Партии и электорат: возможен ли в России посредник между властью и обществом?

0:00
0

Журнал Новое время приводит в своем исследовании умонастроений российского электората, проведенном менее, чем за три месяца до выборов удивительную цифру: 67% избирателей убеждены, что итоги голосования ничего в жизни страны ничего не изменят, и что независимо от их результата “все будет как всегда” (данные АРПИ). И только 27% опрошенных надеются, что “если все избиратели придут на выборы, у нас будет хорошая Государственная дума).

Причины столь низкой оценки “народного волеизъявления” журнал видит в сохраняющемся “монархическом” (или президентском) характере массового политического мышления в России.

Только 12% избирателей считают парламент достойным управления страной. 15% допускают, что к государственному рулю может быть допущен кабинет министров. 69% твердо уверены: страной должен управлять президент.

И сколько бы ни говорилось о важности законодательной деятельности парламента, большинство убеждено: “Законы все равно не исполняются, а правит тот, у кого больше власти”.

А больше всего власти, естественно, у главы государства: Россия, как известно, президентская республика.

Неудивительно, что большинство россиян (даже те, кто уже сегодня твердо обещает прийти на выборы) чувствуют себя “беспартийными”, пишет Новое время. Для рядового избирателя в нашей стране политический выбор лишен практической логики. “Я выбираю партию, становлюсь ее сторонником (или членом) – голосуя за нее, я помогаю ей пройти в Думу и занять там более весомое положение – моя партия создает или поддерживает в Думе законы, выгодные для меня” – ничего этого и близко нет, утверждает журнал.

Правда, примерно половина избирателей утверждают, что непременно придут на выборы (а другая половина составляет так называемое “болото”, за симпатии которого и сражаются партии во время предвыборной кампании). Однако даже из тех, кто твердо решил принять участие в голосовании лишь 40% знают, за кого именно они будут голосовать. То есть, по подсчетам Нового времени, по-настоящему сознательный электорат составляет в нашей стране не более 20%.

Любопытный результат получен сотрудниками ВЦИОМ под руководством Юрия Левады в результате многолетних исследований “Советский человек в постсоветской России” (эти данные опубликованы в еженедельнике Московские новости).

Согласно этим данным, 60% респондентов считают, что в стране за последние годы произошли самые серьезные изменения. При этом половина участников опроса утверждает, что в их собственной жизни никаких особых перемен не случилось. При этом почти 45% скептически относятся к заявленному властью курсу реформ – по их мнению, в 1985 году страну “лучше было бы не трогать”. Не согласны с ними лишь около 33% респондентов, а остальные все еще не определились.

Ведущий научный сотрудник ВЦИОМ Борис Дубин пояснил в Московских новостях, что “скептики” по преимуществу – люди старшего возраста, сумевшие чего-то добиться в прежние времена и потерявшие при распаде Советского Союза свой статус. Однако постепенно к старшему поколению начали присоединяться люди других возрастных категорий – те, кто так и не сумел толком адаптироваться в новых условиях.

Настроенных таким образом граждан вполне достаточно и в столицах, но еще больше их на периферии. Их электоральные предпочтения не слишком определенны: часть из них голосует за коммунистов, часть – “за разных центристов вроде “Единства”. Многие раньше были сторонниками “Яблока”, но теперь также предпочитают центр. А молодежь из этой среды, по данным ВЦИОМ, предпочитает партию Жириновского (вот откуда у Владимира Вольфовича такая несгибаемая уверенность в завтрашнем дне!).

Общее впечатление, заключает Борис Дубин, довольно безрадостное: “Оказалось, что в стране нет сильных, продвинутых и авторитетных групп, которые связали бы свою судьбу с масштабными социальными переменами”.

Современное гражданское общество, как уже не раз заявляли разного рода наблюдатели, так и не сложилось. Именно поэтому массовый избиратель не желает перемен, ни на что не надеется и готов на сегодняшний день мириться с тем, что есть.

Помимо всего прочего, предостерегает автор, “это означает самоизоляцию страны и настороженность, если не враждебность ко всеми “другим”.

Печально и то, что российское общество сегодня можно назвать “ушедшим от чтения и обсуждения прочитанного к экрану телевизора”. А общедоступные телеканалы, как известно, полностью перешли под контроль государства и дают сегодня исключительно официальную оценку происходящего.

Ничего удивительно, пишет Родная газета, что в такой ситуации большинство из 44-х принимающих участие в парламентской кампании партий мучительно сражается с главной предвыборной задачей: “Как сократить огромную психологическую дистанцию между собой и избирателем?”

Действительно, сделать это весьма непросто. Как считает замдиректора Центра политических технологий Борис Макаренко, давший интервью Родной газете, вся реклама политических партий сознательно неинформативна – она направлена на то, чтобы продемонстрировать “близость к народу”: “появляются лица простых людей, рассказывающих о партии, знаковые персонажи российской истории и культуры, с которыми партия пытается ассоциироваться”. Все это сопровождается заверениями в собственной честности и готовности заботиться о всеобщем благе. Реальные проблемы страны никак не обозначаются – просто чтобы не отпугнуть избирателя. На эту странноватую саморекламу тратятся сегодня, подчеркивает Борис Макаренко, огромные деньги.

Между тем все эти партии-близнецы имеют крайне слабые шансы на попадание в Госдуму – надежда преодолеть пятипроцентный барьер есть всего лишь у пяти партий, “и мы их знаем”.

Тем не менее усилия остальных небесплодны. Во-первых, напоминает Родная газета, по закону, если партия не принимает участия в выборах, она лишается регистрации. Во-вторых, многие мелкие партии работают в расчете на те или иные дивиденды.

Если партия ведет широкую рекламную кампанию ничего конкретно о себе не сообщая, поясняет газета, вполне возможно, “они готовы к тому, чтобы на эту площадку мог прийти кто угодно и мог сказать что угодно”.

Впрочем, и партии-лидеры не так уж сильно отличаются друг от друга – во всяком случае, если судить по их программам, отмечает Еженедельный журнал: все они призывают к борьбе с бедностью, снижению налогов, к подъему производства, борьбе с коррупцией, к увеличению инвестиций в науку и образование”.

При этом одни предлагают удвоить ВВП, другие – доходы за четыре года, третьи – увеличить знаменитую “природную ренту”. Однако “дискутируемые частности”, по наблюдениям журнала, хоть они и касаются важнейших проблем государства, фактически превращаются в “инструменты партийной самоидентификации” – своего рода визитные карточки партий. “Мы, например, “Яблоко”, потому что мы за полную отмену призыва в армию и этим бесповоротно отличаемся от СПС; а мы глазьевцы, потому что выступаем за радикальное повышение природной ренты; мы за смертную казнь, и поэтому – райковцы”.

Вообще, замечает обозреватель Еженедельного журнала Михаил Фишман, “выборы в России – это постановка, спектакль. В том смысле, что избиратель садится, развалясь и ждет обещанного концерта по заявкам. А все эти партии, депутаты, чиновники – те, кого в России считают властью и про кого привычно говорят “они”, – пытаются угадать его, избирателя, настроения и прихоти, услужливо споют и спляшут, если попросит нация, ухаживают за ней и льстят ей”.

При этом, например, для Единой России, как считает ЕЖ, одна из главных целей – сделать партию непохожей на КПСС: “То есть чтобы в глазах избирателя “ЕР” оставалась такой же, как КПСС, главной и единственной партией, тесно связанной с государством, и чтобы опекающие ее чиновники оставались чиновниками, воспринимались как власть, но в то же время выгодно отличались от засевших в национальной памяти престарелых членов Политбюро”.

Задача, прямо скажем, нелегкая: если вначале вывести Бориса Грызлова из МВД, а затем включить его в партийные списки – кому будет интересен “этот рядовой гражданин Грызлов”? Поэтому после предвыборного съезда “единороссов”, который будет последним из партийных съездов (он состоится в ближайшую субботу и завершит собой первый этап предвыборной кампании), Грызлов уйдет всего лишь в отпуск. А свое министерство, сообщает ЕЖ, он покинет лишь после выборов, “чтобы сразу пересесть в кресло спикера Государственной думы”.

Вообще “единороссам”, несмотря на все их стремление продемонстрировать свою раскованность в надежде на любовь электората, приходится быть крайне осторожными. По наблюдениям того же Бориса Макаренко (публикация Родной газеты), “как только “Единая Россия” пытается показать свою самость в повадке, выкатить что-то свое, у нее начинает падать рейтинг. А когда они говорят: “Мы – партия президента, мы – за него, а он – за нас”, их рейтинг стабилен”.

Само собой разумеется, от добра добра не ищут – к чему особые политтехнологические изыски, если они только вредят?

Другим приходится изощряться. Например, партия сторонников Бориса Березовского “Либеральная Россия” не только приготовила для делегатов своего предвыборного съезда желтые майки с надписью “Berezovski team-2003” ( в костюме на съезде был только Иван Рыбкин), но и разыграли в его ходе настоящее представление.

После того, как виртуально, из Лондона участвовавший в работе съезда Березовский назвал партию “единственной настоящей оппозицией, с которой борется режим” (цитируется по Независимой газете) , на сцене появились люди в масках и в камуфляже с суровым криком “Всем оставаться на местах! Проверка документов!” В зале заволновались, а сопредседатель партии Виктор Курочкин пояснил: “Господа, это шутка, но пока в стране действует нынешний режим, такое может произойти в любую минуту!”

Сам же Борис Абрамович, после того, как в Лондоне было принято решение о предоставлении ему статуса политического беженца, в многочисленных интервью для различных российских изданий подробно рассказал о своих намерениях участвовать в российской парламентской кампании, причем исключительно по федеральному списку своей партии. Тем не менее разные СМИ называют разные регионы страны, где вполне вероятно выдвижение политического беженца Березовского в качестве кандидата в одномандатном округе – от Иван-города до Коми-Пермяцкого АО.

Вернуться в Россию Березовский обещает, если будет избран и получит статус депутатской неприкосновенности. А пока он намерен бороться с режимом из-за рубежа. Как сам он заявил в интервью Новой газете: “Я человек не мстительный. У меня есть цель, которая точка и конкретна – смена режима Путина. К этой цели я иду последовательно, объясняя свои шаги и ни от кого ничего не скрывая”.

Последнее заявление, надо сказать, сильно напоминает знаменитую фразу Карла Макса: “Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды”.

И это неудивительно. Как считает журнал Новое время, Березовский, так же, как многие его ровесники в России, остается в значительной степени “советским человеком в постсоветском мире”. Конкретнее – российским олигархом с традиционным для нашей страны “интеллигентским синдромом”.

Сам по себе успешный бизнес представляет для Бориса Абрамовича интерес исключительно как начало политической карьеры. Этот постсоветский персонаж, пишет Денис Драгунский в Новом времени, отличают “статусное тщеславие и идеологическая одержимость”, и в этом смысле Березовский – идеальный тип: “Этот тип в чистом виде, как и всякий другой, встречается в природе очень редко. Но такая компонента свойственна всему российскому бизнес-сообществу”.

У Березовского, как можно было ожидать, о российском российском бизнес-сообществе совершенно иное мнение. Комментируя скандал вокруг ЮКОСа, лондонский изгнанник заявил Новой газете: “Ельцинские годы показали: миллионы готовы взять на себя ответственность за свою жизнь и судьбы своих семей – то есть быть независимыми, но оказалось, что эти же самые люди не готовы независимость отстаивать. Они готовы ее принять, но, когда настала пора за это сражаться, оказались неспособны на борьбу”. Все это, по мнению лидера партии “Либеральная Россия”, чревато зарождением тоталитарной системы.

Причем дело вовсе не в личности Владимира Путина – как уверяет Борис Абрамович, у него нет к Путину никаких личных чувств: “И, собственно, это одна из причин, почему мы с ним расстались – он переводил все наши отношения в плоскость личных”.

Например, припоминает Березовский, когда он предупреждал Путина, что то или иное его решение противоречит российской Конституции, в ответ всегда звучало: “Ну, ты же меня просил стать президентом”.

И это правда, замечает Березовский, поясняя, впрочем, что нынешний президент был признан подходящей кандидатурой для операции “Преемник” “не за красивые глаза”, а потому, что он обещал продолжать реформы Ельцина. Однако обещания не сдержал, о чем ему и говорилось открыто: “Раз ты изменился, я не изменяю тебе, но остаюсь со своими убеждениями, а ты своим убеждениям изменяешь”. Как говорит сам Березовский, его отношения с Путиным напоминали “отношения глухонемого со слепым”.

Между тем, некоторые моменты интервью БАБа Новой газете заставляют всерьез усомниться в его полной беспристрастности по отношению к Путину.

Рассуждая об отношениях нынешнего хозяина Кремля с прессой, Березовский утверждает, что “журналисты не приняли Путина”, прежде всего – из-за усиливающегося давления на СМИ: “Особенно на фоне того, что происходило при Ельцине, когда люди могли свободно выражать свои мысли”.

Однако этим утверждением Борис Абрамович не ограничивается и довольно ядовито добавляет: “Путин не удовлетворяет журналистов интеллектуально. Кроме “мочить в сортире”, “обрежем так, что не вырастет”, “замучитесь пыль глотать”, ничего и не запомнилось. Ни одной реально содержательной мысли нет. А журналист хочет услышать свежую мысль, а не только иметь информационный повод”.

После высказываний такого рода начинаешь верить в информацию самого БАБа о многочисленных попытках покушений на его персону со стороны “агентов Москвы”. Впрочем, странно было бы сомневаться после того, как нынешнему политическому беженцу поверили Скотланд-Ярд, британское правительство, а также лондонский магистральный суд.

Что же касается отношений с журналистами, которые, как иногда любят писать они сами, суть всего лишь посредники для установления коммуникаций между властью и обществом – вполне возможно, нынешняя власть в этих коммуникациях не слишком-то и заинтересована.

Во всяком случае, такого мнения придерживается известный политолог, ведущий научный сотрудник Московского Центра Карнеги Лилия Шевцова, в очередной раз вспомнившая по этому поводу дело ЮКОСа.

Позиция власти в этой в высшей степени запутанной ситуации, так и осталась загадкой – и не только для российского общества, но даже для большинства западных наблюдателей. “И в Париже, и в Вашингтоне, и в Берлине хотели знать, что на самом деле происходит в Москве, – заявила Шевцова в интервью Независимой газете. – Я насчитала 18 различных объяснений самой истории, ее корней, мотивов, перспектив и т.д. Но все это либо частные мнения, либо конспирологические версии”. Официальная интерпретация отсутствует до сих пор.

Между тем во времена Ельцина, напоминает Шевцова, власть “могла быть неискренней, объясняя нам свои действия, но все же считала, что должна их объяснить”. А кроме того, существовали “неподконтрольные Кремлю каналы информации – парламент, СМИ, околовластные общественные институты…”. Поэтому, например, все знали, что Юрия Скутова сняли с должности Генпрокурора “не из-за девочек”.

Нынешняя же власть уже попросту не считает нужным объясниться с народом: “Ни искренне, ни лукаво, никак. Она молчит. И компенсировать этот дефицит общения нечем – неофициальные каналы информации перекрыты”.

Как считает Лилия Шевцова, “в случае с путинским режимом мы видим принципиальную установку на закрытость, это одна из системных характеристик режима”.

Нисколько не изменила эту характеристику и предвыборная кампания нынешней партии власти.

“Единая Россия”, эта партия номенклатуры, по мнению Шевцовой, безусловно, поможет Путину решить ряд тактических задач: провести через Думу нужные законы, призвать к порядку строптивого губернатора и т.д. Однако электоральной поддержки президента она обеспечить не может – напротив, она, как выражается автор, “отсасывает его собственный ресурс, паразитирует на его рейтинге”.

В такой партии нуждается не столько президент, сколько бюрократия, которой эта партия и принадлежит. Одним словом, это опять “скорее механизм отсечения лидера от общества, чем средсо коммуникации”.

Но, по-видимому, замечает автор, президента эта ситуация в общем устраивает: “Если бы Путин искал диалога с обществом, он выбрал бы другие средства”, минуя стремящиеся к власти разные группировки современной бюрократии. Но похоже, что он этого, замечает Лилия Шевцова.

В этом отсутствии безопасной коммуникации главы государства с обществом и заключается, по мнению автора Независимой газеты, одна из главных и неприятных особенностей современной российской “суперпрезидентской” модели государства: “Есть президент-популист, есть доверяющий ему народ, а между ними – ничего”.

Не исключено, что именно здесь находится одно из самых слабых мест нынешней кремлевской политики. Во всяком случае опять замелькавший на разных страницах Березовский уверенно заявляет, что “В элитах идет очень сильный процесс отторжения Путина и его режима. Вопрос только в вожде”. Пока его нет, оговаривается Борис Абрамович, но он придет, и очень скоро.

“Сегодня кажется, что везде – болото, куда ни наступи – все проваливается. Но уже есть несколько решительных людей в России, которые готовы действовать. И поэтому Путин не будет переизбран на следующий срок” (цитируется по Новой газете).

Трудно сказать, на самом ли деле в России есть “решительные люди”, всерьез готовые к нешуточным политическим действиям , (а не только партии – любительницы громких заявлений и полуопереточных представлений на съездах). Но совершенно очевидно, что свобода слова в России во время избирательной кампании – по крайней мере, на уровне печатных СМИ – все еще сохраняется в полной мере.

Подпишись на новости этой тематики!

Подписка на выпуск позволит непрерывно быть в курсе публикаций СМИ по интересующим вас вопросам. Это дает полный контроль над ситуацией. Будь на шаг впереди конкурентов.

ПОДЕЛИТЬСЯ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ