“Основополагающие принципы демократии, институты демократии должны быть адаптированы к реалиям сегодняшней российской жизни, к нашим традициям и истории. И это мы сделаем сами”, – это подчеркнуто жесткое высказывание Владимира Путина из его интервью словацким СМИ накануне саммита в Братиславе обратило на себя внимание большинства российских наблюдателей (цитируется по газете Известия).
Таким образом, комментируют Известия, Путин откровенно заявляет, что на эффект от постороннего вмешательство никому рассчитывать не стоит, “в том числе – и инициаторам этого вмешательства”. Президент счел необходимым подчеркнуть, что Россия четырнадцать лет назад сделала выбор в пользу демократии вовсе не для того, “чтобы кому-то приятной”, а для себя самой.
Адресаты этих высказываний Владимира Путина хорошо известны. Независимая газета приводит недавнее заявление нового первого заместителя госсекретаря США Роберта Зеллика о том, что на цели “развития демократии” и проведение экономических и социальных реформ в России в 2004 году потрачено соответственно $45,4 млн и $51 млн. В текущем году расходы по этим статьям предполагается увеличить. Кроме того, дополняет НГ, известно, что в программах обменов в рамках проектов до демократизации, финансируемых США, уже приняли участие около 60 тысяч россиян.
Таким образом, резюмирует газета, помощь в становлении гражданского общества в России подразумевает, в частности, “оказание давления на ориентацию политической элиты страны, в том числе и по украинскому сценарию”.
Как заявил тот же Роберт Зеллик, США выделяли и будут выделять средства через Национальных фонд демократии на “демократическое развитие” в бывших советских республиках. При этом первый заместитель госсекретаря признал, что работа с “российским окружением” имеет целью демократизацию самой России. “Одним из моментов, которые повлияют на Россию, – сказал г-н Зеллик, – будет осознание того, что ее отношения с Западом – Соединенными Штатами, с Европейским союзом, со свободной Украиной – создают для нее возможность тоже открыть свое общество и что будущее – это не ползучий авторитаризм”.
Похоже, “ползучим авторитаризмом” в США называют как раз то, что в России оценивают как “особую” или “адаптированную демократию” (это выражение стало заголовком статьи Анны Политковской в Новой газете.
“В ходе европейского турне Буша, – пишет Политковская, – России было предложено довольствоваться местом после Украины, страны с более высоким качеством населения”.
К тому же в отличие от встречи с украинским лидером, с которым Буш, как известно, провел весь день, на беседу с Путиным было отведено весьма ограниченное время (которое, к тому же, было в ходе подготовки сокращено вдвое).
Это важный момент, подчеркивает Политковская. Известно, что в большой политике, как и в международном протоколе, который ей сопутствует, не бывает случайностей: “И если тебя даже слегка щелкают по носу, не думай, что это просто так, от разгильдяйства персонала”.
Ларчик открывается достаточно просто. Постсоветское пространство, “демократизацией” которого на первых порах Запад занимался с большим интересом, напоминает автор, постепенно этот интерес к себе сумело погасить.
Демократические надежды не оправдались: “То олигархи, то Ельцин нездоров, то война, то свобода слова рухнула, то парламент утратил качества парламента, то оппозиция скончалась…” Примерно одно и то же происходило во всех постсоветских странах, которые с точки зрения развитых демократий в смысле посттоталитарного развития окончательно впали в глубокую и безнадежную “инвалидность”.
Однако потом в Грузии и на Украине случилось неожиданное: народ этих стран, как пишет Политковская, внезапно “показал свое высокое качество”. А президент Ющенко, уточняет автор, – “он лишь часть народа”, отсюда и уважительное к нему отношение.
Что же касается россиян, они так себя показать не сумели.
Более того, подчеркивает обозреватель Новой газеты, мы “продолжаем свое движение к упадку – с “ЮКОСом”, с войной, с миллионами равнодушного люмпена”… Поэтому никакая “адаптированная демократия” России не поможет, пишет Политковская, как не помогла ранее объявленная демократия “управляемая”. Кремль может сколько угодно упирать на нашу самобытность и на особый пути России, замечает Анна Политковская. Современная реальность свидетельствует: “Качество народа – вот что главное в сегодняшнем мире. Не качество элит, подтягивающих свой народа, а качество народа, заставляющего элиту жить так, как хочет народ”.
Весь вопрос в том, чего, собственно, могут желать “миллионы равнодушного люмпена”?
Директор ВЦИОМ Валерий Федоров, комментируя газете Новые известия свежие данные социологических исследований, заявил, что сегодня среди россиян преобладают пессимистические оценки экономической и политической ситуации в стране. Причем “тенденция ухудшения социального самочувствия и нарастающий пессимизм” связаны отнюдь не только с монетизацией льгот.
“Рост социальных ожиданий, начавшийся еще осенью 2003 года, в разгар предвыборной кампании”, как утверждает Федоров выдохся еще прошлой весной, когда на смену “празднику демократии” пришли печальные будни.
Затем, в сентябре, случился бесланский шок. В декабре, когда, по словам исследователей ВЦИОМ, общество несколько пришло в себя после Беслана, начался ускоренный рост инфляции под разговоры о предстоящей социальной реформе.
А также революция на Украине. В отличие от российских политиков либерального направления, большая часть населения восприняла украинские события скорее негативно, утверждает директор ВЦИОМ в Новых известиях: “оранжевая революция” очень многим напомнила “самые печальные сюжеты 1991-1992 гг.: гражданское противостояние, опасность хаоса и гражданской войны”.
Грянувшая монетизация на этом фоне стала, по выражению Валерия Федорова, всего лишь “очередной ступенью на лестнице, ведущей вниз”.
Так сложилось, что сегодня, поясняет глава ВЦИОМ, “все негативные новости суммируются, а позитивные просто отвергаются населением”. Работает что-то вроде психологического фильтра: “Все ожидают только худшего и ожидают, что это худшее будет продолжаться. Ведь впереди еще реформа ЖКХ, обхявлены планы реформ здравоохранения и образования. В результате люди ничего хорошего от правительства не ждут, а любая реформа воспринимается однозначно отрицательно”.
По данным ВЦИОМ, всего лишь 15% согласны сегодня с утверждением, что дела в стране идет в правильном направлении. Полностью не согласны с этим 38%, а еще 42% согласны лишь отчасти.
Еще хуже обстоит дело с экономической ситуацией: лишь 7% россиян считают ее хорошей. И это несмотря на высокие цены на нефть! – подчеркивают Новые известия. Плохим же экономическое положение России считают 40% респондентов, а 48% оценивают его как среднее.
Примерно так же – средне-негативно – воспринимают россияне и политическую ситуацию в стране: хорошей ее назвали только 10%, плохой – 30%, а 53% – средней (что бы это ни означало).
Впрочем, как пояснили журналу Эксперт аналитики фонда “Общественное мнение”, отличие от России от стран с развитой демократией состоит еще и в том, что пресловутое общественное мнение по политическим вопросам часто неустойчиво, а по некоторым позициям – и вовсе не сформировано.
“У людей во многих случаях нет рационального мнения о политике, утверждают в ФОМ, – потому что политика и власть отчуждены от народа. И поскольку политика не входит в круг волнующих человека проблем, отношение к ней формируется на эмоционально-бессознательном уровне”.
В той же публикации Эксперта есть убедительная иллюстрация на тему “коллективно-бессознательного” в восприятии политических проблем. ФОМ проводил исследования на тему российско-американских отношений. Кому-то из опрашивающих пришло в голову с минимальным временным интервалом задать респондентам два вопроса. Первый: “Как вы относитесь к США?”, второй: “Как вы относитесь к Америке?”. Результаты поразили всех: оказалось, что к Америке россияне относятся намного лучше, чем к США.
Впрочем, ученые немедленно сумели найти этому уникальному результату вполне убедительные объяснения: “США в сознании населения – это прежде всего государство. А слово “Америка” более мягкое, обтекаемое, человечное”. Потому и вызывает, очевидно, гораздо более позитивные эмоции.
С другой стороны, по результатам все того же ВЦИОМ (на этот раз данные взяты из журнала Профиль), от 20% до 30% российского населения вообще не следит за внешнеполитическими событиями. А еще примерно столько же – до 25% граждан – “склонны к резким перепадам в настроениях по поводу внешнего курса России под влиянием СМИ”. А какие СМИ в нашей стране самые влиятельные, кому они принадлежат и как именно освещают внешнеполитическую деятельность государства, уточнять нет необходимости, добавляет Профиль.
Тем не менее реальные достижения так называемой “путинской пятилетки” загримировать под безусловный успех сложно даже самым умелым декораторам. Да и сам президент им не слишком в этом помогает: Профиль вспоминает слова Владимира Путина о тех, кто пытается “оторвать от нас кусок пожирнеее, полагая, что Россия – как одна из крупнейших ядерных держав мира – еще представляет для кого-то угрозу”. Сказано было сразу после Беслана.
Кроме того, до сих пор из издания в издание кочует путинское сравнение Запада с “добрым, но строгим дядей в пробковом шлеме”, который способен покарать за неповиновение, в том числе “с помощью бомбовой, ракетной дубинки, как это было в Белграде”. А также – заявления президента об опасных попытках “перестроить созданную Богом многоликую, многополярную, современную цивилизацию по казарменным принципам однополярного мира” и о диктате в международных делах, “упакованном в красивую обертку псевдодемократической фразеологии”.
В общем, подводит итог Профиль, сухой остаток малоутешителен: “отношения партнерства с Западом (и с Америкой в том числе) сменились на отношения если еще не враждебности, то уже подозрительности”.
И это тем более обидно, замечает директор по международным связям ВЦИОМ Дмитрий Поликанов, что в первые годы правления президенту удалось преодолеть раскол в обществе и “встать на тропу сближения с западной цивилизацией”. Тогда казалось очевидным, что необходимая модернизация страны “связана с неизбежным обращением к инвестиционным, технологическим и управленческим ресурсам Запада”.
Теперь этот процесс затормозился, и как утверждает Профиль, “произошло это главным образом волевым усилием правящей элиты”. Которая стала, как утверждают эксперты Профиля, “жертвой заоблачных цен на нефть”.
“За последние годы Россия превратилась в одного из главных держателей мировых богатств, – заявил журналу Андрей Рябов из Московского центра Карнеги. – В силу этого у российской элиты возникло желание сделать все возможное, чтобы ни с кем этими богатствами не делиться, грубо говоря, в одиночку сидеть “на трубе”.
Такое поведение, по мнению Рябова вполне может принести (“и приносит!”) сиюминутную выгоду. Однако в долгосрочном плане оно приводит в серьезным потерям, поскольку “ведет к консервации нынешнего состояния, снижает открытость страны, ее встроенность в глобализирующийся мир и тем самым тормозит ее модернизацию”.
Давление правящего класса на Путина нарастает, продолжает Пионтковский, и президент, несомненно, дрейфует в сторону “особого пути России” и утверждения псевдоимперских ценностей.
Да и как можно всерьез выбирать – это спрашивает уже Профиль, – “между настроениями в обществе, которое не знает, чего оно хочет, и страхами элиты, которая боится, что ее “кинут” взрослые “дяди в пробковых шлемах”, и она потеряет свалившиеся ниоткуда богатство и власть?”
К тому же президент, весьма чуткий к колебаниям собственного рейтинга, отнюдь не склонен, пишет Профиль, повторять опыт своих предшественников – Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, не стеснявшихся (в лучшие годы, по крайней мере), проводить прозападный курс”.
“На самом деле никакого “рейтинга президента” и тем более цифр, его выражающих, нет, – уточняет журнал Эксперт. – Для социологов такого понятия вообще не существует – есть лишь ответы граждан на конкретные вопросы”. Например, то, что называется “электоральным рейтингом” всего лишь ответ на вопрос: “За кого бы вы проголосовали в это воскресенье?” Эти показатели, по данным ФОМ (за исключением предвыборного взлета) колеблются в районе 45-50%.
“Рейтинг доверия” – это ответ на вопрос: “Кому из перечисленных политиков вы доверяете?” На данный момент, сообщает ФОМ, он составляет 27%. Вроде бы немного, однако на фоне других политиков это совсем неплохо, особенно если учесть, что тех, кто считает президента совершенно не заслуживающим доверия всего 5%.
Есть еще рейтинг одобрения – ответ на вопрос: “Одобряете ли вы в целом деятельность президента?”, он как правило, самый высокий – 65-70%.
Так вот: даже монетизация льгот не стала для путинского рейтинга роковым событием. “Потому что те, кто доверяет Путину, и те, кто готов за него голосовать, либо одобряют эту реформу, либо надеются на то, что президент придаст ей нормальный, справедливый ход”.
Как заявил в интервью журналу Коммерсант-Власть известный политолог и экономист Иосиф Дискин, причина болезненной реакции населения на предпринятые шаги заключается прежде всего в “самой власти, которая отнеслась к реформе сугубо экономически, не задумываясь, в какое социальное измерение она тем самым переводит свой замысел”. То есть для проведения реформы необходима была специальная социальная технология, о выработке которой никто не подумал.
“Экономический смысл любой либеральной реформы сводится, грубо говоря, к тому, чтобы “все было за деньги, – говорит Дискин. – Но в социальном измерении таких реформ лежат иные категории”. К их числу он относит свободу выбора, а также ответственность за сделанный выбор, за принятое решение. Единым махом отменив все льготы, власть продемонстрировала полное пренебрежение к мнению населения: “В итоге, с точки зрения пенсионеров, она поставила под сомнение все их базовые ценности, и в социальном измерении речь шла уже не о монетизации льгот, а о монетизации смысла жизни”.
Поэтому, утверждает Иосиф Дискин, и реакция была столь острой. Власти недостало вовсе не специалистов-финансистов и экономистов, а “умения видеть социальный контекст при принятии решений”.
И все же президентский рейтинг не рухнул, хотя и несколько снизился.
Правда, предупреждает Эксперт, подобные события не проходят бесследно, и отношение к президенту меняется.
Сегодня в сознании одних людей образ Путина остается все таким же устойчиво позитивным, каким был в начале его правления. Для других он начинает деформироваться.
Тем более что, отменив губернаторские выборы, Путин “остался один на один с народом”, замечает журнал. Если раньше избранные губернаторы принимали на себя часть народных претензий и негативных эмоций, то теперь за все должен отвечать президент: “Власть становится совершенно непрозрачной, а на авансцене остается один персонаж. И с этим будут связаны очень непростые коллизии”.
Впрочем, как считает журнал, несмотря на то, что президент к сегодняшнему дню, казалось бы, успел насолить всем – “олигархам, пенсионерам, военным” – его действия могут сохранять свою привлекательность для части электората именно в силу этой способности “всюду наживать себе врагов”.
Логика проста, пишет Эксперт: “Люди могут отмечать, что у президента “неудачно получилось с льготами”, но, с другой стороны, “он прижал олигархов” или, наоборот, “наступает на бизнес, но старается проводить либеральные реформы, сделать все как на Западе”.
В общем, как считают в ФОМ, образ президента в глазах населения со временем усложняется, однозначных оценок становится все меньше. И это относиться, в том числе и к внешнеполитическому курсу: “Скажем, население ставит ему в заслугу внешнюю политику, потому что Россия перестала восприниматься как страна, зависящая от Европы, от Америки, от финансовых корпораций, и это людям нравится. Но это же ставится в упрек: люди считают, что президент слишком увлекся внешней политикой и именно поэтому внутри страны далеко не все ладно”.
Есть и еще одна особенность: в России, утверждают все в том же ФОМ, президент попросту не воспринимается как политик.
Для большинства людей, поясняют социологи, политик – это человек, который борется за власть: “А Путин – президент, он – нечто незыблемое, что не зависит от конъюнктуры. И за власть он не борется: в монархической стране царь – не политик”.
Почти дословно повторяет выводы социологов директор Института национальной стратегии Станислав Белковский, разъяснивший в интервью еженедельнику Собеседник суть предлагаемого его структурой варианта альтернативной Конституции РФ.
Слухи о готовящихся изменениях в Конституции обсуждаются прессой уже давно, и, по утверждению газет, в президентской администрации практически готовы поправки к статьям Основного закона. После их принятия (предполагается – в апреле 2007 года) президента в России будет избирать не народ, а парламент.
Однако Белковский считает, что изменения должны быть более глубокими. “Основное – это новая модель власти, которая предполагает, что президент, по сути дела, является некоронованным монархом”, – заявил Белковский Собеседнику.
Причем такой глава государства может находиться у власти неограниченно долго. Однако объем его полномочий существенно уменьшается: президент не вмешивается в вопросы социальной и экономической политики, которые находятся полностью в компетенции правительства, формируемого, как предполагается, парламентским большинством.
За президентом будет оставлена возможность назначения силовиков, судей, генерального прокурора, а также “роль верховного политарбитра, который в кризисных ситуациях берет ответственность на себя”. В нормальном же режиме, как уже было сказано, вопросы экономики находятся полностью в компетенции правительства.
“Самое главное для России – это непогрешимость верховной власти, – заявил Собеседнику Белковский. – Не должно быть ни малейших сомнений в том, что власть является абсолютным моральным авторитетом для всего общества”. Именно поэтому “она не должна участвовать в политических баталиях, она должна стоять выше политики”. Это уже не “ползучий авторитаризм”, а нормальная реставрация – как во Франции эпохи буржуазных революций. Именно на пример Франции, кстати, Белковский и ссылается в своих комментариях.
Что же касается Путина, он, считает Станислав Белковский, президентом не останется: “Более того, он этого не хочет. Его задача – влиять существенно на страну и даже управлять ею, но не отвечать за нее”. Похоже на роль главы правительства в новом государственном строе?
Однако Белковский убежден, что, несмотря на все попытки Путина передать власть преемнику, это вряд ли у него получится. Мотивировка довольно туманная: “Износ властной инфраструктуры настолько высок, что уже о преемнике не приходится говорить”.
Поэтому директор Института национаной стратегии предполагает, что Путин уйдет с президентского поста досрочно, “и, будучи человеком достаточно богатым, будет проводить остаток жизни в Европе в качестве мирного наблюдателя за всеми процессами, разворачивающимися в ранее подконтрольной ему стране”.
Позиция, в общем, вполне завидная: вероятно, многие из будущих участников упомянутых “процессов” были бы не прочь ее занять.
Есть и те, кто уже сегодня готовится эти процессы возглавить: как сообщает пресса, сворачивание демократии в России беспокоит сегодня не только Запад, но и многих представителей российской элиты. В том числе и тех, кого пресса давно уже прочит на роль лидера объединенной демократической оппозиции.
Речь идет, в первую очередь, об экс-премьере Михаиле Касьянове. Как сообщает Комсомольская правда, доклад Михаила Михайловича о положении дел в России, прочитанный в Нью-Йорке, на заседании Совета по международным отношениям, содержал резкую критику действий Кремля.
В результате политики властей, во всеуслышание заявил Касьянов, в стране исчезают важные элементы демократического государства – все те же, о которых говорят на Западе: свободная пресса, неподконтрольные власти политические партии, независимый суд и т.д.
Единственным условием своего выступления, как сообщает Комсомолка, Касьянов поставил жесточайшую конспирацию: по его требованию в зале не было ни одного русского (единственным исключением стала дочь экс-премьера).
Примерно та же история с выступлением российского экс-премьера повторилась в Колумбийском университете, утверждает КП: вопреки университетским традициям, предполагающим открытость подобных мероприятий для всех желающих, на встречу с Касьяновым студенты допускались по специальному списку и только после предъявления студенческого билета. И на этой встречи критика путинского режима была, как говорят, уничтожающей. После чего пресса всерьез заговорила о том, что “Касьянов готовится стать вторым Ющенко”, а сам Михаил Михайлович не стал отвергать возможность своего участия в президентских выборах-2008.
Таким образом, вполне возможно, что сценарий “бархатной революции” для России исподволь готовится – на случай, если Кремль не захочет внять предупреждениям Запада о необходимости следования классическим канонам демократии.
Правда, в то, что российская революция и впрямь может быть “бархатной”, или, например, “поющей” и уж тем более – “каштановой или “розовой”, верится с большим трудом.
