На прошедшей неделе депутаты проявили неслыханную даже для себя прыть, а главное, упорство в принятии одного законопроекта. Речь идет о поправках к закону “О референдуме”, согласно которым за год до президентских и парламентских выборов в России референдумы проводиться не будут. С этой инициативой выступили центристские и правые фракции, тем самым озвучив давние чаяния Кремля. Во всяком случае, коммунисты именно так расценили действия своих оппонентов. Теперь, учитывая новые поправки к закону, коммунистам уже не удастся осуществить тщательно продуманный против власти демарш – провести всенародный референдум. На нем народ должен был ответить на два судьбоносных для страны вопроса: о купле-продаже земли (хотя закон уже прошел в Думе) и о грядущей приватизации естественных монополий – МПС и предприятий ТЭКа. Лидеры фракций “Единство”, ОВР, группы “Народный депутат” и “Регионы России” сразу обозначили инициативу коммунистов как “чистый популизм” в предвыборный год. Правые фракции – и Союз правых, и Яблоко – с ними охотно согласились. Именно после этого, считают коммунисты, и возник проект поправок к закону о референдуме.
Геннадий Зюганов, лидер КПРФ: “Все перечеркнули для того, чтобы впопыхах протащить закон, который не имеет никакого юридического смысла. Они просто ликвидируют право граждан иметь возможность выступить и высказаться на референдуме” (НТВ).
Сами авторы законодательной инициативы свое решение объясняют с сугубо правовых аспектов. По их мнению, за год до выборов референдум будет в большей степени саморекламой той партии, которая его предлагает, нежели реальным выражением общественного мнения.
Вячеслав Володин, руководитель фракции “Отечество – Вся Россия”: “Вы знаете, последний год, этот год все-таки предвыборный, и когда выдвигаются предложения о проведении референдума именно в предвыборной год, то, конечно, каждая партия занимается саморекламой. Мы считаем, что надо было думать и о стране, и о людях, и о избирателях в предыдущие годы работы. Референдум можно было проводить в первый год работы ГД, в прошлом году” (РТР).
Доводы центристов в пользу запрета референдума охватили практически все стороны общественно-политической жизни. Самым человечным аргументом в этой связи можно считать их обещание потратить сэкономленные от несостоявшегося референдума деньги на зарплаты учителям и врачам (убойная сила законотворческого процесса в России).
Вячеслав Володин: “4 миллиарда – цена референдума. Поэтому давайте мы этот тоже критерий взвесим. Ведь если только принимать такое решение, нужно заранее знать, с каких социальных статей снимать эти денежные средства” (ТВЦ).
Геннадий Райков: “Так давайте лучше 4 миллиарда направим на повышение зарплаты, а не заберем у бабушек эти деньги для того, чтобы сказать, нам нужна зарплата или не нужна зарплата” (ОРТ).
Социальный пассаж Володина и Райкова вызвал ироничные замечания некоторых депутатов. Им напомнили, что, например, рекламная кампания “Единства” – самая дорогая из всех партийных реклам. А сопредседатель движения “Либеральная Россия” Сергей Юшенков заявил, что “демократия вообще вещь дорогая”: “И может быть, вообще нам надо тогда отменить не только референдумы, но и выборы, принять законопроекты о наследственном депутатстве, о наследственном президентстве” (ТВЦ).
Не вдаваясь в детали обсуждения стоит отметить, что независимые эксперты в законотворческой инициативе центристов все же склонны видеть неприкрытое лоббирование интересов Кремля, планам которого проведение коммунистами референдума нанесло бы ощутимый вред.
Сергей Марков, директор Института политических исследований: “Проведение референдума в ходе избирательной кампании способно нанести планам Кремля ущерб в двух отношениях. Первое, оно собьет общий план проведения избирательной кампании, согласно которому в будущей Государственной Думе большинство должны получить центристские фракции, это парламентское большинство должно быть стабильным. Кремль путем запрета референдума, ограничения прав на референдум, пытается вырвать у коммунистов их оружие торпедирования либеральных экономических реформ” (ТВЦ).
Впрочем, самые невероятные вещи начались непосредственно в день голосования. В первом чтении поправки были приняты с четвертого раза с явным нарушением регламента. Поскольку законопроект должен изменить текст Конституции, для его принятия требовалось 300 голосов депутатов. Сначала на табло появилась цифра 299 “за”, до принятия не хватило всего одного голоса. Голосование повторили, на табло появилось – 297. Здесь не выдержали нервы руководителя депутатской группы “Регионы России” Олега Морозова. Он заподозрил в злостном нежелании работать электронную систему голосования – “Это новая система, ее установили 9 сентября, незадолго до начала работы парламента. Предыдущая система вышла из строя во время голосования закона по государственной символике” (ТВЦ). Однако, после проверки и технического перерыва, выяснилось, что с электроникой в Думе все в порядке. Политическую систему подрегулировали к концу вечернего заседания. С четвертой попытки табло выдало необходимое количество голосов и даже на 4 голоса больше – в первом чтении законопроект был принят. Некоторые присутствовавшие при обсуждении депутаты все происходящие назвали словом “противно”.
Тамара Плетнева, депутат: “Давайте примем вместо регламента инструкцию: в третьей Государственной Думе “Единая Россия” и примкнувшие к ней всегда правы, а если они не правы (пункт 2) – читай пункт 1. И все, тогда больше у нас никаких не будет разногласий. Все, что здесь происходит, в зале, слушать просто противно” (REN-TV).
Хотя, было бы о чем спорить. Например, рационально настроенный Борис Немцов (фракция СПС) еще до голосования заметил, что “проведение референдума о государственном перевороте (читай – референдуме, ред.) здравомыслящие люди поддержать не могут. Никто не может этого поддержать. Ведь это референдум об изменении существующего конституционного строя. Ну, у нас что, мало проблем?” (РТР).
Проблем, действительно, хватает. Поэтому, во втором чтении (сразу на следующий день после первого) обсуждение получилось столь же не конструктивным. Левые всеми правдами и неправдами пытались заблокировать принятие закона. Сначала они пробовали снять закон с обсуждения, затем они попросили Комитет по регламенту, чтобы предоставили списки всех отсутствующих депутатов, а затем буквально несколько раз они убеждали депутатов в том, что документы, необходимые им, они не получили. В общем, дискуссия в думском духе была малоконструктивной. Вот ее фрагменты (эфир РТР):
– Или раздача материалов идет странным избирательным образом, или этих материалов просто не было.
– Отправьте помощника, чтобы он посмотрел в ящике.
– Если кто-то не хочет, чтобы у него не было этих документов, то ты ему хоть десять экземпляров дай, он будет говорить, что у него их нет, пока ему лично в руки не передадут.
Неразбериху, царившую в Думе, депутаты объясняли обычными для второго дня обсуждения трудностями: “Второе чтение всегда более сложное, чем первое, потому что во время второго чтения обсуждаются поправки. Такая судьба законодателя, что не всегда поддерживают” (РТР).
Судьба законодателя вообще вещь непростая. Где, например, искать защиты парламентарию, инициативы которого обрубили на корню. Геннадий Зюганов, не сумевший спасти свое право на проведение всенародного референдума, решил за помощью обратиться в Парламентскую Ассамблею Совета Европы. Он направил туда телеграмму в которой убедительно призвал членов ПАСЕ разобраться с возникшей в России “угрозой демократии”. “Все больше избирателей отказываются от участия в голосовании или голосует против всех. В результате всеобщего разочарования в выборной демократии народ, возможно, придет к выводу о необходимости решать свои проблемы иными путями” – предостерег лидер коммунистов Европу. И правильно сделал, ведь если бы в 17-м году коммунисты предупредили Европу об “иных путях” то, возможно, многих ошибок в Новейшей истории нам удалось бы избежать.
