Долгожданное выступление Владимира Путина с традиционным президентским посланием перед обеими палатами Федерального собрания сенсации не произвело. Как и ожидалось, главным направлением президентской стратегии стал курс на усиление государства.
“Государство, по Путину, должно быть сильным, и с этим можно сколько угодно спорить, но нельзя не признать, что именно за стремление к сильной России Путина и выбрали президентом”, – сочла необходимым напомнить в своем комментарии газета Известия.
Послание, как было отмечено многими, не содержит конкретного плана действий, однако недвусмысленно определяет общую стратегию преобразований: прежде всего необходимо “отучить государство от слабости и нерешительности, которые сводят на нет любые реформы”.
Ключевой фразой президентского послания – и более того, его центральной идеей – Известия считают заявление о том, что “вакуум власти привел к перехвату государственных функций частными корпорациями и кланами”. Эта мысль полностью расшифрована: речь идет об “олигархах, обросших теневыми группами влияния и создающих свои сомнительные службы безопасности”, а также о региональных баронах, “испытывающих прочность центральной власти, попирающих Конституцию и законы, нарушающих единые права и свободы граждан, создающих барьеры на пути свободного движения товаров, капиталов и услуг”. Таким образом, “неэффективное государство” следует считать главной причиной и экономического кризиса.
Из всего этого, пишут Известия, следует очень простой вывод: “Программа Путина на сегодня состоит из двух слов. Сильное государство”.
“Сильный” президент прописал “слабой России” курс закаливания”, – комментирует президентское послание газета Сегодня, подчеркивая ключевые понятия путинского доклада: диктатура закона, системная работа, сильное государство.
К тому же в России слабо не только государство, но и политические и общественные структуры. Между тем, как считает президент, “сильной власти нужны сильные партии”. Более того, по его мнению, кандидатов в президенты должны выдвигать только партии и общественные организации. Эта идея, впрочем, уже упоминавшаяся в прессе, была оценена в кулуарах, как сообщает Сегодня, как “шаг к уменьшению демократии в России”. Впрочем, по наблюдениям газеты, Путин вообще был членами Федерального собрания, по всей вероятности, недопонят, что неудивительно: ведь президент, как пишет Сегодня, “обращался лишь к двум “целевым аудиториям” – к российским гражданам и западной элите. Поверх сенаторских голов…”
Московский комсомолец, напротив, считает, что главная ценность президентского обращения заключается в том, что “сделал он его, выступая перед элитой страны, а не обращаясь через ее голову прямо к массам”.
По мнению МК, это должно означать, что Путин “предлагает элите попытаться ответить на вызов времени вместе с собой. Что он не собирается ее уничтожать, перевоспитывать в лагерях и т.д.”
Московский комсомолец оценивает президентскую программу в довольно категоричной форме: альтернативой ее исполнению, считает газета, “может быть только полное разрушение и гибель страны”.
В комментарии Новой газеты к президентскому посланию отмечается, что за все постсоветские времена впервые глава государства дал столь нелицеприятную оценку ситуации в стране. “Прежде в таких тонах говорили только о тяжелом наследии социализма. Нынче – о нынешних провалах”. Впрочем, поскольку Путин занял президентский пост совсем недавно, все его суровые оценки автоматически относятся к “тяжелому наследию, доставшемуся от предшественника”.
К категории “тяжелого наследия” можно отнести и саму традицию ежегодного послания – эту, как выразилась Новая газета, “странную форму общения главы государства со своим парламентом”. Изобретенное в свое время для общения с оппозиционной Думой, “ежегодное чтение вслух нуднейшего многостраничного доклада без всякой возможности обратной связи более напоминало партхозактивы былых времен, на которых экс-партийный секретарь чувствовал себя в своей тарелке. Чего не скажешь о не обладающем обкомовской закалкой Путине”.
В то же время Новая газета отмечает, что речь Путина, “спору нет, выгодно отличалась от аналогичных ораторских экзерсисов Ельцина динамизмом, напористостью (даром что ль на 22 года моложе!) и экспромтами, которые не нужно потом переводить на русский язык”.
И все же, как заметила газета Время новостей, хорошо, что Борис Ельцин не воспользовался приглашением на выступление нового президента перед парламентариями – “ему, наверное, было бы горько слушать, как преемник камня на камне не оставляет от результатов его многолетнего президента”.
Кроме того, Время новостей считает, что именно преимущества “молодого” президента в сравнении со “старым” могут сыграть с ним недобрую шутку: к хорошему привыкают слишком быстро. “Дееспособность Путина больше никого не умиляет, и с каждым днем от него ждут все большего”.
В этом пресса единодушна. Известия: Если все, о чем сказал Владимир Путин в своем послании, состоится, мы будем жить уже в другой стране”. Московский комсомолец: “Если Путину удастся решить за все время своего президентства хотя бы 50 процентов тех задач, которые он сам поставил, то качественное изменение в жизни страны неизбежно”. А Время новостей приводит слова “мудрейшего из мудрых” – президента Татарстана Минтимера Шаймиева: “Плохих посланий я в этом зале еще не слыхал. Послания всегда хороши – исполнение плохо…”
Впрочем, существуют разные точки зрения на то, что следует считать слабым местом нынешней власти – поставленные цели или средства их достижения.
Борис Березовский в своем нашумевшем интервью “Шпигелю” (его перепечатал журнал Новое время в одном из последних номеров), заявил, что хотя кандидатура Путина была в свое время наилучшей из возможных, после его избрания “обнаружилось то, чего я не знал, хотя и мог бы догадаться: Путин плохой стратег”.
Конечно, добавляет Березовский, Ельцин тоже не был стратегом, “но он как-то обходился без этого”, и вообще главное его предназначение было – соответствовать своей исторической миссии. “А Путин обязан мыслить стратегически, если мы желаем двигаться по выбранному пути результативно и быстро”. И направить нового президента теперь некому: “Его люди не понимают, что демократическое государство не может существовать без политических свобод. Одних экономических свобод недостаточно”.
Вопрос о путинской стратегии исследует в одной из своих публикаций журнал “Коммерсант-власть”, принадлежащий к группе СМИ, контролируемых Березовским.
“Борис Ельцин, – пишет журнал, – был природным царем. Он по-византийски захватил власть, менял фаворитов, надолго удалялся “работать с документами”, совершенно по-царски регулярно оказываясь заложником своего окружения”. Передача власти преемнику также произошла в монархическом стиле. Тем не менее с Путиным были связаны “большие ожидания”.
Новый президент сразу оказался на распутье: “В том, что реформы нужны, он, по-видимому, уверен, вопрос в том, как их проводить”. С одной стороны – несерьезно в России рассчитывать на “европейски чистый демократический вариант”. Но и взяв за образец Петра Первого, бороться с варварством варварскими методами, также невозможно. “Остается комбинировать”, – резюмирует журнал.
Этот вывод подтвердил и сам Владимир Путин в опубликованном Независимой газетой интервью журналу “Пари-матч”.
Путин подчеркивает, что “все эти демократические институты” приживаются в России постепенно – что вполне закономерно для страны, которая жила “сначала в условиях царизма, потом коммунизма”. Закономерно также, что “они встречают не только понимание и поддержку в российском обществе”. Однако и в этом российский президент не видит ничего страшного, тем более, что “большинство граждан дорожат своими демократическими институтами”, а власть, в свою очередь, не видит альтернативы демократическому пути развития.
“Думаю, что централизованная власть и демократия не противоречат друг другу”, – заметил Путин и привел пример Франции. “Ведь Франция – это централизованное государство? Более того, в отличие от России Франция не федеративное, а унитарное государство. Оно более централизованное, чем Россия. И разве можно отказать Франции в том, что она является государством демократическим?”
Утверждая, что большинство россиян “дорожит своими демократическими институтами”, Владимир Путин, скорее всего, не был еще знаком с исследованием Российского независимого института социальных и национальных проблем, который по заказу Фонда Эберта провел исследование “Россияне о судьбах России в ХХ веке и своих надеждах на новое столетие”. Результаты исследования опубликовала газета Время MN.
Как выяснилось, десятилетие реформ не прошло даром для “дорогих россиян”: фактически они не приемлют ни одно из известных общественных устройств. 58 процентов опрошенных отрицают коммунизм – и эта цифра могла бы означать хорошие перспективы для сторонников перемен в нашей стране, если бы 66 процентов респондентов не заявили, что они отрицают капитализм.
Не лучше обстоит дело и с отношением к частной собственности. Три четверти опрошенных отрицают приватизацию, а 40 процентов приветствуют национализацию. Но вся беда в том, что часть противников приватизации одновременно являются и противниками национализации. При этом более половины респондентов вполне положительно относится к частным предпринимателям. Вместе с тем две трети россиян выступают за госконтроль над предпринимательской деятельностью, а половина категорически против свободной купли-продажи земли.
Как показал опрос, единственное, по мнению населения, экономическое достижение реформ – это возможность свободной покупки валюты.
Любопытно также, что абсолютное большинство участников опроса поддержало идею “сильной руки”, которая навела бы в стране порядок. При этом люди старшего поколения под наведением порядка понимают укрепление госсектора экономики, а младшие уверены, что Россия должна проводить сильную международную политику и заставить другие страны считаться со свои мнением.
Аналитики пришли к выводу, что идея сильного государства способна сплотить нацию: более половины респондентов проявили удивительный альтруизм, выразив готовность ради блага страны поддержать жесткие экономические меры вплоть до ограничения личного потребления.
Причем эти настроения мирно уживаются с абсолютной терпимостью к нарушениям закона. Оказалось, что по этому показателю Россия – абсолютный лидер. Россияне в два раза чаще граждан других стран оправдывают не только уклонение от налогов и взятки, но и покупку краденого и сопротивление милиции.
Впрочем, наши граждане не склонны оглядываться на другие страны и их порядки. 40 процентов опрошенных на вопрос о выборе пути развития для страны заявили, что прежде всего не следует копировать чужой опыт. “Похоже, – подводит итог Время MN, – россияне опять собираются идти своим особым путем. При этом они искренне уверены в своем радужном будущем”.
Особенности национального менталитета сказываются на экономическом развитии страны ничуть не меньше, чем на решении проблем политического выбора.
“Понимает ли правительство, какой народ его окружает?” – спрашивает еженедельник Век. По данным, приведенным директором Экспертного института Андреем Нещадиным, лишь 6 процентов российского населения – люди активные, еще 27 процентов пытаются с переменным успехом следовать их примеру, а более половины населения полностью зависимо от решений властей.
Большинство россиян способно нормально работать только если им объяснить, что именно они должны делать. При этом ответственность за результаты послушное население полностью возлагает на тех, чьи указания оно исполняет. Именно поэтому экономические программы перестройки (шоковая терапия Гайдара), рассчитанные на западное “рациональное население” остались для большинства непонятными и чуждыми.
Российские граждане, как выяснили ученые, остаются в большинстве своем людьми с “общинной структурой приоритетов”, характерной для деревни. По-настоящему западный образ мышления в России встречается только в крупных городах. Однако разработчики новой экономической программы правительство снова ориентируются исключительно на западный образ мышления, который у большинства отсутствует.
Вместе с тем, считает Век, именно благодаря общинной психологии как минимум половины населения России пока удается избежать крупных социальных конфликтов.
Тем не менее продолжение реформ без учета особенностей национальной психологии вряд ли возможно – несмотря ни на какие самым тщательным образом разработанные программы: “Половина населения будет по-прежнему ждать объяснений, что делать”.
Важно к тому же, кто даст эти необходимые разъяснения.
Как считает “теневой кремлевский консультант” (по определению журнала Коммерсант-власть) Глеб Павловский, объяснить народу, что именно следует делать, а также (и это намного важнее), чего делать ни в коем случае нельзя, – одна из главных задач нынешнего главы государства.
10 лет подряд, заявил Павловский в интервью Власти, массы ворчали на Ельцина по поводу установления “оккупационного режима”, однако продолжали спокойно жить – следовательно, “существовавший баланс все-таки их устраивал”. Но теперь ситуация изменилась.
Путинские избиратели, увидевшие в нем лидера оппозиции старому порядку, начинают, по выражению Павловского, “задавать темп процесса”. Они говорят Путину: “Хорошо, ты быстро стартовал, все правильно. Ну, теперь давай, покажи нам, что ты будешь делать дальше!”
Необходимо, чтобы президент предельно ясно высказался по поводу “новых правил жизни”, говорит Павловский. “Путин должен, как строгий учитель, перечислить правила и показать, что бывает за их нарушение. Если правила требуют, чтобы за незаконное прикосновение к собственности били по рукам, то это должно быть очень больно”.
Это главное: вопрос о переделе собственности, о пересмотре итогов приватизации в принципе не должен возникать: “Путин должен будет объяснить людям, что мы отказываемся от взаимных исков по “революционному прошлому”. И люди это поймут, если это им будет объяснять Путин. Но если это им будет объяснять Борис Абрамович Березовский, они не поймут”.
С точки зрения Павловского, тут нет никаких противоречий демократическим устремлениям новой власти: “Да, путь демократии открыт. Но с другой стороны, я не из тех идиотов, кто по совету Брюсова готов приветствовать радостным кличем того, кто их уничтожит. Если массы двинутся сами, то они пройдут по нам. И по вам, кстати, тоже!”
Журнал Новое время разделяет мнение о том, что после десятилетия реформ государство нуждается в стабилизации, “чтобы откорректировать и закрепить результаты”. Однако надежды на такой вариант событий маловато: “Стабилизировать можно баланс общественного спокойствия, а не напряженное ожидание, в котором, по данным социологов, пребывает общество”.
С точки зрения журнала, либеральные изменения в экономике, в результате которых у государства осталось “менее 20 процентов ранее принадлежавшей ему собственности”, производились в большой степени за счет “недовыполнения государством и всей политической системой своих социальных функций”.
Сейчас власть пытается создать механизм “стабилизационной и одновременно развивающей модели управления страной”. При этом она, похоже, готова прибегнуть к авторитарному режиму “как более простому и не нуждающемуся в возможностях гражданского общества”.
Однако, по мнению журнала, “авторитарное правление обязательно столкнется с перерастанием общественных ожиданий в общественный протест. А чтобы справиться с этим, чисто технических возможностей власти будет недостаточно”. Нужен общественный диалог, развитая структура политических партий – все то, необходимость чего власть пока полностью игнорирует. И потому она должна быть готова к тому, что придется иметь дело с радикальными политическими движениями и “проявлениями стихийной протестной активности”.
Независимая газета связывает возможное ухудшение социальной ситуации с готовящимся очередным этапом приватизации в России.
Как сообщает газета, правительство намерено в ближайшие годы передать в частные руки гигантское количество госпредприятий, которые до сих пор висят тяжким бременем на российском бюджете.
Всего таких предприятий в стране около 24 тысяч, и Мингоимущество, по признанию его главы Фарида Газизуллина, не в состоянии эффективно управлять таким огромным количеством объектов. Под контролем министерства будет оставлено не более 1,5 тысяч стратегических предприятий, все остальное будет продано в течение трех лет – по 7 тысяч ежегодно.
Это означает, что в ближайшие годы в стране может резко возрасти безработица. Насколько социально опасным может оказаться это явление – судить пока трудно, пишет Независимая газета, “однако угроза дестабилизации обстановки все-таки очень высока, если учесть тот факт, что число неработающих граждан в России уже давно находится на высокой отметке”.
С собственным взглядом на возможность дестабилизации обстановки знакомит своих читателей газета Коммерсантъ, которая сообщает, что на встрече главы Центробанка Виктора Геращенко с президентом было принято решение продолжать курс на укрепление рубля.
Между тем, пишет газета, политика дешевых долларов, которую проводит Центробанк, приводит не только к увеличению валютных запасов Центробанка (идет скупка валюты у нефтяных импортеров за свежеотпечатанные рубли), но и к росту инфляции, поскольку вслед за рублевой массой растут цены.
“В общем, Россия – несчастная страна, – пишет Коммерсантъ, – цены на нефть падают – все плохо, кабальная зависимость от кредиторов и призрак дефолта; цены на нефть растут – происходит рост денежной массы и инфляция”.
Несмотря на все усилия правительства, российская экономика отказывается принимать рубли. “Это значит, – подчеркивает Коммерсантъ, – что экономический рост, который с нетерпением ждут и в Белом доме, и в Центре стратегических разработок, задерживается”. Задержка же может заставить государство вспомнить о своей “стимулирующей роли в экономике” – вопреки всем надеждам команды Грефа на реализацию своей либеральной программы.
Газета Россия, рассуждая о причинах роста инфляции, называет не только поток нефтедолларов, который Центробанк вынужден “стерилизовать”, наращивая золотовалютные резервы, поскольку об инвестициях в экономику по-прежнему говорить не приходится, но также и социальную политику нынешнего президента – регулярную выплату и даже рост зарплат и пенсий.
При этом, по мнению газеты, и в ЦБ, и в правительстве отдают себе отчет в том, что продолжение политики “крепкого рубля” означает дальнейший рост инфляции и в перспективе новый экономический кризис по образцу августа-98. “Бесконечное укрепление рубля при росте цен долго продолжаться не сможет”, – предупреждает газета.
И уж совсем апокалиптические перспективы развития российской ситуации дает в своей публикации газета Новые известия, основываясь на данных исследований НИИ вооруженных сил Швеции – FOA.
Шведские эксперты также приходят к выводу о возможности повторения августовского кризиса 1998 года, поскольку все его главные причины сохраняются в неприкосновенности. Среди этих причин – “концентрация финансовых институтов в руках исключительно узкой группы людей, что само по себе делает банковский сектор нестабильным и труднопредсказуемым”, а также интерес банков к краткосрочным спекуляциям в ущерб долгосрочным инвестиционным проектам, зависимость российской экономики от импорта, а российского бюджета – от колебания цен на мировом нефтяном рынке.
В случае нового кризиса, пишет газета, регионы России “могут быть легко изолированы за счет остановки железнодорожного транспорта, что, в свою очередь, ускорит распад страны”. Как считают в FOA, наиболее вероятно в этом случае разделение страны на пять самостоятельных частей: “Губернаторы наиболее благополучных и развитых регионов вступят в соглашение и подчинят себе окружающие слабые территориальные единицы”. Исследование FOA, сообщают Новые известия, полностью опровергает расхожее в политических кругах нашей страны мнение о том, что Россия очень важна для всего мира, и в случае нового кризиса Запад нас не оставит без помощи.
Как выясняется, эта заинтересованность сильно преувеличена, поскольку экономическое значение России ничтожно. Шведы пишут: “Возможность замены российского сырья есть практически по всему списку товаров за исключением палладия, переориентация западного рынка займет от нескольких месяцев до одного года”.
Газета признает, что утверждение о том, что если Россия исчезнет, мир этого почти не заметит – “пожалуй, самое впечатляющее место в шведском исследовании”.
Впрочем, в исследовании FOA отмечаются и некоторые положительные моменты. Один из них – “если Россия развалится, то в результате экономических потрясений, а не этнических противоречий”. За исключением Кавказа, на российской территории нет предпосылок для развития событий по югославскому сценарию.
К тому же российские бандиты и “клептократы”, по наблюдениям FOA, постепенно “начинают осознавать необходимость установления правил игры, а также защиты жизни и частной собственности”. Пока награбленные деньги из страны вывозятся, однако FOA надеется, что “во имя спасения родины бандиты “перейдут в следующую фазу – грабежи с последующей инвестицией на месте преступления”.
Однако наибольшие надежды шведские аналитики связывают с “невероятно терпеливым российским населением, доказавшим свою способность переживать все кризисы на собственных приусадебных участках”. Во всяком случае, на Запад россияне не побегут: “Наиболее вероятно, что в случае распада России на несколько антагонистических частей население скорее останется дома, чем будет искать спасения на Западе”.
Трудно не согласиться с Новыми известиями, которые считают, что знакомство с этим исследованием необычайно полезно для выработки “трезвого взгляда на себя и свою страну”.
Между тем, пока западные исследователи пытаются понять Россию, российские аналитики сосредоточились на попытках понять прежде всего собственного президента.
Спустя полгода после прихода к руководству страной де-факто (или спустя 100 дней после инаугурации) вопрос “Кто такой м-р Путин?” все еще остается актуальным.
Общая газета одну из своих публикаций посвящает итогам исследования интервью и выступлений президента, а также его книги “От первого лица” методом контент-анализа.
Получены довольно любопытные данные. Выяснилось, что в ранних, довыборных интервью Путина собственно “желание власти” выражено весьма слабо. А после того, как Ельцин посвятил “преемника” в планы своей отставки, оно еще более ослабло. В этот период над желанием властвовать у объекта исследования доминирует “страх власти”: Путин “еще не уверен, что сумеет правильно распорядиться своими полномочиями, что его будут слушаться, что он не будет отвергнут какими-то влиятельными силами общества”.
Как показали результаты анализа, вплоть до выборов для Путина было важнее избежать неудачи, чем добиться успеха, поэтому он проявляет во всех своих высказываниях большую осмотрительность. “Это тип поведения, характерный для исполнительного чиновника, привыкшего действовать с оглядкой на начальство, и совсем не характерный для лидера нации”. После выборов стиль поведения нового президента постепенно меняется – период адаптации к новой роли можно считать завершенным.
Тем не менее, и сегодня, по наблюдению аналитиков, президент “продолжает испытывать потребность в социальной поддержке”.
С другой стороны, он “заряжен” на отражение возможной агрессии. С точки зрения газеты, его фраза: “Кто нас обидит, трех дней не проживет” – скорее “метафора реальной поведенческой реакции”, чем легкомысленная шутка.
Кроме того, тревожащим моментом, пишут авторы публикации, остается “все еще не преодоленный им страх власти, неуверенность в том, что он сумеет правильно распорядиться своими полномочиями”. Как утверждают психологи, на подобной основе довольно часто развивается злопамятность, мстительность, болезненная недоверчивость.
Неуверенно чувствует себя Владимир Путин и в общении с зарубежными деятелями, что может быть, по мнению газеты, “болезнью роста”, однако может перерасти и во враждебное отношение к окружающему миру.
Впрочем, в другой публикации та же Общая газета газета приводит данные АРПИ, согласно которым президент, несмотря ни на что, по-прежнему остается самым популярным политиком страны.
Прошедшее со дня выборов время практически не поколебало надежды избирателей на то, что Путин справится и с экономическими трудностями (так считает половина опрошенных), и с преступностью (46 процентов ответов).
“Кредит доверия”, полученный Владимиром Путиным на выборах, был так велик, – пишет Общая газета, – что растранжирить его за 100 дней не удалось бы, наверное, никому”.
Как утверждают социологи, наибольшим доверием президент пользуется у людей среднего возраста, со средним уровнем доходов, у безработных, домохозяек, рабочих, “то есть в неэлитарном слое общества, где на власть всегда рассчитывают больше, чем на собственные силы”.
