из договора по ПРО у России развязываются руки по отношению к двум другим договорам – СНВ-1 и СНВ-2. “В принципе сейчас, если действительно эта информация подтвердится и действительно американцы начнут процедуру выхода из договора по ПРО, нам остается только одно – и это, собственно говоря, то, к чему мы уже готовились, – не афишируя, планировать, каким образом наши стратегические ядерные силы станут максимально отвечать нашим новым потребностям, возможностям экономическим и географическим. Поэтому я думаю, что мы вполне можем сейчас вернуться к тому, чтобы сохранить в том или ином виде или развить новые качества у наших тяжелых ракет, ракет стратегических, которые теперь могли бы быть оснащены и многоблочными боезарядами, что в принципе было запрещено договором СНВ-2 для ракет наземного базирования” (“Эхо Москвы”).
Выступивший в эфире НТВ заместитель председателя Государственной Думы Владимир Лукин так же отметил, что в целом решение штатов стратегически России не угрожает: “Равновесие страха, или паритет страха, как было, так и будет в ближайшие 15-20 лет, останется без изменений. В этом смысле нам бояться абсолютно нечего. То, что США в течение ближайших 10 или 15 лет, может быть, построят, а может быть, и не построят, ибо технически это совершенно еще не ясно, – противоракетные силы, достаточные для того, чтобы перехватить максимум 20-30 боеголовок, – совершенно не имеет никакого значения для нас, потому что сейчас и Россия и США располагают потенциалом примерно в 6 тысяч боеголовок, обеспеченных средствами доставки” (НТВ).
С другой стороны, и это отметили многие российские политики, то, что США в одностороннем порядке решают такие вопросы, не считаясь с мнением России, даже после тесного и доверительного сотрудничества в ходе антитеррористической операции, является плохим знаком для будущего развития отношений, для будущего уровня доверия и качества этого доверия. В. Лукин: “Посмотрите, что происходит. На территории США 11 сентября случилась ужасная трагедия. Мы предложили свои услуги безоговорочно, мы поддержали США безоговорочно, мы работали, мы делились разными очень чувствительными сведениями по вопросам, связанным с борьбой с терроризмом. Что произошло потом? Как только мы одержали победу, в США победила линия такая: спасибо, но мы в вопросах, которые касаются и нас, и вас, будем действовать так, как мы хотим. Это плохой знак для нас, это плохой знак для нашего руководства и это плохой знак для нашего общественного мнения, которое начало постепенно сдвигаться в сторону большего доверия к США” (НТВ).
Впрочем, у второго вице-спикера Государственной Думы Владимира Жириновского более оптимистичный взгляд на сложившуюся ситуацию. Он считает, что при достаточной доле здорового эгоизма обе стороны смогут полюбовно договориться. “Мы ведь сопротивлялись с СНВ-2 и практически мы не хотели его ратифицировать. Но мы пошли навстречу. Мы ратифицировали, американцы – нет. Поэтому мы в какой-то степени тоже имеем право выйти из этого договора, поскольку американский конгресс не ратифицировал Договор СНВ-2. Теперь мы можем перейти к СНВ-3 и в рамках СНВ-3 отрегулировать все вопросы, связанные с взаимной безопасностью, тем более с учетом новой фазы, коренного изменения отношений в сторону улучшения между Россией и США. Думаю, что мы можем заключить двусторонний договор о взаимной безопасности и о ненападении между Россией и США. И тогда все вопросы будут решены к взаимной пользе и к взаимной безопасности” (“Эхо Москвы”).
Поскольку в свое время, 30 лет назад, на подписании этого договора настаивали прежде всего США, а Советский Союз был довольно равнодушен к этому, считая, что каждая страна имеет право строить свою оборонительную систему как это ей вздумается, а паритет в вопросах противоракетной обороны вынуждал к осмотрительности другие ядерные державы, например, Китай, то, по мнению военного обозревателя “Еженедельного журнала” А. Гольца, выход из договора по ПРО скорее затрагивает другие державы: “Ну, пусть американцы и расхлебывают ту кашу, которую они заварили. Коль скоро к России это имеет только косвенное отношение, стало быть никаким образом изменить наши отношения в рамках антитеррористической операции, изменить сущность российско-американских отношений это не может” (ТВ-6). Более того, как заметил Василий Лата, в 1996-1999 годах начальник штаба ракетных войск, придуманная президентом Бушем новая угроза безопасности США – мировой терроризм – и как следствие для страны создание новой дорогостоящей системы противоракетной обороны, должна более волновать самих американцев, но не в контексте беспокойства за свою жизнь, а беспокойства за собственные карманы. “На мой взгляд, это еще более смешная идея или концепция для того, чтобы одурачить налогоплательщиков в США” (ТВ-6).
Тем не менее средства, которые в ближайшие 10-15 лет будут потрачены Америкой на создание ПРО – и это понятно не только России, но и другим европейским державам, которые весьма скептически отнеслись к категоричному решению Буша – окупятся сторицей. И речь здесь идет не только о создании Национальной системы ПРО. Юрий Давыдов, академик Академии военных наук: “Я думаю, что ПРО будет точно таким же предприятием, точно такой же программой, в которой сосредоточены будут усилия и американского правительства, и американского бизнеса, и американского научного сообщества, которое позволит США технологически уйти вперед и, возможно, оторваться от остального мира” (ТВ-6). Лидер фракции Яблоко Григорий Явлинский: “Это немного лукавая позиция, потому что речь идет о том, что людям трудно объяснить, почему нужно большую часть бюджета страны отдать на теоретическую физику, но если сказать, что нам угрожает какая-то безумная ракета, которая вылетит из Северной Кореи, то он готов с этим согласиться. Но деньги пойдут на теоретическую физику, теоретическую механику, на математику, на самые передовые материалы, на самые передовые технологии, самые передовые вещи, которые начнут внедряться в экономику и в народное хозяйство США” (“Эхо Москвы”).
Официальную позицию России в своем заявлении 13 декабря сформулировал президент Путин. Он подчеркнул, что считает решение Белого дома ошибочным. “Как известно, Россия так же, как и США, в отличие от других ядерных держав, давно располагает эффективной системой преодоления ПРО, поэтому я с полной уверенностью могу сказать, что принятое президентом США решение не создает угрозы национальной безопасности РФ. Вместе с тем наша страна не пошла на настойчиво предлагавшийся США совместный выход из Договора по ПРО и сделала все от нее зависящее, чтобы этот договор сохранить. Продолжаю считать и сегодня, что такая позиция является верной и обоснованной” (РТР).
Так что, пока американские математики на деньги, полученные под ПРОекты, не доказали теорему Ферма, а биологи не клонировали самого Ферма, чтобы сросить у него доказательство, мнение Путина остается единственным, прозвучавшим внятно, хоть и слегка официально. Тем более, что президент России несколько месяцев назад в ответ на первые американские заявления по ПРО особо подчеркнул, что не ядерные ракеты угрожают Америке. 11 сентября история рассудила точно так же.