Понедельник, 1 декабря, был последним днем, когда СМИ разрешалось публиковать предвыборные прогнозы. Пресса воспользовалась этой возможностью в полной мере, хотя ничего особенно утешительного для большинства партий в обнародованных сведениях не оказалось.
Как сообщила газета Коммерсант, результатами последних опросов могут быть довольны только “Единая Россия”, рейтинг которой в последние недели растет как на дрожжах, а также ЛДПР. Что касается либеральных демократов – их вождь, как известно, за излишне усердную демонстрацию собственной пассионарности компанией НТВ был даже отстранен от теледебатов. Однако его усилия не пропали даром – ЛДПР пророчат уверенное преодоление пятипроцентного барьера.
Печальны перспективы у традиционных противников партии власти – коммунистов, их популярность в ноябре опустилась до рекордно низкого уровня. Правда, цифру в 9%, которую называет АРПИ, Коммерсант считает слишком уж низкой, но даже если компартия получит 23%, которые обещает ей ВЦИОМ-А Юрия Левады, она все равно сильно отстанет от “единороссов”.
Александр Ослон, глава фонда “Общественное мнение”, заявил Коммерсанту, что “явная понижающая тенденция у КПРФ объясняется активной антикоммунистической кампанией в СМИ, вносящей сомнения в умы не слишком твердых приверженцев компартии”.
“Таких плохих выборов у коммунистов еще не было”, – пишет Борис Кагарлицкий в Новой газете. “Трационалисты-консерваторы”, раньше голосовавшие за КПРФ, теперь, по выражению Кагарлицкого, “строем и с песнями”, идут в “Единую Россию. А у многих левых нынешняя компартия вызывает “такое раздражение, что, несмотря на неприязнь к Кремлю, многие, скорее останутся дома или проголосуют против всех”.
К тому же, как заметил Коммерсанту Александр Ослон, у левого электората появилась “новая дверца” – блок “Родина”. По данным ФОМ, к поддержке “Родины” склоняются прежде всего люди с высшим образованием.
Руководство КПРФ долго надеялось удержать в своих рядах молодого и перспективного Глазьева, пишет журнал Власть. Создание блока “Родина” в КПРФ называли провокацией Кремля, а высказывания самого Глазьева о необходимости широкого объединения патриотов расценивались как доказательство того, что главная цель глазьевского объединения – отнять побольше голосов у КПРФ.
Между тем в ходе предвыборной компании неформальным лидером блока, замечает Власть, явно стал Дмитрий Рогозин, руководитель предвыборного штаба “Родины” и глава международного комитета Госдумы. В предвыборных теледебатах, по выражению Власти, Рогозин выступил в роли “эдакого приличного Жириновского”, обещая при первой возможности посадить Чубайса и прочих реформаторов. “Публика нового артиста заметила, и рейтинг “Родины” тут же начал расти”, – отмечает Власть. В самом деле, сегодня самые разные источники считают вполне вероятным прохождение блока в четвертую Думу, но главную свою задачу “Родина” уже выполнила – КПРФ лишилась части голосов левого электората.
“Вообще-то на нынешних выборах с антикоммунизмом как-то не заладилось, – пишет в Новой газете Павел Вощанов. – Прежде были страшилки покруче”. Главной идеей на сей раз было “увязать коммунистов и олигархов, чтобы в сознании избирателя они слились в один клубок вселенского порока”. В самом деле, картина получилась выразительная: олигарх Ходорковский “обобрал казну и ссужал деньгами КПРФ”. То же самое делали олигарх Березовский из Лондона, а также бизнесмен Видьманов из “Росагропромстроя”.
Понятно, что такие сюжеты активно использовались как аргумент в политической борьбе, постоянно обсуждались на телеканалах, вызывая такие же постоянные протесты коммунистов, на которые ЦИК не обратил ни малейшего внимания.
По прогнозам экспертов Национального агентства политических прогнозов (данные приводит издание Газета) КПРФ вместе с тяготеющими к левым одномандатниками может занять в Думе от 108 до 123 мест. По сравнению с прошлыми выборами, уточняет Газета, это поражение: “в 1999 году коммунисты имели 138 голосов”.
Зато “Единая Россия” может рассчитывать на 173 места в будущем составе парламента, а вместе со своими одномандатниками, а также партиями и блоками, тяготеющими к ней, (в качестве таковых газета называет Народную партию, блоки ПВР-РПЖ и “Родина”, а также АПР, объединенная “партия власти” получит 233 места.
“Это самая грязная и самая нечестная кампания, – заявил Геннадий Зюганов в обширном интервью газете Ведомости. – Кремль прикрылся договором о честных выборах, а ведет войну на истребление своих оппонентов”.
В вообще весь ход предвыборной борьбы, с точки зрения Геннадия Андреевича, напоминает скорее тщательно разработанную спецоперацию. Буквально “в пробирке” выведены злокозненные “партийные эмбрионы”, первый из которых – ЛДПР, а кроме того – уже упоминавшаяся “Родина”, партия “двух спикеров в одном флаконе” и, конечно, Народная партия Геннадия Райкова.
Каждый из “эмбрионов” сумел “откусить” у коммунистов несколько процентов голосов. Плюс “сплошные рекламные ролики “Единой России” в телеэфире. Плюс бесконечное расхваливание “медведей в новостных программах. Все это, заявил Зюганов, трактуется однозначно: “Кремль пытается назначить парламент”.
КПРФ, по мнению лидера КПРФ, воспринимается в Кремле как главный оппонент, “потому что они прекрасно понимают, что большое количество голосов, набранное нами, сразу даст опасного для власти претендента на президентский пост, помешает Путину избираться на второй срок”.
А возможности такие у коммунистов есть, считает Геннадий Зюганов: “Поэтому разговор о 13-15% – это ориентир для фальсификации выборов”. По его мнению , из губернаторов, которым дан соответствующий сигнал, “хотят изготовить уголовников”: “Предупреждаю их об ответственности от имени всех своих избирателей”.
В то же время лидер КПРФ довольно грозно заявил, что если фальсификация все же состоится, и в новой Думе не будут должным образом учтены “интересы миллионов граждан, голосующих за коммунистов, то дальше народу придется браться за булыжник”. На прямой вопрос: “То есть вы не исключаете перехода политической борьбы из парламентского зала на улицу?” Геннадий Зюганов так же прямо ответил: “Сценарий развития событий у нас может быть хуже и страшнее грузинского”.
О том, как именно избиркомы добиваются необходимого результата голосования Новой газете достаточно откровенно рассказал глава ФЭП Глеб Павловский.
“Избиркомы, – пояснил Павловский, – это, в принципе, измерительный прибор для замера народного волеизъявления. Как и любой прибор, он имеет свою погрешность, может измерять грубо, на глазок, или точно…” Как легко догадаться, в России замер чаще всего проводится весьма приблизительно.
Кроме того, развивает свою мысль глава ФЭП, если выборы – это делегирование обществом во власть своих представителей, то и замер мнений должен производиться от имени общества. Между тем в нашей стране избиркомы прочно встроены в бюрократическую вертикаль и ориентируются не на избирателя, а на государство. “Это своего рода прокуратура выборов. Одна из вертикалей власти”.
Вертикаль же, понятно, заканчивается в центре, федеральном или местном. И поэтому, поясняет Павловский, когда говорят, что какой-то регион входит в “красный пояс”, имеют в виду вовсе не прокоммунистическое большинство, которое в нем живет, а всего лишь политические симпатии конкретного губернатора. А в том, что местный избирком эти симпатии учтет, сомнений нет.
Есть и способы. Конечно, в каких-нибудь медвежьих углах или, например, в национальных республиках возможны и прямые подтасовки. Павловский даже вспомнил о существовании “калмыцкой модели”, когда “сначала назывался результат, а только потом начинали считать бюллетени”.
Но в большинстве избиркомов такое вряд ли возможно, и к тому же существуют наблюдатели. Однако и здесь есть разные возможности: “Скажем, если на каких-то участках не нравится результат, его можно аннулировать, сославшись на нарушения, которые, вполне возможно, были в действительности, а там, где результат приемлем, те же нарушения можно не замечать”.
Между тем на хитрости власти у электората, конечно же, есть собственные контрхитрости. Газета Ведомости, в частности, считает, что без учета этого обстоятельства нельзя правильно оценить, например, результаты так называемых “праймериз”, которые ВЦИОМ Валерия Федорова провел 22 ноября в трех городах России.
Итоги этого специсследования широко публиковались: согласно им, партия власти набрала голосов чуть не втрое больше коммунистов. Однако цифры эти вызывают массу вопросов.
Например: было заявлено, что опросить удалось 75% избирателей – это были те, кого удалось застать дома (народ на избирательные участки не пошел, и социологам, прихватив урны, пришлось ходить по квартирам). Не было ли среди тех, кого не застали, молодых и социально активных граждан – избирателей “Яблока” и СПС, не склонных в воскресенье сидеть дома? А в квартирах, куда организаторов опроса не впустили, не было ли в основном “недоверчивых бабушек, которые как раз и голосуют исправно за КПРФ”?
И еще один важный момент – явка. ВЦИОМ, как уже было сказано, застал дома 75% избирателей. Процент для российских выборов давно уже недостижимо высокий: по прогнозу, примерно половина электората в день выборов останется дома.
Так что трудно сказать, можно ли считать результаты “праймериз” достаточно достоверным индикатором настроений электората.
К тому же, как пишет газета Время новостей, рассуждая о влиянии дела ЮКОСа на избирательную кампанию, “страх – вечный спутник благонадежности”.
Раз уж начали кого-то сажать, значит, пора бояться: “На вопросы анкетеров (а вдруг опрос лишь прикрытие для проверки моей лояльности?!) отвечать только правильно: за “Единую Россию”, конечно. А за кого респондент действительно решил голосовать, узнает только урна”. Статья во Времени новостей опубликована под заголовком “Медведь прыгнул” (очевидно, по аналогии со знаменитой некогда статьей в Литературной газете под названием “Лев прыгнул” – о проникновении всемогущей отечественной мафии во властные структуры).
Любопытное исследование пристрастий российского электората и попыток пиар-агенств учесть эти пристрастия в своей предвыборной деятельности опубликовал журнал Власть.
Если исходить из предвыборных рекламных клипов, пишет Власть, россиянам в очередной раз предложено идентифицировать себя как “простых” и “бедных”. В рекламных роликах “простой человек” утверждает приоритет “здравого смысла” и “вечных ценностей”: “Мы” – простые (добрые, открытые, искренние, наивные). Они” – сложные (хитрые, заумные, корыстные, лицемерные).
Кроме того, народ – как правило, труженик, предвыборные клипы изобилуют сценами труда, и редкий политик не запечатлел себя на фоне доярок или рабочих. Почему же, спрашивает Власть, народ, как правило, бывает представлен исключительно через труд?
По мнению журнала, за этим стоит жестко стратифицированная и достаточно архаичная модель общества: “люди” работают, каждый на своем месте, а политики заботятся, защищают народные интересы, принимают правильные законы”.
Другая черта, которую электорат призывают уважать в себе – это бедность. И это не только лозунг ЛДПР “Мы – за бедных!” В большинстве рекламных роликах подразумевается низкий уровень доходов адресата.
Отсюда привычный для России вывод: народ много работает, но плохо живет, потому что у него “худые бояре”.
Правда, “Единая Россия”, старательно подчеркивает: народ живет уже намного лучше, но это еще не предел: “Вот стиральную машину и мягкую мебель в кредит взяли… Нет, на квартиру пока не замахиваемся, это позже”. Таким образом, как и в советские времена пределом мечтаний остается мягкая мебель, квартира – это уже практически запредельная роскошь.
Вообще советские стереотипы живы и активно пиарщиками используются. Например, образ врага, неразрывно связанный с другим понятием – справедливости.
Как пишет Власть, спектр образов врага достаточно узок: это те, у кого надо “все отнять и поделить”.
Для Российской партии пенсионеров олицетворение врага – рыжий кот Ваучер, “нажравший морду на наших харчах”.
Коммунисты, решив модернизироваться, использовали “красный рэп”: “Богатые ублюдки меня достали – хочу вернуть себе то, что у меня отняли”.
А “Единая Россия”, предлагает дружить против тех, “кто побогаче, кто много зарабатывает”. Получается, что народное стремление к справедливости сводится, по сути, к зависти.
Кроме того, также в соответствии с российскими традициями, на отдельного избирателя пытаются воздействовать через образ коллектива, то есть призывают его присоединиться к большинству.
“Складывается впечатление, – пишет Власть, -что где-то существует большое единое тело (народстрана), к которому надо всего лишь теснее прижаться”.
Между тем, подчеркивает журнал, такого рода реклама “оспаривает саму идею выбора как осознанного действия, для достижения которого надо приложить индивидуальные усилия, и как процесса выбирания между отдельными партиями”.
Различия между людьми признаются второстепенными, стоит собрать весь народ в единое целое, как наступит счастливая жизнь: “У каждого из нас своя маленькая Россия. И только если все сложить, картина станет единой. И мы увидим, насколько велика и богата Россия. В ней есть все, чтобы построить достойную жизнь для каждого. Единая Россия – сильная Россия”. Еще один слоган “медведей: “Единая Россия – в единстве наша сила!”
И, конечно, самым сильным ходом в агитационной кампании “единороссов” оказалось телевизионное интервью Владимира Путина российским телеканалам.
Президент сказал все возможное и даже больше: “Что касается партии “Единая Россия”, могу сказать, что я не являюсь членом этой партии. Однако это как раз та политическая сила, на которую я в течение всех четырех лет опирался и которая меня последовательно поддерживала” (цитируется по газете Известия).
Дальше – еще более лестные слова: “Знаете, жизнь и счастье – это сейчас, и всем хочется принимать такие решения, которые благотворно отразились бы на сегодняшней нашей жизни. Очень трудно принимать ответственные решения по развитию нашего государства, рассчитанные на перспективу… Так вот, “Единой России” все-таки удалось подняться над определенным уровнем популизма, не скатиться к популизму, а принимать ответственные решения”.
Иными словами, комментирует газета Коммерсант, всем доверяющим президенту россиянам предложено проголосовать “за ту партию, на которую он опирался, опирается и намерен опираться в дальнейшем”. Избирателям, по мнению Коммерсанта, фактически, предложен выбор: “либо проголосовать за “Единую Россию”, тем самым избрать дееспособную Думу и дать президенту возможность нормально работать; либо выбрать не способных принимать ответственные решения популистов, тем самым парализовать работу парламента, да еще и президента повязать по рукам и ногам – со всеми вытекающими отсюда последствиями”.
Кроме того, по мнению газеты, в результате усилий президента может сложиться впечатление, что высокие предвыборные рейтинги “Единой России не совсем точно отражают положение дел (то есть, что реальные цифры поддержки “единороссов” значительно меньше, а коммунистов – больше).
Возможен и другой вариант: уже существующее преимущество Кремль не устраивает, и он попытался помочь партии власти завоевать в Думе не простое, а конституционное большинство (то есть более 75% мандатов).
Почти среднеазиатский результат – но, возможно, он достижим с таким партийным резервом, как авторитет президента, деятельность которого, как сообщил тот же Коммерсант, согласно последним опросам, одобряют 78% россиян.
Между тем, с политической ориентацией у российских граждан дело обстоит намного хуже, чем с доверием главе государства.
По данным журнала Профиль, только треть избирателей четко осознала свои политические симпатии и антипатии и распределилась по краям партийного спектра. “Такая уж страна!”, замечает Профиль, здесь в ходу крайности.
Остальное общество, с точки зрения журнала, насчитывает многие “группы людей, реально объединенных общими взглядами, общей судьбой, общими интересами, общим положением в сложившейся социальной иерархии”. Однако никакими влиятельными политическими силами они так и не представлены.
Как считает Профиль, в России нет даже полноценной крестьянской партии -существующая АПР отстаивает скорее интересы обанкротившейся колхозно-совхозной системы, а не российских фермеров или работников крупных агрохолдингов.
Точно также нет и цивилизованной клерикальной партии – что очень странно для страны, переживающей, по утверждению представителей РПЦ, религиозное возрождение.
Нет также нормальной социал-демократической партии, не считая искусственно сконструированных “партийных протезов” (выражение Профиля) для поддержки “отставных политиков, которые пытаются косить под социал-демократов”.
Существование подобных политических “протезов” неизбежно, считает журнал, поскольку никакие естественные ростки партийного строительства “снизу” не по-прежнему пробиваются. Что свидетельствует “о глубине и тяжести депрессии, испытанной нацией при катастрофическом переходе из одного мира в другой”, то есть при смене социальных формаций.
А протезы такая штука, замечает Профиль, рано или поздно к ним привыкают, они удобны и к тому же легко взаимозаменяемы.
Еще легче с их помощью создать и еще один, общий на всех протез – гражданское общество. Или его предвыборный фантом.
