Реструктуризация правительства позволила некоторым журналистам, преимущественно из пишущей братии, поупражняться в вариациях на тему “семнадцати мгновений весны”: именно такие аллюзии возникли после того, как премьер-министр Фрадков представил общественности 17 своих эмиссаров. Не мог не остаться незамеченным и номенклатурно-косноязычный стиль Фрадкова, контрастирующий с лаконичными конструкциями Путина.
Пожалуй, наиболее жесткие комментарии прозвучали в программе “24” Ren-TV. Корреспондент Ася Гойзман начала сюжет с фрагмента пресс-конференции Фрадкова, посвященной старту административной реформы: “Вот это вот разноуровневый, разнонаправленный подход, который должен был бы быть аккумулирован, консолидирован в позиции, стратегически выверен и стал бы, как говорят, “дорожной картой” движения развития экономики”. Как отмечает Гойзман, стиль выступления не оставляет сомнения, что в России появился по-настоящему технический премьер, у которого любимые слова – система, блок, сектор, стыковочные точки, механизмы, рамки, ключи и цепочки.
Представляя Александра Жукова, назначенного на должность вице-премьера, Фрадков отмечает, что тот будет играть роль интегратора. Ася Гойзман, пытаясь расшифровать технические метафоры премьера, напоминает, что интегратор – вычислительное устройство для определения интеграла: “Для актера-дебютанта роль трудная, но кому сейчас легко? Замысел президента настолько сложен, что простыми словами не объяснишь. Народу тоже брошен вызов: хочешь понимать, о чем говорят представители власти, составляй новый глоссарий чиновничьих терминов”. Сама Ася Гойзман попыталась описать ситуацию с использованием вышеупомянутого глоссария, в который, в частности, входят термины геометрии: “Правительство отныне не высший исполнительный орган государства, а многогранник, грани которого суть треугольники, вершины коих сходятся в одной точке. Называется это пирамида”.
Телеканал “Россия” в комментариях о пресс-конференции Михаила Фрадкова проявляет больше терпимости. “В каком-то смысле у него сегодня дебют, – отмечает корреспондент программы “Вести” Виталий Трубецкой. – Новый премьер никогда раньше не был в центре внимания журналистов. Под прицелом десятка телекамер он немного волнуется, но держится уверенно и подробно рассказывает о планах правительства. Главный тезис – курс либеральных экономических реформ будет продолжен. Цель работы правительства та же, а инструменты другие. Министерств останется всего 14, а часть их функций перейдет к специализированным службам и агентствам. Подобная схема с успехом применяется в ряде стран Европы, прежде всего в Великобритании”.
НТВ в оценке административной реформы допускает саркастичные нотки. “Большинство уволенных министров будут за те же деньги заниматься тем же, что и до отставки, но только называться будут заместителями”, – заявляет ведущая программы “Сегодня” Ольга Волкова. Как и ее коллега с Ren-TV, Волкова обращает внимание, что правительство будет построено по принципу пирамиды. По ее мнению, именно такие выводы можно сделать из выступления вице-премьера Жукова: “Совсем небольшое правительство, занимающееся глобальными задачами, в первую очередь, социально-экономического плана. Освобожденное от рутинной несвойственной работы. Под правительством – министерства. Очень крупные. Количество министерств практически в два раза сократилось по сравнению с тем, что было. И они будут заниматься исключительно нормотворческой деятельностью. Не так, как было раньше, когда они сами писали правила, нормативные акты, сами контролировали, как эти правила выполняются, и сами же еще занимались коммерческой деятельностью на уровне подведомственных предприятий. Теперь все это разделяется. Под министерством создаются службы и агентства. Службы будут заниматься контролем, а агентства – заниматься оказанием услуг населению”.
Корреспондент НТВ Владимир Кондратьев в репортаже, посвященном пресс-конференции Фрадкова, отметил, что премьер оказался некровожадным и проявил гуманность по отношению к чиновничьему аппарату, перешедшему ему в наследство. “Рано радовался Дмитрий Рогозин, думая, что некоторые фигуры навсегда покинули правительство, – заметил Кондратьев. – Так, Швыдкой и Лесин стали руководителями агентств с теми же названиями, что и упраздненные министерства.” Косноязычие премьера Кондратьев объясняет нехваткой опыта публичного политика, который, тем не менее, пока что демонстрирует открытость к контактам с прессой: “Фрадков сегодня казался искренним и непосредственным и на закостенелого бюрократа был не похож, хотя привычка к громким и казенным словам впиталась в него еще с советских времен”.
Сдержанность в оценке рестурктуризации правительства проявил и канал ТВЦ. “Подобные реформы были реализованы в 80-90-е годы правительствами большинства экономически развитых стран, таких как США, Великобритания, Франция, Канада. У США и Великобритании, например, всего 14 министерств. В Канаде восемнадцать. В Российской Федерации их теперь 17. Впрочем, как показывает мировой опыт, для более эффективной работы правительства сокращение количества министерств – вещь, конечно, необходимая, но далеко не достаточная”, – сказал корреспондент программы “События” Владимир Нестеров.
В заочную полемику со своим коллегой с ТВЦ вступает ведущая программы “Вести+” Мария Ситтель. По ее мнению, перемены к лучшему при проведении административной реформы очевидны: “Число министерств сократилось, а значит, и чиновников станет меньше. Отличительная черта новой структуры кабинета заключается в том, что очень четко очерчены обязанности и персонифицирована ответственность за их исполнение и ясно, с кого можно спросить”.
В исключительно позитивном контексте были выдержаны и комментарии Михаила Леонтьева. “Обнародовав состав и структуру нового правительства, президент выполнил свое обещание, – заявил ведущий программы “Однако”. – Он представил избирателям осязаемую, можно сказать, картину своей будущей политики. При этом персональный кадровый состав кабинета имеет, на наш взгляд, вторичное значение по сравнению с его структурой, которая действительно принципиально изменилась. Впервые в новой российской истории правительство сформировано не под персоналии, а под задачи. Исключительно на основании функциональных принципов. В результате мы первые имеем министерства как реальный орган осуществления политики, имеющий для того и полномочия, и реальные ресурсы. Вот что мы имели раньше? Вице-премьеров, имевших полномочия, но не имевших ресурсов, и министерства, обладавшие всеми ресурсами, но не имевшие необходимых полномочий. Представив нам правительство, президент последовательно продемонстрировал ту же логику, которая была обозначена назначение премьером Михаила Фрадкова: правительство как современный инструмент администрирования, инструмент, а не оппонент президента, непрерывно объяснявший ему, почему те задачи, которые он считает жизненно необходимыми, исполнять не надо”.
Вскоре после пресс-конференции в СМИ появились комментарии авторитетных экспертов в отношении кадровой реформы. С позитивной оценкой выступил председатель Совета по национальной стратегии Станислав Белковский. В интервью “Маяку” он заявил, что новое правительство вполне устойчиво как перед внешними экономическими угрозами, так и внутренними испытаниями: “Содержание здесь, я думаю, – оно будет меняться, во многом под влиянием противоречивых внешних факторов и воздействий, и тех вызовов, с которыми будет сталкиваться Россия”.
Белковский признался, что ждет от нового Кабинета радикальных решений по национализации природной ренты, разработки программы стимулирования рождаемости и поведения жилищно-коммунальной реформы.
“Эхо Москвы” в качестве эксперта пригласило обозревателя “Еженедельного журнала” Александра Гольца. Он считает, что изменений фактически не произошло: “Часть ведомств подчиняется лично президенту, а часть – премьер-министру. Я хотел бы обратить внимание, что такая двухступенчатая, двухъярусная структура существовала только в классическом милитаристском государстве в Пруссии и потом в германской империи. Потом как-то цивилизованные государства от этой структуры избавились. Ровно как германский император руководил Генштабом, министерством обороны, министерством внутренних дел и министерством иностранных дел, Владимир Владимирович Путин (высший руководитель) руководит силовиками. А вот теми, кто занимается социальными делами, культурой и экономикой – это дело не царское. Это удивительно, что при административной реформе, при том, когда происходят какие-то титанические изменения, сохраняется вот эта вот двухъярусная структура”.
Скептично оценил структурную реформу и приглашенный в студию “Эха”
руководитель аналитической группы “Меркатор” Дмитрий Орешкин. Политолог отметил, что, судя по всему, количество ведомств не сократится, а наоборот, увеличится: “Президент упразднил 13 министерств, 2 госкомитета, одну федеральную комиссию, 4 службы и 4 агентства. В сумме – 22 субъекта. Образовал 5 новых министерств, 18 федеральных служб, 20 федеральных агентств. Ведомств стало больше, при чем в 2 раза. Было 22 уничтожено, а назначено 44. Соответственно, и начальников будет больше, персональных машин, мигалок и всего прочего. Может быть, они будут на разном уровне нами руководить, но само по себе племя чиновное – оно наверняка будет процветать и размножаться. Я вообще довольно долго живу на свете и наблюдаю, каждый раз наблюдаю, что любая попытка сократить административный аппарат приводит к его расширению. За всю мою жизнь этот закон всегда почему-то в нашей стране неукоснительно исполнялся”.
