Вокруг нынешнего начальника Генштаба Вооруженных сил РФ Анатолия Квашнина разгорается новый скандал. Как сообщил интернет-сайт Грани.Ru, Квашнин в ущерб военному ведомству утвердил расходы военного бюджета, связанные со строительством дорог. Замминистра обороны Александр Косован выступил против такого решения. Причем здесь Минобороны РФ и строительство дорог? – вопрошает он. И с таким мнением трудно не согласиться. Согласился и министр Сергей Иванов, отменив резолюцию Квашнина. Между тем ситуация такова, что в Минобороны РФ отсутствует четкий механизм принятия решений и их исполнений. Поэтому по воле того или иного чиновника может произойти, что угодно.
Лидер Союза правых сил Борис Немцов относительно недавно в очередной раз заявил, что нынешнего начальника Генштаба Вооруженных сил РФ Анатолия Квашнина следует отстранить от курирования реформы армии, “чтобы избежать ее полной дискредитации”. Подобные предложения не новы. Имя Квашнина не сходит с уст не только политиков, но и практически всех скандально уволенных из войск генералов. Таким образом, фигура этого военного лидера вырисовывается не в лучшем для него свете.
Основания для критики сегодня руководства армии – весомые. Однако было бы очень просто во всех грехах и ошибках реформирования войск винить одного только Квашнина или возглавляемый им Генштаб. Взять хотя бы пример с принятием закона об Альтернативной гражданской службе (АГС). Вспомним, сколько критики прозвучало после выступления Квашнина с проектом закона об АГС весной этого года на заседании правительства. По-демократичному, с большим шумом и разнополярными предложениями обсуждался документ в обществе и среди политической элиты. А что вышло? В окончательном чтении Закон об АГС президент РФ Владимир Путин подписал практически в том варианте, который предлагал Генштаб. Как будет закон работать, неизвестно. Хотя ясно, что он лишь в далеком приближении соответствует требованиям гражданского общества. И ясно, что не Генштаб виноват в том, что закон об АГС принят именно в той форме, которую предложил Квашнин.
Сейчас создается новый миф о деструктивной роли начальника Генштаба в реформировании армии, в частности, в переводе ее на контрактную основу. Предположительно 21 ноября Квашнин должен был докладывать правительству проект Концепции о поэтапном переходе на комплектование воинских должностей преимущественно военнослужащими, проходящими службу по контракту (сейчас решено, что это сделает Иванов). Данный документ, как известно, должен был быть доработан еще к июню 2002 года и до 1 июля с ним должен был ознакомить Президента РФ лично премьер Михаил Касьянов. Но не доложил. Концепция родилась в недрах Генштаба лишь в середине сентября, когда уже заложенный в ней эксперимент по переводу 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии на контрактную основу начал осуществляться. И опять, заметим, не по указке из Генштаба ВС РФ, а согласно постановлению правительства № 842-р.
Прошло лишь 2 месяца эксперимента, но те мероприятия, которые проводит Генштаб, уже вызвали активную критику его оппонентов. Но почему виноват Генштаб? Скажем, почему эксперимент в 76-й ВДД запустили раньше того, как будет обсуждена Концепция поэтапного перехода на контрактную службу? Почему так долго шла подготовка этого документа? Начали эксперимент, но почему депутаты Госдумы при планировании оборонного бюджета не запланировали в 2002 году денег на его проведение? Почему правительство решило финансировать эксперимент с текущих статей военного бюджета-2002, затруднив условия для выплат денег по другим статьям?
Вопросов много, а ответов нет. Или эти ответы не вписываются в логику здравого смысла. Правительство отдало на откуп Генштаба те проблемы и мероприятия, которые само должно определять и планировать при определении будущего облика профессиональной армии. Не решен вопрос о месте, где должен жить контрактник – в казарме или служебной квартире. Но при чем здесь Генштаб? Вопрос о жилье профессионала в войсках – это вопрос концептуальный, политический и экономический. Не вина, а беда Квашнина, что эту проблему сейчас некому решать кроме него самого. Вот и роются уже котлованы под жилфонд. А Концепция затерялась в правительственных коридорах.
Сегодня в государстве сохраняется ситуация, когда вопрос о формировании основ и принципов военной организации страны не решает ни Совбез, ни Правительство, и ни Администрация Президента, а само военное ведомство. По предложению Сергея Иванова, в этом году в недрах Минобороны вновь сформирована военная инспекция, которая по идеям демократического строительства армии должна находится вне военного ведомства. Если вспомнить историю, то вопрос о месте и роли военной инспекции в контроле над Вооруженными Силами решался не раз. Именно в бытность бывшего начальника Главного управления военного бюджета и финансирования (ГУБиФ) МО РФ Георгия Олейника в ГУБиФе в 1997 году появилась так называемая финансовая инспекция. Если данная контролирующая инспекция была бы объективной, возможно сегодня и не возникло дело о хищении главным финансистом страны боле 60 млн долларов США.
Аналогичные параллели можно провести и по другим инспектирующим органам и управлениям МО РФ. Скажем, служба безопасности полетов МО РФ сейчас министерская, а не межведомственная. Если бы такая служба была в правительственных структурах, может быть, и не произошла бы катастрофа с военным вертолетом Ми-26 в августе этого года, повлекшая гибель более 120 человек.
В войсках сейчас нет общественных и государственных органов, кроме прокурорских, контролирующих деятельность командиров. Минобороны РФ против активной роли в войсках военных профсоюзов, офицерских собраний и т.п. Сегодня в большинстве округов и флотов ВС РФ офицеры и прапорщики получают деньги с месячным опозданием (гражданский персонал с 2-х месячным). И что здесь делать офицерам и их семьям? Не выходить на службу, жаловаться в ООН, или Международный суд в Гааге?
При всей непопулярности роли военного руководства и генералитета среди политиков и части общества, сейчас нельзя не учитывать их доминирующее влияние на правительство и Кремль. Руководство страны доверяет военным руководителям, их предложениям, концепциям и программам. Но вот вопрос, нужно ли это, если Россия пытается строить гражданское общество?