На прошлой неделе агентство “Интерфакс” распространило результаты последнего опроса ВЦИОМ, согласно которым рейтинг Владимира Путина поднялся до рекордных высот: деятельность президента сегодня одобряют 83% россиян.
Президент ВЦИОМ Юрий Левада заявил газете Коммерсант, что новый скачок президентского рейтинга (в течение всей осени он составлял 77%) – прямой результат событий на Дубровке.
Ничего уникального: по данным, которые приводит Коммерсант, рейтинг Джорджа Буша после 11-го сентября подпрыгнул на целых 23 пункта, с 56% до 79%. А рейтинг его предшественника Билла Клинтона после взрыва в Оклахома-сити повысился на 11% (с 59-ти до 70%). Точно также резко – на 10% – увеличился рейтинг премьер-министра Австралии Джона Ховарда после взрыва популярного среди австралийских туристов ночного клуба на острове Бали.
Однако, по мнению главы ВЦИОМ, особого повода для оптимизма у Кремля нет: если проанализировать смысловую составляющую этого фантастического рейтинга, результат получится скорее тревожный.
49% граждан заявили, что не довольны тем, как Владимир Путин “наводит порядок в стране”. Еще больше опрошенных – 62%! – не устраивают усилия президента по части “повышения уровня экономики и благосостояния граждан”. И уж совсем подавляющее большинство (74%) негативно оценивают достижения Путина по части “мирного урегулирования в Чечне”. Такое же количество респондентов не впечатляет деятельность президента по “разгрому чеченских боевиков”.
Что касается непосредственно московского теракта, 75% опрошенных убеждены, что руководство МВД, ФСБ и других силовых структур заслуживает наказания за то, что не сумело его предотвратить. А поскольку силовики отделались легким испугом, 26% граждан утвердились во мнении, что “милиция и спецслужбы связаны с властными структурами коррупцией”. Еще 19% заявили, что “власти не решаются трогать силовые структуры, так зависят от них”.
Таким образом, повышение доверия к президенту парадоксальным образом не связано с оценкой конкретных результатов его деятельности. Юрий Левада объясняет это тем, что Владимир Путин все еще остается “президентом надежд”, которому население готово простить отсутствие заметных успехов в выполнении намеченного.
На вопрос же Коммерсанта, удастся ли Путину сохранить свой рейтинг до выборов 2004 года, глава ВЦИОМ ответил вопросом: “А кто вам сказал, что перед выборами нам не приготовят новых громких силовых акций?”
Нужно сказать, Коммерсант не исключение: вопрос о выборах, до которых еще не менее года, волнует всех уже сегодня. Впрочем, речь, как правило, идет о выборах президентских – думские интересуют прессу и политиков в основном как праймериз, как проверка сложившегося соотношения сил.
Да и для российских граждан несколько снисходительное отношение к парламентским выборам и к самому парламенту – установившаяся традиция. Для избирателя парламент, по выражению еженедельника Консерватор, “ассоциирован со словом, с “говорильней”. В то время как президент – с действием. Именно поэтому “думские выборы, как правило, становятся выражением народного разочарования в прежних лозунгах, в то время как президентские – консолидацией надежд”.
Следует учитывать, подчеркивает Консерватор, важную особенность рейтинга президента – его “беспартийность”. За Путина готовы проголосовать избиратели самых разных взглядов, от убежденных левых до “решительных правых”.
И потому этот рейтинг практически невозможно преобразовать в парламентское большинство: “Путин есть, рейтинг есть, а платформы путинского большинства нет”.
К тому же, как отмечает журнал Профиль, для российского массового сознания действующий парламент остается до некоторой степени экзотикой. Дело здесь, конечно, и в недостаточной политической культуре, и в неразвитой политической системе России. Но также и в том, что связь между “народным избранником” и теми, кто его избрал, как правило утрачивается уже на следующий день после выборов.
По существу, пишет Профиль, представительная власть в России никого не представляет: партии, как правило активизируются или даже появляются непосредственно перед выборами. Никакой другой работы, кроме предвыборной, они не ведут и никаких целей, кроме проведения в Думу своих кандидатов, не имеют. “Отсюда – в целом отчужденное отношение “народа” к “народному представительству, восприятие Думы как своего рода политического театра”.
Таким образом, подводит итог Профиль, на девятом году парламентского эксперимента в России можно констатировать “если и не полный его провал, то серьезный неуспех”. Россия в этом смысле сильно опаздывает с модернизацией, и если не приложит серьезных усилий, так и останется со своим парламентаризмом на уровне стран третьего мира, подчеркивает журнал.
Между тем, главный парадокс подготовки к предстоящим выборам, с точки зрения газеты Консерватор, заключается в том, что “президент Путин в 2004 году неизбежно переизбираем, а путинский проект образца 1999 года – однозначно нет”.
Необходима предвыборная перегруппировка сил и смена идеологических целей: предстоит поиск убедительного политического проекта для президента на его второй срок. “Конкурс предвыборных проектов в самом разгаре”, – торжественно объявляет Консерватор.
Пока ясно одно: в четвертой Думе неизбежно будут представлены коммунисты. Конфигурацию же прочих парламентских сил установить сегодня сложно.
Некоммунистический электорат все еще колеблется между “партией власти”, “демократической оппозицией” и либерал-реформаторами. Это и есть российский политический рынок, отмечает Консерватор, за который пойдет борьба.
Участвовать в ней намерен, в частности, Марат Гельман со своим проектом “Единство” вытесняет СПС”.
Автор проекта исходит из того, что “Единство” больше не может оставаться “безликим мешком с голосами “за Путина”. Центристам предстоит идеологически определиться. В этом смысле наиболее перспективным признан захват правой ниши с вытеснением оттуда СПС – однако без потери электорального “болота”, по сути, представляющего из себя опору партии власти.
При этом “Единство” останется, как и сейчас, бюрократической партией, присвоив себе, однако, риторику правых – “в качестве знамени”.
Плюс к этому центристы считают, что у них есть надежда переманить на свою сторону кое-кого из “статусных для правого электората лидеров” – например, Сергея Кириенко и Бориса Федорова.
В самом деле, как напомнила на днях Независимая газета, трения между двумя фракциями в СПС, “консервативной” и “либеральной”, начались едва ли не со дня рождения партии.
Новым выражением конфронтации стали слова Любови Глебовой, заместителя Сергея Кириенко в Приволжском федеральном округе (она же до перехода на госслужбу замещала своего шефа на посту сопредседателя СПС): “Против кого мы стоим на баррикадах? Против действующей власти. Вместо того, чтобы поддерживать ее реформаторские усилия, мы с ней почему-то боремся”.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения правых консерваторов, сообщает НГ, стало поведение Бориса Немцова в дни теракта в Москве и создание общественной комиссии по расследованию обстоятельств трагедии. Особенно сильное впечатление произвело замечание президента в адрес “отдельных политиков”, делающих “пиар на крови”.
“В такой ситуации, – отмечает газета, – соратники Кириенко уже не понимают, что общего у них может быть с партией Немцова”. Высказывается мнение, что в случае выхода Кириенко и его единомышленников из СПС, за ними последует значительное количество потенциальных избирателей.
Та же Любовь Глебова утверждает, что сегодняшний СПС ориентируется только на электорат, который традиционно считается правым – на правозащитников, активных оппозиционеров. В то же время отсутствует политика, рассчитанная на консервативно настроенных избирателей: “Сегодня нужна другая тактика. Требуется политика не разрушения, а созидания”. Прежние задачи демократической оппозиции правые консерваторы предлагают считать выполненными.
Критики Немцова, поясняет Независимая газета, говоря о неверной электоральной политике СПС, имеют в виду представителей нарождающегося российского среднего класса – в основном, из среды предпринимателей. Сегодня они настроены голосовать скорее за “Единую Россию”, чем за правых, и именно с “единороссами” (а вовсе не с “Яблоком”, как принято считать) предстоит конкурировать СПС за голоса избирателей.
Глава “Фонда эффективной политики” Глеб Павловский в интервью газете Консерватор заявил, что, по его мнению, правые сегодня полностью утратили влияние на мелкий бизнес, “который вообще-то является базой демократии”.
Павловский уточнил, что он имеет в виду не только бизнесменов, но всех тех, кто самостоятельно зарабатывает, “живет не из бюджета”. СПС, по мнению главы ФЭП, этих людей абсолютно не представляет, “даже не знает, как они выглядят”. Правые, говоря о представителях бизнеса, как правило, имеют в виду “владельцев пакетов акций, банкиров, пускай и небольших, то есть совсем других людей”. Павловский убежден, что “вузовский и образованный класс сейчас не с СПС”.
В целом, по мнению Глеба Павловского, проблема правых в том, что они пытаются заинтересовать избирателя двумя заведомо неудачными позициями. Одна из этих позиций – “мы тут ходим и помогаем”. Другая – “мы помогаем, но покусываем”. Как считает Павловский, российский избиратель “легче принимает откровенную оппозицию, нежели вот такие “вспышки раздражения”.
Ну и, конечно, остается проблема лидерства, “присутствие Чубайса за кадром – то, что он есть и одновременно не может выйти на сцену”.
При этом, по мнению Павловского, шансов на создание “новой правой партии” до выборов немного: “есть риск не успеть, к тому же будет жесточайшее сопротивление со стороны старых правых”.
Что касается “Единой России”, ей, для того, чтобы стать по-настоящему массовой партией, а не “электоральным проектом”, нужно еще очень многое.
Ведь через пять лет, в ноябре 2007 года, напоминает Глеб Павловский, начнется подготовка к президентским выборам, в которых Путин уже не будет участвовать. “Но в те же самые дни будут проходить думские выборы, в которых он может и должен участвовать в качестве лидера партии. Видимо, этой партией и будет “Единая Россия”. Разумеется, если она станет к этому времени “мощным массовым механизмом, соответствующим его взглядам, его политической позиции”.
Для этого предстоит прежде всего сохранить себя на парламентских выборах 2003 года, то есть успешно противостоять КПРФ, что крайне сложно: “Компартия распадается, но она абсорбирует новые группы, новых лидеров и новый электорат. Это будет настоящая борьба”.
Как пояснил Павловский в интервью другому изданию, журналу Профиль, то, что сегодня Путин уклоняется от лидерства в “Единой России” – убедительное свидетельство того, что партия не готова принять на себя такую нагрузку.
По выражению главы ФЭП, избиратели “кредитуют партию как политический брэнд”, они признали ее как партию Путина, однако их “отталкивает ее групповой портрет”, который и впрямь трудно признать привлекательным.
Между тем попытка поправить положение была предпринята буквально на днях: во главе “Единой России” вновь встал Борис Грызлов, “человек твердой линии, общепризнанный авторитет для ядра партии”.
Это назначение вызвало в прессе целый поток комментариев. С точки зрения еженедельника Московские новости, главной его причиной следует признать стремление президентской администрации восстановить контроль над созданной ею партийной структурой.
Александр Беспалов, глава генерального совета “Единой России”, пишут МН, давно уже давал понять ответственному за партстроительство замглавы администрации Владиславу Суркову, что не считает его своим начальником. Рекомендации Суркова Беспалов подчеркнуто игнорировал, выступая от имени партии с политическими иницативами, с администрацией несогласованными.
Стало ясно, что в партии пора наводить порядок. В администрации решили, что для этих целей правильно будет использовать навыки, полученные Борисом Грызловым в МВД.
Неудивительно, что журнал Власть оценил возвращение Грызлова в руководство “Единой России” как “конец Беспалова, хоть и отложенный”. Глава МВД, в отличие от Беспалова, зарекомендовал себя как “хорошо контролируемый, командный системный игрок, соблюдающий правила субординации и никогда не выпячивающий свое “я”.
Правда, еще вопрос, следует ли эти свойства считать достоинствами – ведь речь идет о лидере политической партии. “Так что совсем не исключено, – замечает Власть, – что в оставшийся до выборов год Кремль решит, что и Грызлов для партийного лидера – не самая лучшая кандидатура”.
Тем не менее, по данным журнала, идею Владислава Суркова с возвращением Грызлова поддержал лично глава президентской администрации Александр Волошин, прежде ревниво оберегавший руководство “Единой России” от поползновений “питерских силовиков”. Как считает Власть, Волошина вполне устроил министерский стиль работы Грызлова – его умение взаимодействовать с Кремлем без еженедельных кулуарных склок и походов к президенту.
Что же касается самого президента, для него, по информации журнала, последней каплей оказались сведения о дружеских отношениях, установившихся у Беспалова с мэром Москвы Юрием Лужковым, который “уже называет Беспалова Сашкой и хорошим парнем”. Но главное – Лужков успел договориться о включении представителей “столичной группировки” в списки партийных кандидатов в Госдуму.
Существует, как отмечает Власть, и вполне объективная причина для смены руководства “Единой России”: Кремль тревожит отсутствие положительной динамики рейтинга партиии.
А между тем, как уже было сказано, “единороссам” предстоит завоевать в новом парламенте убедительное большинство – иначе партия, со всеми ее пропутинскими амбициями, превратится в “неподъемные гири на ногах Путина, которому еще нужно доплыть до президентских выборов 2004 года”.
С другой стороны, как пишет руководитель группы “Меркатор” Дмитрий Орешкин в журнале Профиль, замена Беспалова на Грызлова – явный признак кадрового голода партии власти: “Тасуется одна и та же колода. Новых лиц не видно, а если и видно, то лучше на них не смотреть”.
По мнению Орешкина, это связано с тем, что смена элит завершилась: “К власти пришли люди 40-50 лет, у них все славно, они уселись весьма плотно и новичков просят не беспокоиться: “Трамвай не резиновый”.
Но главная проблема “Единой России”, с точки зрения автора, заключается в том, что руководство партии “инстинктивно убеждено: все в нашей стране делается на непубличном уровне – по бюрократической договоренности или по приказу”.
Это непонимание значения публичной составляющей ощущается в действиях партии все сильнее. Отсюда и появление Грызлова с его фирменным стилем. Ясно, что по мере приближения выборов “грызловский стиль” становится все более проигрышными.
Между тем, подобные “ножницы” между публичной и реальной деятельностью, по мнению наблюдателей, существуют не только у центристов, но и у правых. И в СПС одни – Чубайс и Кириенко – солидно “делают дело”, другие – преимущественно Борис Немцов – предпочитают публичную политику.
Как заметил в газете Время MN Леонид Радзиховский, понятно, что “олигарху Чубайсу, “тайному советнику” правительства Гайдару, а уж тем более солидному чиновнику Кириенко осточертело “по родственной обязанности” оплачивать векселя, которые щедро раздает Немцов”. Постоянные оппозиционные выпады “непоседливого Немцова” приводят его “партайгеноссен” к необходимости то и дело улаживать отношения с Кремлем.
Однако, по мнению Радзиховского, дело тут не только в разнице политических темпераментов и манере поведения явных и теневых лидеров СПС: публичная идеология правых резко отличается от их политической практики. Как подчеркивает автор, СПС – партия крупного капитала, отличающаяся от “Единой России” в основном наличием идеологической вывески, на которой написано: “Хочешь жить как в Европе?” Далее на этой вывеске перечислены “рекламно-базовые ценности гражданского общества”.
Эта образцово-показательная программа, традиционно привлекающая к СПС демократического избирателя, тем не менее, не имеет ничего общего с практическими действиями правых – министров, олигархов и чиновников.
“Возникает разделение обязанностей, – пишет Радзиховский, – Немцов на сцене речи произносит, Кириенко-Чубайс за сценой дело делают. Публичная идеология дает миллионы бюллетеней, реальная деятельностьт дает миллионы долларов”.
И все же именно в таком положении заключается прочность партийной конструкции правых, несмотря на всю ее видимую ненадежность. Никакого разрыва не будет, утверждает Леонид Радзиховский, хоть “треск от мелких разрывчиков все время доносится” – вместе правым тесно, но врозь скучно.
Для страны же, по мнению автора, проблема заключается в том, что СПС занимает место настоящей, идейной правой партии, хотя таковой и не является: ” А настоящая правая партия России нужна как идеологический мотор буржуазных реформ!”
В том, что либеральные реформы назрели, у специалистов сомнений нет. Газета Время MN приводит выдержки из доклада, подготовленного коллективом экономистов под руководством Евгения Ясина. Доклад называется “Бремя государства и экономическая политика: либеральная альтернатива” и содержит весьма выразительные данные.
По оценке авторов, доля государства в экономике все еще достигает 65%. В государственной и муниципальной собственности находится 82 тысячи предприятий и 55 тысяч бюджетных учреждений и организаций. Для содержания этого огромного и малоэффективного хозяйства нужны колоссальные средства. И потому в 2002 году бюджет правительства составил 41% от ВВП, а в 2003-м он останется примерно на том же уровне.
Несмотря на декларации правительства по поводу налоговой реформы, снижения фискального давления на бизнес ожидать не приходится, а следовательно, делают вывод авторы, достижение высоких темпов экономического роста следует признать невозможным.
С другой стороны, на начало активных либеральных реформ, учитывая уже начавшийся новый избирательный цикл, рассчитывать не приходится: явление “русского экономического чуда” в очередной раз откладывается.
А между тем, как считает автор, при снижении бюджетных расходов к 2007-му году до 27-29% и уменьшении доли госсектора можно было бы рассчитывать к этому времени на темп экономического роста не ниже 8-9%. Как в Китае. Но нельзя: скоро выборы.
Власти и в самом деле придется проявлять определенную осторожность, чтобы не обмануть “народных ожиданий”.
Свои исследования на тему “тефлонового рейтинга” Путина опубликовал еженедельник Московские новости. Как выяснилось, Академия наук Финляндии с 1990 года проводит исследования изменения ценностей российского общества в постсоветский период. Как оказалось, ценности действительно изменились.
С одной стороны, как всем уже известно, уровень доверия президенту грандиозен. С другой – сегодня, в отличие от ельцинских времен, основу “президентского электорального большинства” составляют низшие социальные слои. Это деревенские жители или те, кто родился в деревне, необразованные, бедные, скорее женщины, чем мужчины. Как известно, за Ельцина в свое время голосовали в основном жители крупных городов, люди молодые и образованные. Плюс та часть “традиционалистского электората”, которая отдала свои голоса власти просто потому, что всегда так голосует. Она и теперь будет голосовать за президента, но уже не как за “меньшее из зол”, а с симпатией к нему и с “большим доверием”.
Все дело в том, утверждают Московские новости, что для традиционалистского народного сознания настоящая власть – та, что “от Бога”. И уж ни в коем случае – не от самого народа.
В этом смысле Ельцин был как бы не вполне легитимен – в отличие от предшествующей, советской власти, ставшей легитимной после десятилетий существования (когда-то и у нее – на фоне предшествовавшей монархии – были проблемы с законностью).
С другой стороны, Ельцин, передавший свою власть Путину, – без народного участия! – легитимизировал президентство в России.
Соблюден главный российский принцип: “Какую политику ведет царь – дело второстепенное, главное, чтобы власть его была независимой от народа и чтобы правил именно он (а не бояре”. В народном представлении Путин – именно такой царь.
В подобной ситуации странно говорить о демократии и укорененности института парламентаризма в России. Тем более, что и сам президент, как заметил Консерватор, “своему рейтингу не хозяин”.
Но каждый раз, когда в России утверждается подобная модель власти – безальтернативной и с опорой на традиционалистское сознание – неизменно активизируются и сторонники модернизации, либерализации и “прав человека”.
Рано или поздно они неизбежно добиваются “перемены участи” – хоть и не всегда результат оказывается ожидаемым. Так было уже не раз в российской истории, напоминают Московские новости, – и в 1917-м году, и в 1991-м.
Сегодня же, во времена официально провозглашенного властью курса на сотрудничество с Западом, все естественные процессы значительно ускорились.
И потому вовсе не исключено, что нынешний заоблачный рейтинг Путина – всего лишь пролог “новой смуты”. Подождем?
