На прошлой неделе наконец-то началась официальная избирательная кампания. И началась, как водится, со скандала.
Как известно, 12 февраля телеканал “Россия” показал прямую трансляцию встречи Владимира Путина со своими доверенными лицами. На этой встрече президент, недавно отказавшийся от полагавшегося ему бесплатного предвыборного эфира, подробно отчитался перед всей страной о четырех годах своей работы, а затем поделился планами на будущее. После чего его соперники заговорили о нарушении закона о выборах и незаконной агитации.
Ирина Хакамада и Николай Харитонов немедленно подали жалобы в ЦИК с требованием предоставить им по полчаса бесплатного эфира для “выравнивания возможностей” с кандидатом № 1. Их примеру, по слухам, готовы последовать и другие кандидаты.
Как сообщила газета Время новостей, председатель ЦИК Александр Вешняков комментируя ситуацию, умудрился в течение одного дня высказать две диаметрально противоположные точки зрения.
Вначале Вешняков на всякий случай заявил журналистам, что не видел этой трансляции и поэтому не намерен ее обсуждать. Но затем, на заседании избиркома Татарстана, он все же пообещал разобраться в ситуации и дать ей оценку. Более того, Вешняков даже позволил себе заметить, что, на его взгляд, в ситуации освещения встречи Путина с доверенными лицами “все же были элементы перебора со стороны центральных каналов”.
Кандидаты-соперники готовы – если их требования не будут удовлетворены – обратиться с соответствующим иском в суд.
Впрочем, как считает Время новостей, вряд ли эта история закончится показательным наказанием виновных. Осенью прошлого года, напоминает газета, перед выборами мэра Санкт-Петербурга была похожая ситуация, когда центральные телеканалы продемонстрировали сюжет о встрече Путина с Валентиной Матвиенко. Состоявшийся суд вполне удовлетворился объяснениями руководства каналов относительно их обязанности освещать работу действующего президента.
Известный политолог Андрей Пионтковский в Независимой газете назвал заявление Александра Вешнякова “бунтом на коленях”.
А пресс-служба 2-го канала оперативно разъяснила корреспонденту издания Газета, что “на момент выхода в эфир выпуска “Вестей” отчет президента РФ о проделанной за 4 года работе был главным событием в стране и в мире”. Именно поэтому “канал принял решение показать его вместо новостей”.
Новая газета подсчитала стоимость этой трансляции, исходя из официальных расценок ВГТРК – от 90 до 166 тысяч рублей за 30 секунд агитации, в зависимости от рейтинга программ. Путин выступал полчаса в прямом эфире, стоимость этого сюжета составляет, пишет газета, от 5,2 млн до 9,6 млн рублей.
Газета Ведомости приводит мнению юристов, специализирующихся на медийном праве: если сюжет в “Вестях” будет признан предвыборной агитацией, он должен был оплачен из средств избирательного фонда кандидата. Другой вариант – если это бесплатная агитация, она должна быть показана в рамках эфира, определенного жеребьевкой – в которой Путин не участвовал. Иначе это может быть квалифицировано как злоупотребление служебным положением. Если же второй канал просто информировал избирателей о предвыборных мероприятиях кандидата Путина, ему и в самом деле придется в тех же объемах предоставить эфир другим кандидатам и к тому же, не исключено, заплатить крупный денежный штраф.
Между тем журнал Власть обратился к политикам, политологам, бизнесменам и просто известным людям с просьбой прокомментировать отказ президента от участия в теледебатах с соперниками. Как и следовало ожидать, мнения разделились.
Одни участники опроса, как Игорь Коган, председатель правления Оргрэсбанка, сочли, что президент поступил “как минимум благородно”, отказавшись от борьбы с заведомо слабыми противниками.
Другие – например, первый зампред совета директоров “Альфа-банка” Олег Сысуев – убеждены, что президент этим отказом “делает из выборов фарс”, поскольку “слушать, как Малышкин обсуждает проблемы с товарищем Харитоновым, интересно только с точки зрения психиатрии”.
Депутат Госдумы Владимир Рыжков также подверг критике решение президента: “В демократической стране одного отказа от теледебатов было бы достаточно, чтобы претендент провалился на выборах”. Ведь дебаты для демократии, подчеркнул Рыжков, – “это главный элемент политической гигиены, как зубы чистить по утрам”.
С Рыжковым не согласился японский политолог Сигэки Хакамада: “Это на Западе президент обязан участвовать в теледебатах, там отказ бы не поняли. А в России это непринципиально, и рейтинг у Путина из-за этого не опустится”.
Точку зрения японского политолога разделил главный раввин России (по версии Конгресса еврейских общин) Берл Лазар, заявивший, что вполне понимает нежелание Путина участвовать в дебатах. “Для претендентов дебаты – это способ рассказать о себе и о своих взглядах на будущее, – пояснил Берл Лазар. – Путину это делать бессмысленно. Его воззрения широко известны публике. Тем более Путин понимает, что реального соперника у него нет”.
А Виктор Похмелкин, бывший сопредседатель партии “Либеральная Россия”, а ныне депутат Госдумы, высказался еще более прямолинейно: “Путину дебатировать не с кем и не о чем. В дебатах имеющий власть всегда теряет, поскольку вскрываются слабые места и он вынужден оправдываться”.
И вообще, задает резонный вопрос Похмелкин, зачем президенту дебаты, когда он “и так с экранов не сходит и показывается с очень выгодной стороны?”
Что же касается обиженных кандидатов, с ними, по сведениям Газеты, якобы уже достигнута договоренность о предоставлении дополнительного получаса прямого эфира.
Вместе с тем Андрей Пионтковский высказывает в НГ предположение, что и Харитонов, и Глазьев, и Хакамада, могут, “столкнувшись с моделью абсолютно неравных возможностей для различных претендентов”, снять свои кандидатуры. “И тогда вопрос явки встанет очень остро”. А это, как известно, один из самых больных для Кремля вопросов в нынешней избирательной кампании.
О возможности “согласованного ухода с предвыборной дистанции” трех кандидатов, “что оставляет Путина на финише наедине с Мироновым и Малышкиным”, пишет и Еженедельный журнал.
“Видимое сближение позиций” Харитонова, Глазьева и Хакамады может стать серьезной проблемой для администрации президента, считает ЕЖ.
Вот как описывает журнал “диспозицию” в ходе первых теледебатов: “Хакамада точечными ударами целит прямо в президента, Глазьев бьет чуть рядом (руководитель предвыборного штаба Глазьева Яна Дубовицкая сообщила Еженедельному журналу, что критика президента не превратится в главную линию его избирательной кампании, а будет носить “ситуативный характер), а Харитонов своими маловразумительными, но гневными репликами создает общий боевой настрой”.
Конечно, замечает журнал, Кремлю было бы гораздо приятнее, “если бы Харитонов обличал Глазьева в предательстве народных идеалов, Глазьев корил Хакамаду деньгами олигархов, а Хакамада поминала Харитонову ужасы сталинизма”.
Примерно это и происходило к концу парламентской кампании, когда большинство партийных критиков, забыв о “Единой России”, сосредоточились друг на друге.
Это был бы, иронически замечает журнал, настоящий плюрализм и демократическая дискуссия, которую не зазорно показывать международным наблюдателям. “А так получается форменное безобразие: в прайм-тайм по центральным каналам три вполне солидных человека с разных сторон кроют президента, и им в общем-то возразить некому”.
Олег Малышкин, понятное дело, для словесных баталий не годится, Владимир Жириновский разрешения от ЦИКа на участие в дебатах в качестве доверенного лица своего охранника пока не получил.
Сергей Миронов лишь недавно представил на пресс-конференции в агентстве “Интерфакс” свою предвыборную программу, и это, как сообщает газета Коммерсант, было его первое публичное выступление в качестве кандидата в президенты России.
Надо сказать, что вопрос о том, зачем, собственно, Сергей Миронов идет на выборы, дискутируется в прессе уже давно. Еженедельник Аргументы и факты усматривает в его выдвижении “тайный план Кремля”.
“Дело в том, – пишет АиФ, – что в Кремле не удовлетворены тем, что на фоне 78-процентного рейтинга доверия к президенту доверие к государству в целом – крайне низкое”. Поэтому цель спикера Совета Федерации – “раскрутить публичный конструктивный диалог с президентом на эту тему и предложить свои рецепты, способные повысить доверие людей к государству”.
Тем более, что “конструктивный диалог” Путина с другими кандидатами, по мнению АиФ, вряд ли возможен: “Они или намеренно утрируют проблемы с целью накалить дискуссию, не гнушаясь спекулировать на национальных трагедиях, или сознательно увлекаются банальным популизмом”. В то время как диалог “руководителей двух ветвей власти, равно заинтересованных в эффективности государства”, мог бы, с точки зрения еженедельника, оказаться “действительно интересным.
К тому же, как считает АиФ, впервые в России избиратели получают возможность выбирать не между “плохим кандидатом и очень плохим” (Ельцин-Зюганов), не между “плохим и хорошим, но неизвестным” (Ельцин-Путин), а между “хорошим и очень хорошим”. Они смогут “реально сравнивать и оценивать идеи двух известных людей, близких по мировоззрению и духу, но со своим видением оптимальных путей развития государства”.
Можно только добавить, что в советские времена эта ситуация называлась “борьба лучшего с хорошим” и широко применялась в официальной идеологии.
АиФ высказывает также предположение, что участие Сергея Миронова в президентских выборах-2004 – не что иное, как начало его “раскрутки” к 2008 году в качестве одного из “потенциальных сменщиков” Путина.
Впрочем, с точки зрения газеты Русский курьер, однозначно утверждать: “Говорим Миронов – подразумеваем Путин” все же нельзя.
По мнению РК, Миронов представляет из себя “умеренно либеральную альтернативу” для избирателей: “Ирина Хакамада с ее жесткой критикой политики президента – радикально-либеральная альтернатива. Рыбкин – это “березовская альтернатива Путину”. Малышкин из ЛДПР – псевдолиберальная альтернатива. Миронов на этом фоне – действительно умеренная альтернатива”.
При этом предвыборная программа Миронова строится на сильной социальной составляющей, в нее включены все основные тезисы его соперников: изъятие сверхдоходов у олигархов, сокращение бюрократического аппарата, социальные гарантии для населения.
При этом, подчеркивает газета, учитывая, что “комплексная программа всегда предпочтительнее разрозненных лозунгов”, Миронов неминуемо отберет очки у противников. Причем, как считает Русский курье, отнюдь не в пользу Владимира Путина, а в свою собственную: за спикера проголосуют те избиратели, которые в принципе не готовы отдать голоса за нынешнего президента.
Во всяком случае, по мнению газеты, есть все предпосылки к тому, что спикер сумеет собрать “ныне разрозненные голоса части правых, левых и даже маргиналов, только размышляющих, идти ли им на выборы”. И вполне возможно, предсказывает Русский курьер, что после подведения итогов голосования окажется, что вожделенное второе место среди кандидатов заняли не Глазьев, Харитонов или Хакамада, а “недооцененный противниками спикер Совфеда”.
Между тем вопрос о новом “преемнике” явно оказался для наблюдателей одним из самых сильных впечатлений от выступления Владимира Путина перед доверенными лицами.
“Вы можете себе представить Билла Клинтона, предлагающего кандидатуру Джорджа Буща? – возмущенно спрашивает Независимая газета. – Или Франсуа Миттерана, называющего Жака Ширака своим продолжением? Нет, в условиях реальной политической конкуренции подобное невозможно. А у нас возможно, поскольку у нас хоть конкурент и не один, но всегда – вне конкуренции”.
Впрочем, как считает НГ, выступление Путина было “полно слов, приятных либеральному слуху”. Разве можно не согласиться с кандидатом, когда он “с металлом в голосе говорит о свободе личности и приоритете прав человека, о незыблемости Конституции, о конкурентоспособности каждого как национальной идее, о цивилизованной политической конкуренции, опирающейся на крупные политические партии?”
Другое дело, что все эти высказанные идеи находятся, с точки зрения газеты, в некотором “диссонансе с реальностью”.
Например, российский парламент, по мнению Путина, стал “профессионально работающим законотворческим органом”. Однако, возражает НГ, “после декабрьских выборов с таким же успехом электрическую мясорубку можно назвать профессионалом по производству котлет”.
Еще пример: президент заявил, что он видит свою задачу в том, чтобы “продолжить работу по формированию полноценного, дееспособного гражданского общества в стране”. Помилуйте, возражает газета, да разве это относится к полномочиям главы государства? Все усилия Кремля “по формированию общества” неизбежно приведут лишь к “исключительному зажиму всего и вся”.
“Очевидно, – пишет Еженедельный журнал, – что одной из главных черт второго срока Владимира Путина станет откровенное лицемерие. Власть будет на каждом шагу клясться в приверженности правам и свободам граждан – и без малейшего колебания нарушать их”.
Уже сегодня Путин, рассуждая о честной политической конкуренции, подчеркивает журнал, полностью отдает себе отчет в том, что “вся мощь государства поставлена на службу его избирательной кампании”.
“Если бы президент на самом деле думал о многопартийности, – добавляет журнал Новое время, то его администрация не об опасностях, исходящих от Рыбкина и Хакамады должна была думать, а валяться в ногах у Зюганова и Явлинского, чтобы они простили обиды и пошли на президентские выборы”. И не ради того, чтобы победить Путина (с самого начала было понятно, что это невозможно), а чтобы сохранить свой электорат.
Никому из российских политиков и в голову не пришло, что участие в выборах без надежды на победу – вполне достойная цель, с горечью пишет Новое время, “потому что никто в этой ситуации не мыслил политически, все либо сводили счеты с властью и с конкурентами, либо решали мелкие конъюнктурные задачи”.
И лишь раз президент, по мнению Еженедельного журнала позволил себе откровенность в разговоре с доверенными лицами – когда упомянул о кандидатуре нового “преемника”. По крайней мере, стало очевидно, что “Владимир Путин не намерен узурпировать место в Кремле, но намерен передать его человеку, которого сам выберет”.
Колумнист издания Газета Андрей Рябов не сомневается, что вопрос о “преемнике и продолжателе” станет теперь главным вопросом для российского политического класса.
Прежде всего – по каким критериям будущий преемник будет отобран? Ясно, пишет Рябов, что таким критерием не может стать профессиональная специализация кандидата, поскольку “россияне всегда безразлично относились к тому, кем был хозяин Кремля в прошлой жизни – неудачливым адвокатом, партийным функционером средней руки или борцом с привилегиями”.
Вряд ли также определяющим окажется соответствие политических взглядов кандидата основным задачам следующего президентского срока: “Хотя бы потому, что в России трудно угадать, какими окажутся эти задачи”. Например, Ельцин в свое время готовился разрушать коммунистические устои. Однако прежний строй рухнул значительно раньше, чем предполагалось, и президенту-разрушителю пришлось заниматься несвойственным ему делом – созиданием рыночной экономики. “Получилось не здорово”.
Гораздо важнее, по мнению Андрея Рябова, может оказаться официальный статус – должность, с которой ему придется стартовать. И в этом смысле, по мысли автора, наиболее перспективна должность главы правительства.
Однако, уточняет автор, вовсе не для того, кто будет назначен на пост премьера сразу после выборов. Ведь за четыре года многое может случиться: “Если в экономике и социальной жизни страны возникнут серьезные проблемы, то, естественно, главным виновником их появления окажется премьер”.
Скорее всего, схватка за перспективный пост между различными “группами влияния” на российской политической сцене развернется непосредственно перед выборами-2008.
Как считает Андрей Рябов, политик, на которого падет выбор, “ввиду короткого срока пребывания в новой роли первое время, а возможно, и в течение довольно длительного срока, вынужден будет по всем позициям ориентироваться на своего предшественника, что и обеспечит стабильность и преемственность власти”.
Стране, которая постоянно сталкивается с разного рода проблемами и вызовами, подобный сценарий, по мнению обозревателя Газеты, “по крайней мере, позволит избежать разного рода катаклизмов и потрясений”.
Что и говорить, именно потрясения и катаклизмы стали, если можно так сказать, постоянным фоном нынешней предвыборной кампании.
Журнал Новое время, публикуя результаты последних (но до взрыва в метро проведенных) опросов АРПИ, предупреждает: скорее всего, в ближайшее время эти данные сильно изменятся.
В самом деле, вряд ли число тех, кто считает борьбу с терроризмом главной проблемой, останется прежним – всего 8%. Скорее всего, эта цифра заметно вырастет.
Тем более, что, как выяснила газета Коммерсант, и трагедии в московском аквапарке, поначалу признанной техногенной катастрофой, судя по записи внутренних камер видеонаблюдения, предшествовал загадочный взрыв одной из колонн, поддерживавших крышу здания.
Кроме того, прогнозирует АРПИ, судя по всему, изменится и количество считающих, что “президенту Путину удалось навести порядок в стране” – всего две недели назад таких было большинство, 51%.
Впрочем, пока данных о снижении президентского рейтинга нет, а многие аналитики даже предсказывают его рост: “нации свойственно сплотиться вокруг лидера в минуты опасности”.
На фоне последних потрясений история с кандидатом президенты Иваном Рыбкиным, который сначала потерялся, а потом сам нашелся в Киеве (как Степа Лиходеев из булгаковского романа, радостно напомнила пресса) не слишком взволновала среднего избирателя.
Однако обозреватели разных изданий по-прежнему считают этот сюжет вполне достойным внимания и во многом показательным для российской политической жизни.
Версия о том, что Рыбкина убрали за разоблачения в адрес путинской “семьи” была столь популярной потому, что казалась вполне логичной, пишет обозреватель Московских новостей Дмитрий Фурман. “Но жизнь, как это часто бывает, оказалась нелепее, чем логически выверенные версии. Рыбкин, слава Богу, просто сбежал от жены в Киев. Всякое бывает”, – философски замечает автор.
С точки зрения Дмитрия Фурмана, вся трагикомедия с исчезновением кандидата гораздо менее интересна, чем реакция общества на случившееся: “Потому что эта реакция проливает свет на то, что думают на самом деле о власти”.
Причем не только обыватели или оппозиционные политики, но и сами кремлевские политтехнологи: “Власть уважают и любят, но когда пропадает человек, говоривший о ее коррумпированности, головы сами собой поворачиваются в сторону Кремля и Лубянки”.
“Вторым проколом Березовского” назвал Рыбкина обозреватель Еженедельного журнала Александр Рыклин (кто был первым – можно не объяснять, и однако журнал счел необходимым на обложке последнего номера за спиной беглого олигарха рядом с Рыбкиным поместить Владимира Путина).
Все, кому не лень, уже отшутились на тему рыбкинского загадочного исчезновения, пишет Рыклин. Объяснения Ивана Петровича единогласно признаны несостоятельными. Более того, “что бы отныне ни говорил Иван Рыбкин – хоть про свои похождения в столице Украины, хоть про деньги Владимира Пцтина, – на это больше никто и никогда не обратит никакого внимания”. О подобном развитии событий Кремль совсем недавно мог лишь мечтать.
Действительно, нет необходимости снимать Ивана Петровича с президентской гонки (пусть себе участвует в ней из Лондона, если хочет), не надо опровергать все, что он сказал и еще скажет: “Все устроилось само”.
Еженедельный журнал предлагает свою версию происшедшего, считая, что Рыбкин с самого начала явно не годился на роль с пламенного борца с преступным режимом. “Но, видно, предложение было из тех, от которых нельзя отказаться”.
До определенного момента, пишет Александр Рыклин, Иван Петрович вполне прилично справлялся со своим заданием – до того самого, когда в прессе (пора, до выборов несколько недель) появились его интервью с разоблачениями в адрес Путина.
По-видимому, пишет ЕЖ, после этого на Рыбкина начали давить всерьез. “И тут Ивану Петровичу стало страшно”.
Как предполагает автор, начались судорожные поиски возможностей дезертирства с передовой.
Просто отказаться от всей затеи Рыбкин не мог: “в Англии его бы не поняли”. Нужны были форсмажорные обстоятельства, а еще лучше – новая “крыша, которая прикрыла бы его от “разъяренного Березовского”.
Между тем, с нужными связями у так и не ставшего “политическим тяжеловесом” Ивана Петровича дело обстоит неважно.
По предположению журнала, помочь Рыбкину мог единственный человек, “его давний товарищ с ельцинских еще времен”, а ныне секретарь Совета Безопасности Владимир Рушайло.
Впрочем, вряд ли стоит сомневаться, отмечает журнал, “что как только такая беседа состоялась, о ней были проинформированы все заинтересованные лица. И дальнейшие решения принимали, разумеется, они”.
Был разработан простой план: на несколько дней спрятать кандидата и тем самым вывести его из игры. Вполне возможно, что сам Иван Петрович в детали этого плана посвящен не был, но Кремль, как считает ЕЖ, ситуацию явно контролировал, что доказывают успокоительные заверения, полученные Альбиной Рыбкиной в Совбезе – именно туда обратилась супруга Ивана Петровича, пытаясь что-нибудь разузнать о судьбе мужа.
Нет также сомнений в том, подчеркивает журнал, что “важные кремлевские люди” использовали сложившуюся ситуацию на все сто.
“Например, вполне могли попросить Ивана Рыбкина рассказать что-нибудь интересное из жизни Бориса Березовского. А может быть, в какой-то момент к торгу подключился и сам Борис Абрамович, которому в итоге вернули его Рыбкина в целости и сохранности. Вопрос только, зачем он теперь ему нужен”.
Как бы то ни было, подводит итог Еженедельный журнал, вся эта история – ярчайшая иллюстрация политических нравов современной России.
Стоит отметить, что подобные умозаключения вызвали гневную отповедь со страниц березовской Независимой газеты.
Известный журналист Матвей Ганапольский резко осадил всех нынешних обидчиков Ивана Петровича: “Что мы сейчас слышим про Рыбкина с экрана и в эфире всех этих комментаторов? Во-первых, что все это он делает, естественно, по приказу Березовского, причем за деньги, причем за большие. А что, есть еще желающие профинансировать оппозицию, любую? Может, Кремлю ее финансировать? А может, олигархам, которые уже просят скромно называть их магнатами, скромно аплодируют Путину на сходках РСПП и вдруг все стали Мамонтовыми и Третьяковыми, чтобы хоть как-то спасти свой бизнес?”
Не менее жестко ответил Ганапольский и на обвинения Рыбкина в слабохарактерности, неспособности выдержать выпавшую ему на долю нагрузку и даже в некоторой неадекватности: “А что, у кого-то, кроме одного, есть шансы? А что касается неадекватности, то это о ком, извините, разговор? О человеке, который руководил Советом безопасности, десятки раз бывал в Чечне и видел там такое, от чего вы бы сразу тронулись. О человеке, который возглавлял законодательную власть. О человеке, публикующем в “Коммерсанте” статью, которую вряд ли осмелился бы кто-то опубликовать. О человеке, который в радиоинтервью прямо говорит о некоторых счетах в банках и фамилиях новых околопутинских олигархов, само упоминание о чем не благоприятствует здоровью и долголетию говорящего”.
“Помолчите пока, – советует комментаторам и исследователям Ганапольский. – Погодите немного, пока вам хоть что-то станет известно и понятно. Не изливайте свои догадки, потому что это только догадки”.
Отличный, в общем, совет. Вопрос в том, сколько придется ждать, чтобы хоть что-то понять в происходящем.
Впрочем, до выборов осталось меньше четырех недель. И скучать это время, скорее всего, не придется.
