Кто спасет от террористов?

0:00
0

“Что делать?” и “Кто виноват?” – традиционные российские вопросы в последнее время обрели для российского общества небывалую актуальность. Растерянность первых дней после трагедии в Беслане сменяется многочисленными попытками политиков и наблюдателей найти – в меру разумения каждого – единственно верный ответ.

Впрочем, ответ на второй вопрос у граждан, похоже, возник спонтанно. Журнал Профиль опубликовал данные опроса “Левада-центра” от 7-8 сентября. На вопрос “Должны ли руководители спецслужб нести ответственность за то, что террористы беспрепятственно захватывают заложников?” утвердительно ответили 84% респондентов. Эту точку зрения разделяет большинство СМИ.

“Спецслужбы ничего не смогли сделать с террористами, – пишет журнал Новое время. – События последних недель были чудовищны, но хуже всего было зрелище бессилия силовиков в Беслане. Вранье, хаос, неразбериха, в итоге бойня”. По мнению журнала, два года назад, во время трагедии “Норд-Оста”, поведение силовиков было “куда более достойным”: “Спецслужбы делали свое дело – под огнем критики со стороны общества. Кажется, это пошло им на пользу. Жертв было много, но такого позора не было”. Тем не менее, замечает журнал, силовики на критику “очень обиделись”. И, соответственно, сделали свои выводы.

Как утверждает еженедельник Московские новости со ссылкой на неназванных “офицеров ФСБ”, отсутствие в Беслане “генералов с большими звездами” есть прямое следствие “Норд-оста”: “Никому не хотелось брать на себя ответственность за спецоперацию, которая при потере даже одного ребенка будет провалом”.

Тем более, что была прямая возможность этой ответственности избежать: все заинтересованные лица немедленно вспомнили, что по оперативно-тактическому плану проведения операций “Набат” (так на языке военной бюрократии называется то, что происходило в Северной Осетии) руководство штабом принимает на себя глава местного управления ФСБ. Именно он, глава УФСБ по Северной Осетии Валерий Андреев вместе с главой североосетинского МВД Казбеком Дзантиевым, и были в итоге отправлены в отставку.

Сыграли свою роль, подчеркивает пресса, и митинги в Северной Осетии. Отставкой местных силовиков жителей республики удалось, как пишет издание Газета, “удержать жителей республики от еще более массовых демонстраций протеста против коррупции и терроризма: в их представлении эти два понятия неразделимы”.

10 сентября, на заседании парламента Северной Осетии, сообщает Газета, Дзантиев попытался оправдаться. “Я, если даже по два милиционера на каждую школу и детский сад поставлю, все участки оголю, – жаловался он. – А на постах у нас предателей нет, есть только взяточники. Я их под суд отдаю, а они там по 15 тысяч долларов заплатят и снова на пост возвращаются”.

На это один из североосетинских парламентариев ему возразил в том же ключе: “Ты их выгоняешь потому, что от взятки тебе ничего не достается. А то мы не знаем: мимо вас и ящик огурцов бесплатно не провезешь. Уж это вы не проглядите. А машину, набитую боевиками, не заметили”.

После подобного диалога разговоры о том, что террористы использовали для подъезда к школе в центре Беслана “заброшенные дороги” жителями республики, понятное дело, восприняты не были.

На следующий день, 11 сентября, продолжает Газета, на очередном митинге во Владикавказе Дзантиеву был поставлен ультиматум: в трехдневный срок назвать всех, кто виноват в том, что бандиты проникли в республику. В тот же день ситуация в срочном порядке была разрешена с помощью Москвы: Дзантиева отправили в отставку.

Что касается коррупции в рядах ФСБ, здесь ситуацию, по просьбе еженедельника Московские новости, прояснил анонимный полковник “из так называемого действующего резерва”.

По утверждению этого источника, всякая реформа российских спецслужб бессмысленна: никакие структурные изменения уже не в состоянии улучшить качество их работы. Любой новый сотрудник, по словам собеседника МН, освоившись на работе, “начинает искать источник доходов”. И, как правило, находит – “людей или нарушающих закон, или просто не желающих портить отношения с силовым ведомством. Так завязывается “сотрудничество”, которым, к сожалению, пронизана вся структура ФСБ”.

Более того, нередко “перековка” сотрудников происходит под влиянием их непосредственного начальства: “Из своих оперативных источников они рано или поздно узнают о сферах коммерческих интересов непосредственных руководителей. Армейский принцип “делай, как я” срабатывает безотказно”.

Как утверждает собеседник Московских новостей, работники управлений ФСБ в регионах – особенно в южных – подвержены коррупции еще в большей степени, чем их коллеги на федеральной уровне. И речь, естественно, идет не о “ящике с огурцами”. В такой ситуации о борьбе с криминалом говорить не приходится: “вся агентурная и разведывательная работа там подчинена обслуживанию интересов коррумпированного местного руководства, крупного бизнеса, преступных сообществ”.

Лидеры чеченских боевиков, утверждает “полковник из резерва”, до сих пор не обезврежены именно по этой причине: основные финансовые потоки, питающие деятельность террористов, идут вовсе не из-за рубежа, а из России, и, в частности, из Москвы.

Как сообщил источник МН, на Лубянке давно известны структуры, в которых боевики делают деньги – например, фирмы по продаже иномарок. “Но как только ФСБ начинает ими заниматься вплотную, тут же в дело встревают прокуратура, таможенники, МВД, свои же братья-фээсбэшники из смежных подразделений. Все дают понять, что люди, которыми заинтересовались в ФСБ – их люди…” Таким образом, фактически финансирование террористов осуществляется при поддержке правоохранительных органов, которые с этими же террористами пытаются сражаться.

Неудивительно, замечают Московские новости, что в реформируемом ныне ФСБ уже два месяца не удается подобрать человека на должность начальника Службы по борьбе с терроризмом.

О том, как сделать спецслужбы более эффективными в борьбе с терроризмом, в журнале Коммерсант-Власть рассуждает Георгий Энгельгардт, независимый эксперт по радикальному исламизму.

По мнению Энгельгардта, сегодня Россия имеет дело далеко не с тем чеченским сепаратизмом, с которым столкнулась в начале 90-х годов: “Перед нами сейчас стоит именно радикальный исламизм, или ваххабизм. Влияние этой идеологии быстро и эффективно ширится в России при активной финансовой и организационной поддержке извне”.

Ваххабиты – независимо от национальности (среди них есть представители всех северокавказских национальностей) – действуют одинаково фанатично. Ведь помимо материальных благ их руководители предлагают им “идею и жизненную перспективу”. Даже примитивный разбой преподносится как форма джихада против неверных.

Как утверждает Энгельгардт, целью акции в Беслане была демонстрация реальной силы исламских радикалов: “Ваххабиты хотели показать осетинам, как одной из наиболее промосковских общин Кавказа, да и всем жителям региона, что реальной силой там являются они, унизить Кремль и дискредитировать результаты пятилетней “второй Чечни”. Что и было достигнуто.

Справиться с “борцами за идею” крайне трудно, отмечает эксперт Коммерсанта-Власти, и традиционные методы здесь вряд ли помогут. Даже агентурная работа – по общему признанию, не самое сильное место сегодняшних российских спецслужб – не дает нужного эффекта: “Идя на сотрудничество с “органами”, многие ваххабиты фактически выступают в качестве “двойных агентов” – они заваливают оперативников “горами доносов”, забывая в то же время сообщить о времени и месте проведения серьезных акций.

Еще менее эффективны попытки “взять террористов под контроль и управлять ими”, заявил Коммерсанту-Власти полковник ГРУ в запасе Сергей Шиловский: “Просчитывается лишь тактический выигрыш, а что из этого выйдет потом – не прогнозируется, и это приводит к проблемам”.

В качестве примера Шиловский вспомнил Джохара Дудаева, которого “на каком-то этапе решили использовать для ликвидации коммунистической власти в Чечне”. Опасный эксперимент начался, с точки зрения его организаторов, вполне успешно. Однако затем “подконтрольный объект” неизбежно обрел излишнюю самостоятельность: отправившись в свободное плавание, он постепенно “обрастает жизненными обстоятельствами, встречами, контактами, попадает в поле влияния других группировок, начинает вести свою игру”… Что было дальше, помнят все.

По признанию Шиловского, попадал в поле действия спецслужб и разыскиваемый ныне по обвинению в организации последних терактов Шамиль Басаев. Правда, как утверждает собеседник Власти, это было давно, в середине 90-х годов, во время известных событий в Абхазии.

Кроме того, Шиловский счел необходимым уточнить, что не имеет сведений о том, что сегодняшний международный преступник Басаев был завербован и, “как говорится, расписывался в ведомости”.

Во всяком случае, с точки зрения Георгия Энгельгарда, значительно полезнее и намного безопаснее могли бы оказаться не живые агенты, надежность которых кажется оперативным работникам спецслужб все более сомнительной, а так называемые специальные технические средства – “жучки”, скрытые камеры и т.д. Как утверждает эксперт, террористы более всего опасаются именно этих средств, поскольку они “объективны и их нельзя подкупить”.

Если же руководство спецслужб сделает выбор в пользу увеличения агентурной сети – “что активно лоббируется сейчас” – то мера эта, помимо своей уже упомянутой неэффективности, спровоцирует новый вал обвинений в коррупции, утверждает Георгий Энгельгардт, поскольку “средства на агентуру являются непрозрачными”.

Что же касается укрепления границ, к которому призывал недавно президент Путин, эксперт Коммерсанта-Власти не считает эту меру действенной, поскольку, как удалось установить, большинство террористов – граждане России: “Главное значение для ваххабизма имеют идеи и деньги. И то, и другое свободно распространяется поверх границ, что позволяет рекрутировать бойцов на месте – достаточно обеспечить пропаганду и финансирование”. И оружие у террористов, как известно, российского производства – “зачем им ехать в Тулу со своим самоваром?”

“Секретные циркуляры о возможности захвата школ террористами приходили в ФСБ РФ еще два с половиной года назад, – сообщил Новой газете – также на условиях анонимности некий “аналитик ФСБ”. – Само собой, это была всего лишь оперативная информация, никакой конкретики, но о том, что такая возможность существует, было известно”.

Между тем, продолжает источник, второй департамент ФСБ, “мозг борьбы с террором”, сегодня укомплектован примерно на 60 процентов, реально работает из них половина.

Более того, при первой возможности сотрудники увольняются: “После терактов всех ориентируют на более активную работу в Чечне. За шестимесячную командировку людям платят эквивалент 2 тысячи долларов. Все знают, что в случае чего за потерю кормильца семье дадут 10 тысяч рублей”.

Кроме того, заявил источник Новой газеты, “когда нам говорят о недостаточной самостоятельности в принятии решений – а такое заявление сделал президент – получается некоторая нестыковка”. По его словам, руководство ФСБ “не может сделать и шага без администрации президента РФ”, и такая ситуация существует уже давно. “Нас долгой время приучали к мысли, что все конкретные решения спускаются по вертикали от конкретных заместителей руководителя президентской администрации” (Игоря Сечина и Виктора Иванова, поясняет газета). Они же, в свою очередь, отнюдь “не импровизируют, а транслируют мысли первого лица”. Таким образом, в ФСБ утверждают, что фактически подчиняются лично президенту: “В этой ситуации об оперативности и инициативе говорить не приходится”.

От подобной структуры трудно требовать гибкого подхода к ситуации.

Как заметил уже упоминавшийся сегодня Сергей Шиловский в журнале Коммерсант-Власть, “чтобы играть в такие игры, надо иметь устойчивую, отлаженную систему”. Российские же спеслужбы все еще “на переходном этапе: “У нас не работает система, где лейтенант с полуслова понимает полковника”. Как это было в СССР: “Достаточно было пригласить полковника и сказать: тут Троцкий лишнее позволяет, видимо, пора заканчивать с этим”. С этого момента проблему можно было считать решенной: “Офицер понял с полуслова, запустил свою агентуру – и все решилось”. Сегодня такие методы невозможны, контатирует Шиловский: “Ни лейтенант, ни полковник с полуслова, ни даже по письменному приказу не может ничего сделать. Нет инициативы, все боятся ответственности”.

Есть и другие причины неэффективности – о них упомянул анонимный “аналитик ФСБ” Новой газете.

По его утверждению, профессионалов в ФСБ почти не осталось еще и потому, что “их мнение в этой системе отношений зачастую никого не интересовало”. Работать же остался “удобный, но малоэффективный народ”.

Далее собеседник Новой газеты обращается непосредственно к тем, кто сегодня принимает решения: “Думаю, что президенту на его высоком уровне нужно наконец определиться, кто ему нужен: профессионалы, которые не потерпят примитивных политических маневров и придворных импотентов, не способных принимать решения, или во всем послушные царедворцы, с которыми страна будет жить от теракта к теракту”.

Еще один совет Владимиру Путину на ту же тему дает Александр Хинштейн в Московском комсомольце.

“На месте президента я сделал бы одну простую вещь, – пишет Хинштейн, – обратился с призывом к бывшим сотрудникам КГБ. “Товарищи, – сказал бы я, – Отечество в опасности. Стране нужны сегодня ваши опыт и знания. Вы последний резерв командования. Вставайте, кто еще остался. А зарплату – что ж – подымем мы зарплату”.

Хинштейн уверен, что “люди пойдут”: “Пойдут даже те, кто нормально сегодня устроен и получает хорошие деньги. Пойдут, потому что большинство из них все равно, даже после увольнения не перестали ощущать свою причастность к делу, которому служили, и внутри продолжают считать себя по-прежнему чекистами”.

Тем более, что в КГБ, как пишет Хинштейн, “не брали с улицы, и те, кто шел туда служить, проходили строжайший отбор, спецпроверку”. А в центральный аппарат и вовсе попадали “лучшие из луших – а иначе КГБ не гремел бы по всему миру!”.

Что же касается сегодняшней коммерческой деятельности вчерашних чекистов (о коррупции Хинштейн не упоминает), это, с точки зрения автора, дело вынужденное: “Реформа за реформой, разгон за разгоном – все делалось для того, чтобы уничтожить систему. А дома – жена, дети, старые родители, их надо кормить, зарплата нищенская, издевательская, а рядом – на воле – поднимаются банки и частные фирмы, где их опыт и знания готовы рвать с руками…”. Неестественно было бы осуждать людей за их стремление к нормальной жизни: “Контрразведчики – не монахи-отшельники с веригами на теле, ищущие радость в телесных муках”.

И вообще, замечает обозреватель МК, уничтожение спецслужб – “чисто российская забава, ни в одной другой стране не умеют так изощренно издеваться над собственной безопасностью”. Даже в Восточной Европе – кроме разве что Восточной Германии и Прибалтики – “после минутного помешательства у властей хватило ума сохранить основной костяк спецслужб”.

Очевидно, с точки зрения Александра Хинштейна, что самый простой выход для Путина – отставка “Патрушева и других силовиков” – только со стороны может показаться эффектным: “А что дальше? Станет ли от этого ФСБ работать лучше? Появятся ли новые силы? Вызовет ли это у людей подъем и воодушевление?” Вопросы риторические, ответы очевидны.

К тому же, где гарантия, что новый директор ФСБ будет лучше прежнего?”. “Обычно каждый новый начальник хуже предыдущего”, – замечает Александр Хинштейн (кто был предшественником Патрушева на посту директора ФСБ, можно не напоминать).

Да еще пока новичок войдет в курс дела, пока обвыкнется в новой должности, пройдет не менее года: “Вот уж истинное раздолье для террористов…”

Вывод напрашивается: проблема борьбы с терроризмом, как и проблема неэффективности российских спецслужб путем структурных изменений в этих службах, а тем более – кадровых перестановок, явно не решаются.

Другое дело, что руководители силовых структур в цивилизованных странах после теракта с таким количеством погибших, тем более – детей, подают в отставку… Но в России, как обычно, свой взгляд на вещи.

Что же касается граждан, они, похоже, все еще пребывают в растерянности – и во всяком случае, в своем отношении к спецслужбам до конца не определились.

В уже упомянутом опросе “Левада-Центра” (его данные прокомментировали многие СМИ) на вопрос о том, следует ли правоохранительных органам для решения проблемы терроризма предоставить возможно более широкие полномочия, в чем-то ограничивающие права населения утвердительно ответили 46% опрошенных. Почти половина! Но еще 45% были категорически против такой меры.

Известный политолог Сергей Марков так пояснил этот двойственный результат газете Коммерсант: “Противоречия как такового нет: граждане дают крайне отрицательную оценку прошлым действиям спецслужб, но верят, что еще не все потеряно”.

Как считает Марков, народ требует “не очередных реформ в правоохранительных органах, а усиления борьбы с коррупцией. Этим новым некоррумпированным органам население готово доверять”.

А что ему, населению, еще остается?

Подпишись на новости этой тематики!

Подписка на выпуск позволит непрерывно быть в курсе публикаций СМИ по интересующим вас вопросам. Это дает полный контроль над ситуацией. Будь на шаг впереди конкурентов.

ПОДЕЛИТЬСЯ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ