Во вторник в сетевом “Русском журнале” появилась так называемая “служебная записка” советника главы кремлевской администрации Глеба Павловского, озаглавленная “О негативных последствиях “летнего наступления” оппозиционного курсу Президента РФ меньшинства”. Стилистически “записька” – именно как произнес это слово Андрей Черкизов в своей традиционной “Реплике” – выдержана в духе доклада о “заговоре олигархов”, наделавшем столько шума несколько месяцев назад. Однако из нее следует, что на этот раз угроза исходит от самих “спасителей отечества”, чью обеспокоенность выразил тогда глава Совета по национальной безопасности Белковский.
Беседуя с Владимиром Варфоломеевым на “Эхе Москвы”, Глеб Павловский подчеркнул, что документ, который попросили его прокомментировать, – внутренняя записка, которая делалась в рамках его обычной работы советника “по отслеживанию каких-то политических угроз, опасностей, проблем, которые возникают у действующей власти, у президента”. Когда Варфоломеев определил суть записки как “тревогу перед усилением т.н. питерской или чекистской группы в окружении президента”, советник главы администрации поспешил внести коррективы. “Я не считаю, что есть какая-то специально чекистская или специально питерская группа, – пояснил Глеб Олегович. – В администрации есть… разные подходы людей, разные люди, разные взгляды на одни и те же вещи”.
Далее Павловский разъясняет, почему ему так не нравится присвоение “группе” чекистского лейбла: “Президент у нас, я напомню, тоже из чекистов. Поэтому я бы не стал какой-то группе передавать почетный знак”.
Глеб Павловский обозначил консолидацию политиков под эгидой Сечина-Иванова-Пугачева нейтральным словом “группа”. “Что, собственно говоря, позволяет говорить о ней, как о группе? Действия. Не домыслы о том, что они на самом деле думают. Дела до этого в аппарате нет”, – отмечает политолог.
Если верить Глебу Олеговичу, вскоре после обнародования президентского Послания, “группа”, испугавшись “либерально-национального” курса президента, перешла к попыткам его новой интерпретации и развязала идеологическую кампанию в прессе. “Если то, что утверждает пресса практически единогласно, что атака на ЮКОС была инициирована именно этой группой, то перед нами факт использования прокуратуры в политических целях, что вдвойне опасно и полностью расходится с курсом президента, – заявляет политолог. – В регионах ведь происходило то же самое. Начались претензии спецслужб и прокуратуры, милиции к предпринимателям, смысл которых очень простой: “парень, откупись”. Если это превращается в модель, то это прямо противоречит той кампании, которую развернул в противоположном направлении Борис Грызлов – дистанцирования, строгого разделения милиции и коммерции”.
Конечной целью “группы” Павловский считает попытку поставить под контроль популярного президента, чтобы “как за каменной стеной” проводить свою политику и устанавливать свои правила игры в экономической сфере. Причем идейным жупелом пропагандисткой кампании, направленной на реакционных бизнесменов, может стать “построение государственно ориентированного капитализма на базе переработанной и упрощенной для массового потребления православной идеологии”. Агентами же влияния “группы” являются, в частности, “Народная партия” Райкова и силовики разного калибра, которые сегодня достаточным весом не обладают, однако представляют опасность в случае объединения ресурсов.
В роли протагонистов президента выступают, как несложно догадаться, шеф президентской администрации Александр Волошин и его заместитель Владислав Сурков. Владимир Варфоломеев, выслушав дифирамбы в адрес Волошина и Суркова от своего собеседника, задает следующий вопрос: “В свое время Волошин и Сурков точно так же “мочили” холдинг “Медиа-мост”, мочили другого олигарха, Гусинского. В чем различие-то? В чем опасность одной группировки, по сравнению с другой? Не одно ли и то же?”
Разница, если верить Павловскому, в том, что в 90-е годы можно было использовать методы открытой борьбы за власть, сегодня же силовики установили тотальный бюрократический произвол, вынуждая бизнесменов “бегать по коридорам” в надежде что-либо получить. “Силовики очень полезны в своих ведомствах и при исполнении своих обязанностей. Как только силовик выходит в бизнес или завязывает особые отношения с кем-то в бизнесе или политике, он просто портится, извините, эта порча называется коррупцией, он коррумпируется. И коррумпированный силовик – это большое зло”, – резюмирует Глеб Павловский.
Нужно отметить, что поднятый Варфоломеевым вопрос: в чем различие-то между “чекистами” (несмотря на протест Павловского, это определение давно уже используется на правах чуть ли не политологического термина) и “старой гвардией”, – “Эхо” поднимает неоднократно.
2 сентября, накануне интервью с Павловским, в новостных выпусках “Эха” цитировалось сообщение со “сливного” сайта Newsru.com о готовности Хусейна Джабраилова отказаться от участия в выборах президента Чечни. В выпусках со ссылкой на информационное агентство сообщается, что Джабраилов якобы решил снять свою кандидатуру после беседы с главой администрации президента.
В вечернем выпуске “Новостей” “Эха” прозвучали однако комментарии пресс-секретаря Джабраилова Тимура Мурзаева, который сообщил следующее: “Хусейн Джабраилов снял кандидатуру в связи с тем, что он считает, что в нынешних обстоятельствах, которые сложились в Чеченской Республике, он может принести большую пользу, не участвуя в политических баталиях, в избирательной кампании, а направив свои усилия, свои общественные, экономические ресурсы как бизнесмена, как общественного деятеля, на содействие внутричеченскому диалогу, на формирование гражданского общества, развитие экономической свободы как в Чеченской республике, так и в Северо-Кавказском регионе в целом. Никакого давления на Хусейна Джабраилова не было. Я могу официально вас заверить, что никаких ночных, дневных разговоров Джабраилов с представителями любых структур федеральных не вел о снятии своей кандидатуры. Свое решение отказаться от участия в избирательной кампании Хусейн Алиевич Джабраилов принял сам, исходя из своего понимания ситуации, сложившейся в Чеченской республике, без какого-либо давления со стороны федеральных органов власти или иных структур”.
Однако в версии Руслана Хасбулатова, которая также прозвучала в эфире “Эха Москвы”, волошинский след очевиден. “Я уверен, что было это давление. Потому что вчера вечером мы с ним говорили, и я ему обещал поддержку. Я считал, что среди всех кандидатов он – наиболее достойный. И вдруг вот он там принимает решение о снятии, – отмечает Хасбулатов. – Для меня это очень такой тревожный звонок. Это означает, что Чечню хотят превратить вот в этот какой-то военно-полицейский анклав под руководством каких-то ставленников Кремля, причем не самых лучших ставленников. В Кремле тоже не так все однообразно. Там тоже есть разные силы. Я еще не хочу сказать ничего плохого, но это преддверие того, чтобы признать все эти выборы незаконными”.
О том, что решение Хусейна Джабраилова отказаться от участия в выборной гонке было, мягко говоря, неожиданным, заявил и Асланбек Аслаханов, который также баллотируется в президенты Чечни: “Я вчера разговаривал и – железное намерение. Оптимизм, говорит, – и все. Ничего, говорит, меня не остановит. И вдруг вот такое. Потом, откровенно говоря, мне даже обидно за него, потому что, ну, он очень серьезно подготовился. Он все время набирал вес, шел вперед. И у него все больше и больше становилось сторонников. Он больше и больше становился узнаваемым в лицо. И вдруг это решение – не понимаю даже. Наверно, какие-то весомые причины были, что он принял такое решение”.
Нужно отметить, что Волошина в связи с предвыборной коллизией из всех электронных СМИ, помимо “Эха”, упомянуло только “Рен-ТВ”. Ольга Романова информацию от отказе Джабраилова от участия в выборах сопроводила следующей ремаркой: “Злые языки говорят, что об этом его попросил глава администрации российского президента Александр Волошин. Таким образом, Кадыров устранил со своего пути людей из чуждой ему общины – и тейповой, и религиозной. Кадыров и Джабраилов принадлежат разным суфийским орденам – Кадырия и Накшбандия. Именно эти ордена на сегодняшний день – единственные реальные социальные институты в Чечне. Объединяет их только одно – острое неприятие исламских радикалов-вахабитов”.
Однако кульминация в волошинской теме прозвучала на “Эхе” в среду вечером. Андрей Черкизов, комментирующий беседу Варфоломеева с Павловским, сделал следующее резюме: “Павловский считает, что группа полагает своим основным противником “Единую Россию”, но лично у меня складывается впечатление, что разыгрывается сценарий девяносто шестого года. Там был враг один, и звался он Зюганов. Нынче враг тоже один, и зовется “группой”. Стало быть, не хотим чекистов и православных реакционеров, голосуем за Путина. Так вот, все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство. По моему разумению, в отличие от девяносто шестого года, нынешняя угроза насквозь придумана путинскими пиарщиками. Придумана не в том смысле, что ее не существует. Она наличествует. Только создана именно что самими путинскими политтехнологами. Конечно, этой угрозе нужно противостоять. Только совсем не надо рассчитывать, что, победив, Путин будет реализовывать наши демократические, очень светлые чаяния. Это все одна банда! В которой хорошо умеют расписывать и хорошо умеют распределять роли”.
Остается, тем не менее, такой вопрос: зачем вдруг “Эхо” столь рьяно взялось за Волошина? Если вся эта информационная война ведется во имя торжества демократии, то, может, лучше, чтобы все осталось, как есть (со всеми силовиками, оборотнями, олигархами, окученными Кремлем церковниками)? А вдруг при нарушении этой системы зыбкого равновесия журналистам больше не удается доносить до аудитории неангажированную позицию?
